– У немцев несколько другие представления об авторских правах, и герр Хайцель попросил вашего участия при заключении соглашения. В общем-то его можно понять. Есть ведь ещё и ваша книга, по которой, собственно, фильм и снят. Надеюсь, с вашей стороны претензий не будет?
Вот ведь ушлый немчура! Это в 80-е «Монтана» стала пределом мечтаний советской молодёжи, а сейчас, когда фирма только начинает выходить на рынок, раскрученный бренд «Марсианин» – а фильм, насколько мне известно, всё ещё идёт по всему миру с большим успехом – позволит Хайцелю легко отхватить себе немалый кусок на рынке. И как ведь представил всё, злодей. Согласился он орла убрать с кармана… Ишь, какой благодетель. Ну а с другой стороны, если наших всё устраивает… Озвучивать свои мысли я не стал.
– Да какие претензии, Николай Алексеевич! Лишь бы всё у вас получилось.
– Вот и славно, давайте тогда пройдём в переговорную, вы подтвердите это перед немцами, поставите свою подпись, и мы больше не будем вас задерживать.
При нашем появлении все присутствующие в переговорной вежливо встали, и я был представлен как автор книги и сценария к фильму. Выслушал тёплые слова от немцев, которые восхищались обоими произведениями, прочитав англоязычную версию. Мне показали модели джинсов, которые наши выбрали для закупки. Ну что сказать… Видел я в молодости и такие. Самая простая модель. Без молний на карманах, двойная строчка, кожанка с орлом и надписью «Монтана» на правом заднем кармане. С металлическим яйцом и молниями, наверное, позже появились. А может, и дороже стоили… Лично мне больше нравилась модель «бананы» с накладным карманом спереди и молниями внизу штанин. Именно эти молнии в застегнутом состоянии и придавали джинсам форму банана.
Поностальгировав о прошлом-будущем, я решил несколько приблизить появление моей любимой модели.
– Герр Хайцель, – обратился я к немцу. – Вы знаете, раз уж мы делаем джинсы с космической тематикой, не добавить ли нам несколько штрихов к уже существующему варианту?
– Оу, герр Губернский, джинсы – вещь консервативная, и как будут восприняты изменения канона, предугадать невозможно. Однако, если это устроит вашу страну, то для СССР будет сделано исключение согласно вашим пожеланиям. И что бы вы добавили?
Взяв лист бумаги и ручку, я зарисовал то, что имел в виду. В общем-то их же модель 208 zk. Только на пистон я пририсовал не американский флаг, а наш, с серпом и молотом.
Герр Хайнцель посмотрел на рисунок.
– Натюрлих! – услышал я, и дальше переводчик мне сообщил, что нечто подобное уже приходилось видеть герру, но так органично это смотрится только на моём рисунке. Правда, несколько возрастёт цена…
– Не думаю, что цена возрастёт, иначе нам придётся заняться оценкой бренда «Марсианин».
Хитрый капиталист начал меня раздражать. Ну, создал он голубую мечту комсомольцев восьмидесятых, но не до такой же степени скупердяйничать!
– Вы знаете, герр Хайнцель абсолютно с вами согласен, – озвучил толмач речь своего клиента. – Стоимость останется на прежнем уровне. Но он хочет спросить, знает ли герр Губернский, сколько стоит этот рисунок?
– Догадываюсь, но сейчас стоит вопрос о скорейшем и взаимовыгодном сотрудничестве, поэтому я не буду в большой претензии. Это, будем считать, подарок.
– А герр Хайнцель тоже приготовил вам сюрприз и просит вас принять в ответ небольшой подарок от себя.
Немчура сунул руку в карман и извлёк на свет Божий… ключ с эмблемой – полосатенький щит с лошадкой.
– Герр Хайнцель выражает надежду, что вы не откажетесь от его подарка, потому что домой он решил возвращаться на самолёте. Документы на автомобиль вам передадут в посольстве.
Так значит, я правильно подумал, что «порше» на стоянке может принадлежать немецкому бизнесмену. Вот это да! Я с трудом сдержался, чтобы не заключить проклятого капиталиста в свои крепкие социалистические объятия. Ещё бы я отказался! Вон как заблестели глазки у того же Петрова. И ведь как в тему, только вчера думал, на что махнуть «Волгу». Интересно, в СССР ещё у кого-нибудь имеется такая же тачка? Хотя вроде я читал в Инете, что московская милиция в 1970-х получила в подарок два вот таких же 911-х.
Но нужно было всё же соблюсти видимость не столь бурной реакции. Поэтому я слегка улыбнулся и, принимая ключи, попросил переводчика перевести:
– Передайте герру Хайнцелю мою огромную признательность. Этот «порше» станет залогом дружбы и плодотворного сотрудничества между нашими странами.
Я подписал документы, которые мне дали сотрудники министерства, пожал всем руки, попрощался и с ключиками вышел. Но около лифта меня догнал переводчик и попросил сообщить ему размеры, которые носим я и моя семья. Обещали прислать образцы…
Забегая вперёд, сообщу, что через два месяца меня пригласили в посольство ФРГ, где вручили посылку из Гамбурга. Три пары джинсов для меня, жены, Ленки и обалденный, ну просто обалденный джинсовый комбинезон для сынули! Были они уложены в пакеты, на которых красовался Янковский в джинсах «Монтана-Марсианин» в обнимку с огромным медведем. «Their spirit is not broken. MONTANA». Но на обратной стороне… орёл раскинул крылья…
В тот же день, получив во владение автомобиль и оформив на него техпаспорт и ПТС, я стал думать, как мне быть с «Волгой». Нет, всё же «порше», скорее, для понтов, по Москве ездить сгодится, правда, будет постоянно привлекать внимание. Как его вообще парковать теперь у дома? Ведь хулиганьё разберёт на запчасти, если вообще не угонят, сигнализаций в это время мне ещё не встречалось. Вот ведь не было печали, серьёзная игрушка – серьёзные проблемы.
А «Волгу» всё же, пожалуй, оставлю. Завтра же отгоню её на полное ТО, скажу, где постукивает, пусть всё переберут…
В подольский детский дом, который я выбрал в качестве оказания шефской помощи, я приехал на следующий день после техосмотра. «Порше» я оставил возле дома, попросив нашего дворника Митрича приглядывать за машиной, что он клятвенно обещал. Его обещание обошлось мне всего в червонец. Попросил не просто так, мне не понравилось, что накануне поздно вечером у машины крутились подозрительные личности, так что я несколько раз просыпался и бежал смотреть, как там мой «порше».
Директор детдома Ольга Вячеславовна, симпатичная, приятная в общении женщина лет сорока пяти, очень удивилась моему визиту.
– Хотите нам помочь материально? Сергей Андреевич, я понимаю, вы, наверное, человек небедный, но, поверьте, наш детский дом ни в чём не нуждается. Именно в материальном плане. Если не верите, давайте я проведу для вас небольшую экскурсию, сами посмотрите, пообщаетесь с детьми.
Экскурсия и впрямь подтвердила слова директора. Дети выглядели ухоженными, сытыми, помещения чистыми и хорошо обставленными. Не наблюдалось обшарпанных стен, ржавых труб, а в игровой комнате игрушек было хоть отбавляй. Даже имелся небольшой, но прекрасно оборудованный спортзал.
– Ещё у нас несколько кружков по интересам, – добила меня Ольга Вячеславовна, потчуя в своём кабинете чаем с плюшками. – Что-то вы прямо расстроились. А знаете что… В соседнем районе есть детский дом, вот там действительно дела обстоят не лучшим образом. Директор у них хороший, отличник народного образования Гусарцев Игорь Витальевич, может слышали? Детишки замечательные, ни одного хулигана, у нас и то есть пара шустриков, состоящих на учёте в ПДН. А вот со средствами у них туго. Район бедный, получают по минимуму, над нами, если честно, шефствует совхоз «Красный гигант», а им с колхозом не повезло. Ну что, съездите? Я могу сейчас позвонить Игорю Витальевичу, узнаю, на месте он или куда отъехал, выбивать очередные фонды.
Гусарцев был на месте, и, пользуясь тем, что время только близилось к обеду, я сорвался на своей ничем уже не скрипящей после техосмотра «Волге» в маленький городок Климовск.
По пути подвёз старушку. Согбенная годами и заплечным мешком бабуля брела вдоль трассы, шаркая калошами по подсохшей на октябрьском солнышке грязи. Нам было по пути, она жила в умирающей деревеньке не доезжая до Климовска. Я усадил её сзади и дал по газам. Бабуля оказалась разговорчивой, и уже через пять минут я знал всю её нелегкую биографию. О голодных 30-х, о муже, который сгинул в сталинских лагерях, о сыне и дочери, живущих ныне в Москве, и четырёх внуках, не так часто, как хотелось бы, радующих бабушку своим появлением. На прощание бабуля вручила мне три больших антоновских яблока, созревающих как раз к октябрю. Пока я доехал до Климовска, одно съел, и оно на удивление оказалось вовсе не кислым.
