– «Нежность». Если хотите, могу попробовать её исполнить под гитару, чтобы вы имели представление об этой песне.

– Конечно, хотим! Только, знаешь что, Егор, пожалуйста, пойдём к нашим, девочкам тоже интересно послушать. Отсюда далековато всё-таки…

И мы всей компанией переместились к жёнам и детям космонавтов, где я спел «Нежность». После нескольких секунд затишья беременная супруга Леонова тихо сказала:

– Ребята, это же о вас песня, о космонавтах.

– Точно, а я-то думаю, что это меня так пробирает, аж до костей, – поддержал Комаров. – Парень, ты настоящий талант, если придумываешь такие песни.

– А мы фотографироваться будем? – вылез Сява.

– Что? Ах да, конечно. Валя, будь добра, подай фотоаппарат.

В руках Комарова оказался «Зенит-С», судя по надписи на передней панели.

– Так, кого бы попросить нас всех сфотографировать? Эй, молодой человек! Да-да, вы. Будьте добры, сфотографируйте нас. Да здесь всё просто, вот спуск, смотрите в видоискатель.

– Ну что, все готовы? – спросил новоиспечённый фотограф. – Три, четыре! Ещё разок? Хорошо. Замерли, улыбаемся… Отлично! Держите ваш аппарат.

Мы поболтали ещё минут десять, после чего космонавты, поглядев на часы, с сожалением отметили, что им нужно собираться, потому что вечером они обязаны быть в расположении своей части на территории Звёздного городка. Напоследок записали мой адрес, пообещав выслать фотографии на всех, посоветовали не злоупотреблять пивом и отбыли восвояси.

В этот день я стал настоящим героем в глазах моей девушки. И через несколько часов, проводив Лисёнка до подъезда её дома, на прощание был вознаграждён лёгким поцелуем в губы. А вечером не мог уснуть. Не потому, что вспоминал этот поцелуй, хотя не вспоминать его было невозможно, а потому, что моя спина жутко обгорела, и я мог лежать только на животе. Представляя, как в течение ближайших дней с меня начнёт слезать шкура, я сумел задремать только далеко за полночь.

1 сентября 1961 года с чувством благоговения я переступил порог здания, находящегося по адресу Мерзляковский переулок, 11. Ну вот я и студент Академического музыкального училища при Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского! В прошлой жизни мои достижения ограничились обычным музыкальным училищем в Рыбинске, об академучилище я мог только мечтать. Может, я и вернулся в прошлое, пусть и в другое тело, чтобы получить шанс начать всё сначала уже на более высоком уровне?

Естественно, по случаю 1 сентября я был одет в свой лучший костюм. Нужно будет на днях забежать в магазин, купить что-нибудь попроще, на повседневку. Благо с деньгами особых проблем сейчас нет, от «Апогея», а особенно от музыкантов из «Арагви» денежные средства поступают регулярно. И, похоже, доблестная милиция в лице майора Бутыльникова почему-то на это предпочла закрыть глаза. Неужто так подействовала песня об их нелёгкой работе?

А скоро… А скоро, надеюсь, начнутся официальные отчисления. Во всяком случае, Бернес уже выступил с песнями «Журавли» и «С чего начинается Родина» по радио, мама его услышала случайно на работе. Так же случайно услышала и песню «Нежность» в исполнении Лидии Клемент. О моём авторстве узнала благодаря дикторам, которые исправно озвучивали мою фамилию.

Всё же я безмерно благодарен Блантеру, бескорыстно помогавшему мне искать исполнителей для своих песен и лично с ними договаривавшемуся. Позвонив ему в начале августа, узнал, что удалось пристроить практически все мои песни. Только Магомаев никак до Москвы не доедет, чтобы ознакомиться с творчеством юного дарования, по чему-то остановившего выбор на ещё малоизвестном бакинском исполнителе. Обещал по осени найти время, чтобы приехать.

Вот что бы я без Блантера делал? Наверное, в итоге пробился бы к слушателю, но позже и с большими энергозатратами. Всё-таки неоценимую помощь мне оказал Матвей Исаакович, и типун тому на язык, кто костерит всех евреев подряд.

Как-то к нам домой приехала молоденькая корреспондентка «Комсомольской правды» с долговязым фотографом, и визит такой персоны всю нашу коммуналку поставил на уши. К этому времени её обитатели уже знали, что я заделался композитором и поэтом-песенником, причём в большинстве своём искренне за меня радовались, хотя Павлина Терентьевна, например, то и дело подкалывала, мол, скоро станешь, Егорка, миллионером, съедете небось из наших-то хором? А что, давно бы съехали, но для этого действительно нужно стать если не миллионером, то где-то рядом, чтобы появилась возможность купить кооперативную квартиру. Или получить от государства, как известный и прославленный композитор, но до таких вершин мне ещё пахать и пахать. Не вываливать же все песенные достижения будущего за один год! Меня люди просто не поймут, и без того, думаю, многие сомневаются, что пятнадцатилетний оболтус способен выдавать на-гора такое количество шлягеров.

Журналистка устроила мне форменный допрос. Пришлось рассказать об ударе током, заставившем меня изменить взгляды на жизнь, мол, музыка захватила всё моё существо, впрочем, при этом я ещё и успевал заниматься спортом. Кстати, на последней перед интервью встрече, на нашей игре с молодёжкой «Локомотива», где я сделал две голевые передачи и заработал пенальти, упав в чужой штрафной, присутствовал Константин Иванович Бесков, в этом сезоне ставший главным тренером ЦСКА, легенда послевоенного «Динамо», а в будущем приведший к титулам «Спартака». Бесков по излюбленной привычке сидел на трибуне, а мы перед наставником взрослой команды выжимали из себя последние соки. К слову, команда у железнодорожников по этому возрасту подобралась неплохая, и не окажись на трибуне Константина Ивановича, ставшего для нас серьёзным мотиватором, ещё неизвестно, как всё закончилось бы. А так мы выиграли – 4:2. После игры Ильич сказал, что Бесков заинтересовался кое-кем из нашей команды, при этом выразительно посмотрев на меня и Пеле, но развивать тему не стал.

А под занавес нашей беседы с журналисткой я выразил надежду, что мне удастся всё же в ближайшее время вступить в комсомол, потому как в школе сделать этого не удалось по причине плохого поведения. Акула пера за эти слова ухватилась, и в итоге материал в «Комсомолке» вышел под заголовком «Егор Мальцев: „Хочу стать комсомольцем!“».

Мама купила сразу несколько экземпляров газеты. А эта статья и стала поводом для комсорга училища, очкастой и плотненькой Василисы, чтобы подвалить ко мне в первый же день занятий и заявить:

– Здравствуй, Мальцев, я комсорг училища Василиса Пенькова. А ты у нас, оказывается, личность-то известная. Читала я газету, где ты говоришь, что мечтаешь вступить в комсомол. Все ещё хочешь?

– Хочу, Василиса, очень хочу, – с пафосом выдал я.

– Хорошо, но учти, для начала ты должен поучаствовать в работе первички. Согласен выполнять поручения первичной комсомольской организации?

– Если они не идут вразрез с моими моральным принципами, почему бы и нет?

– Не идут, Мальцев, не переживай. Завтра же, пожалуй, я тебя озадачу. Потом подашь письменное заявление, которое мы рассмотрим на собрании первичной комсомольской организации, и проведём голосование. Но тебе нужны рекомендации двух членов ВЛКСМ или одного члена КПСС.

– Знаешь, Вася, этот вопрос нужно обмозговать. Ну, предположим, найду я поручителей. А дальше что?

– Во-первых, никакой я тебе не Вася, а Василиса. Заруби себе это на носу! А во-вторых, идёшь в первичную комсомольскую организацию, там рассказываешь Устав организации и после получаешь в райкоме ВЛКСМ комсомольский билет. Только ещё и учиться ты должен хорошо. А после получения комсомольского билета обязан ещё более повысить к себе требовательность. И не забывать платить ежемесячный взнос в размере двух копеек. Понял, Мальцев?

– Да понял уже, понял. Всё или ещё что?

– Пока всё, и завтра, напоминаю, получишь первое задание от первички.

Вот же, блин, задачка… Найти поручителя среди комсомольцев… – для этого хороших знакомых мне не припоминалось. Легче коммуниста найти, да и покруче будет рекомендация от члена КПСС. Так я и заявил Василисе, та пожала плечами, мол, дело твоё.