– Всё это хорошо, – раздался голос Шелепина, – но, честно говоря, меня больше всего интересует случившееся в Китае. И думаю, не только меня. Могут ли Семён Кузьмич и Пётр Николаевич что-то сообщить об этом?

– Только одно, – ответил Цвигун, – это не мы!

Ивашутин кивнул:

– У нас, к сожалению, и возможности такой нет, с тех пор как этот жопоголовый кукурузник сдал Мао всю агентуру в Китае.

– Тогда кто же? – спросил Шелепин.

– Для нас самих это загадка, – сказал Цвигун. – Мы по нашим каналам передали расклады в Пекин, Хуа Гофену, и в Тайбэй, Цзян Цзинго. Ответа, понятно, не было. Так что это могла сработать и тайваньская разведка, у которой неплохая агентура в КНР, да и бардак в стране после культурной революции им в помощь. А могли и люди Хуа, им у себя дома проще всё устроить. Или и те и другие. Например, Дэн Сяопина взорвали тайваньцы, а Е Цзяньина – свои. Или наоборот. Впрочем, это не суть важно. Главное, что Хуа воспользовался ситуацией и полностью зачистил группировку Дэна, ориентированную на рыночные реформы, сближение с Западом и привлечение иностранного капитала. Таким образом, в Китае останется, если можно так сказать, маоизм без Мао. Что в среднесрочной перспективе нас устраивает, как и испорченные отношения Китая и США из-за Тайваня, не так ли, товарищи?

– Ну что ж, – подытожил Романов, – с недавними событиями, полагаю, всё ясно? Но ведь это не всё, я прав?

– Именно так, – ответил Ивашутин. – Второго октября Рухолла Хомейни, живущий в эмиграции в Ираке, в городе Наджаф, получит приказ правительства баасистов покинуть страну. Сначала он метнётся в Кувейт, но на границе кувейтские власти его завернут, и тогда, четвёртого октября, Хомейни улетит в Париж. Именно в этот момент его можно убрать с максимальным эффектом, вместе с его ближайшим окружением. Есть два варианта: или заложить фугасы на шоссе Багдад – Кувейт (такая возможность у нас есть), либо заминировать самолёт. Вину в обоих случаях свалить на шахскую охранку САВАК. Лично я за первый вариант: он проще и посторонних жертв меньше. После того как Хомейни и его ближайшее окружение улетят на свидание с гуриями, в Иране, где уже идут волнения, буча усилится. Властям будет уже не до плотного контроля, что облегчит работу нашей агентуры. В результате «от рук агентов шахской охранки» начнут массово покидать этот мир наиболее авторитетные и радикальные исламисты в Иране. Естественно, не будут забыты «шахской охранкой» и исламисты-эмигранты в Европе и других местах, которые начнут вымирать от разных болезней или просто от пули и взрывчатки. Всё это дезорганизует ряды исламистов и помешает им действовать активно и слаженно. В результате появится возможность взять власть у Масуда Раджави и его «исламских социалистов» из «Моджахеддин-е Хальк», «Федаяне Хальк» и так далее. Нам надо только контролировать этот процесс, помогать избежать ошибок, подсказывать правильные ходы, держать в узде леваков-экстремистов и прочее в том же духе.

– Что касается меня, – сказал Цвигун, – то я уверен, что Пётр Николаевич справится, а Комитет в случае необходимости ему поможет. Меня беспокоят более близкие даты. 26 августа будет избран папа римский Иоанн-Павел I, в миру Альбино Лучани, сейчас он патриарх Венеции. А 28 сентября папу отравят те, кто не желал намеченных им больших чисток «авгиевых конюшен» в Ватикане. Этого папу не назовёшь нашим другом, но и однозначным врагом, как Войтыла – не к ночи он будь помянут, – тоже не является. В любом случае нам выгодно, чтобы он остался жив. Неизвестно, кто придёт на его место. Войтыла выведен из игры, но проамериканских и антисоветских сволочей среди кардиналов хватает. Лучше пусть папа, узнав о заговоре, устроит масштабную зачистку в Ватикане, им этих разборок хватит на годы, и будет уже не до того, чтобы вредить нам. От Губернского нам известно имя одного из заговорщиков, французского кардинала Жана Вио, который после смерти папы унёс все лекарства и списки тех, кого папа хотел разогнать из Ватикана и ватиканского банка. Наблюдая за кардиналом, мы отследили кое-какие его связи. Думаю, наши сведения только подтвердят и дополнят информацию, которая будет у папы. 5 сентября, на приёме в Ватикане, умрёт глава отдела внешних церковных сношений Московской патриархии митрополит Ленинградский Никодим Ротов. Ходили упорные слухи, что он ошибся чашечкой, выпив кофе, приготовленный для папы. Сам Никодим, между нами, шкура ещё та, как и его ученики вроде митрополита Таллинского Алексея Ридигера, будущего патриарха. И он, и его подчинённые махали кадилами капитализаторам и лили грязь на «антихристовы Советы», на которые они сейчас льют елей. С этой публикой – я о никодимовцах и отделе внешних церковных сношений – ещё надо разобраться. Но сейчас речь не о том. Перед приёмом нужно в общих чертах предупредить папу о готовящемся покушении и предостеречь, чтобы он сторонился напитков и еды. А после того, как Никодим склеит ласты, как выражается Губернский, и папа увидит, что это не провокация, можно будет пойти на откровенный, в разумных границах, понятно, разговор и открыть карты.

– Полагаю, товарищи, – сказал Романов, – надо принять к сведению всё сказанное Семёном Кузьмичом и Петром Николаевичем по Ватикану и Ирану и одобрить предложенные ими меры. Возражений нет?

Присутствующие кто кивнул в знак согласия, кто просто сказал «нет».

– Значит, принято. Ну вот, с мировыми проблемами закончили, пора обсудить наши внутренние дела…

Всё-таки успел я встретить Новый год в кругу семьи. На пороге нашей квартиры появился аккурат 30 декабря, и мой морозный румянец скрывал кубинский загар. В руках я держал плетёное кресло-качалку, на «седалке» которого покоились два чемодана, наполнённые преимущественно сувенирами с Острова свободы. Что касается кинопленки, то из Одессы её транспортировали в Москву спецрейсом – такой чести я даже не ожидал. Хотя… Скорее всего, это было продиктовано необходимостью довезти столь ценный груз до места назначения в целости и сохранности. А нам ведь ещё предстояло сделать русскую озвучку.

Но это уже после новогодних праздников. Хотя какие там праздники – вся страна выходила на работу 2 января, не то что в будущем, когда после встречи Нового года россияне приходили в себя целую неделю. А пока всё своё время я посвятил жене и сыну, которые никак не могли нарадоваться моему возвращению. 1 января во второй половине дня мы пошли в цирк на Цветном бульваре, решив сделать сыну приятное. О билетах я похлопотал заранее, достав их через Союз писателей. Даньку привлекли только клоун и зверюшки, от всякого рода эквилибристики и жонглирования он откровенно скучал. А на следующий день супруга отправилась на работу, оставив сына на моё попечение. Давно я не чувствовал себя таким счастливым.

Правда, немного подпортил общую картину счастья вопрос жены, куда я засунул подаренный ею хронометр. А я уже и забыл о нём, не успел толком подготовить правдоподобную версию. Не говорить же, что по пьяной лавочке меня обобрали! Короче, глядя на фото с Фиделем, которое мне вручил Пабло перед самым нашим отплытием, я заявил, что Кастро понравились мои часы, и я преподнёс их ему в подарок. А Фидель, в свою очередь, подарил мне своё любимое кресло-качалку, в котором якобы покачивался ещё сам Че Гевара. Имя последнего жена слышала, но он ей был по барабану, впрочем, как и Фидель. Однако версия прокатила, Валя согласилась, что, не предложи я команданте часы, тот мог бы и обидеться. А тут, видишь, отдарился таким интересным креслом, историю приобретения которого я по счастливой случайности жене не рассказал.

2 января я позвонил на режиссёрские курсы. Там ждали, когда же я соизволю вернуться к учёбе. Пообещал в ближайшее время предстать пред светлые очи Эльдара Александровича с отчётом о проделанной работе и с новыми силами взяться за овладение премудростями режиссёрского дела.

На курсах целый урок был отдан моему рассказу о съёмках сериала, причём мой наставник высказал предположение, что «мыльная опера» может засчитаться мне в качестве дипломной работы.