Шатенка выглядела помоложе, и её я запомнил сразу, потому что она имела удивительное сходство с моей бывшей из той, прошлой жизни. Интересно, может, её тоже зовут Татьяна? Или это вообще она, провалившаяся следом за мной в прошлое? Впрочем, последнее предположение я отмёл сразу, потому что у Танюхи лицо было чистенькое, без особых примет, а у этой у внешнего края левого глаза имелась родинка. Значит, просто удивительное сходство.
Они довольно старательно воспроизводили иллюзию отдыхающей парочки влюблённых, потому как обручальных колец я не заметил. Выбрались, так же как и мы, в лучший парк отдыха страны, поесть мороженого, покататься на каруселях и поржать в «комнате смеха» над своими кривыми изображениями. Ну а то, что эта сладкая парочка «пасёт» меня, я понял, когда девица начала что-то негромко говорить своему спутнику, показывая глазами в нашу сторону. Тот кивал, видимо с чем-то соглашаясь. Я тут же отвёл глаза, надеясь, что мой якобы мимолётный взгляд их не насторожил. Артисты больших и малых, нормальную слежку организовать не могут!
А может, постебаться над бедолагами? Подойти спросить время, поинтересоваться, мол, как вам погода, что нового на Лубянке? Да уж, представляю их лица, когда я задам последний вопрос. Пожалуй, не буду издеваться над молодёжью, им же небось влетит от начальства, если спалятся. Ладно, пусть живут, сделаем вид, что ничего не заметили.
После двух с половиной часов кружения по парку у меня уже гудели ноги. Удивительно, что Валя и Данька выглядели не в пример свежее.
К тому времени «влюблённые» успели куда-то испариться. Вряд ли они нас потеряли, скорее всего, передали по цепочке. Только желания выцеплять в толпе новый «хвост» не было, хотелось уже добраться до дому, лечь на диван и посмотреть по телевизору футбольную трансляцию, которая как раз начиналась через полтора часа. Да и проголодался я что-то, одним мороженым сыт не будешь.
За поздним обедом, плавно перетёкшим в ужин, я заметил на себе какой-то странный взгляд Валентины. Всё бы ничего, сколько жён молча смотрят, как ест их любимый мужчина или дети. Но сегодня в её взгляде просматривалось нечто, что заставило меня чуть не поперхнуться – в нём просматривались тревога и незаданные вопросы, что за пять лет нашей семейной жизни казалось необычным. Отодвинув тарелку с недоеденными макаронами и котлетой, я спросил жену:
– Валя, что случилось? Не томи душу, рассказывай.
Было заметно, что ей неловко говорить, но, справившись с волнением, она выпалила:
– Сергей, скажи мне честно, кто ты такой?
Так, зашибись нежданчик… И где это я прокололся? Но, заставив себя улыбнуться, решил ответить шуткой:
– Я муж самой красивой женщины в мире, обычный в прошлом пензенский грузчик, а сейчас успешный писатель и режиссер.
М-дя, зря, наверное, пошутил, потому что Валя тут же вспыхнула:
– Сергей, перестань валять дурака! Ты думаешь, я совсем ничего не вижу и не замечаю?
– Та-а-ак, – протянул я, – ну и что же ты заметила?
– Скажи мне, любимый, почему за нами следят? Мы ведь, надеюсь, не сделали ничего плохого? Мы ведь не какие-то там антисоветчики!
Ах вон оно что… Слежку, значит, тоже приметила. Ну уж как-нибудь выкрутимся.
– Ну и пусть следят, ты как будто не знаешь, что всех деятелей культуры время от времени «шерстят».
– Да?! А скольких ты знаешь, кого под наблюдением держат аж со времени въезда в квартиру?! – с сарказмом поинтересовалась Валя. – Мы же везде на хорошем счету. Или я чего-то не знаю?
«Да, прокололись ребята из Конторы глубокого бурения», – пронеслась в голове мысль.
Видя, что я задумался, Валя продолжила атаку:
– Я не только это подметила, или ты думаешь, завмагом будут ставить безмозглую склеротичку?!
– Ну и что ты заметила ещё?
Она мне и ответила, что хоть и много в стране популярных писателей, но далеко не все могут похвастаться таким интенсивным общением с руководством страны. Мол, как персоналу ни угрожают наказанием за болтовню, что у властей предержащих происходит, информация всё равно потихоньку просачивается. Да к тому же кому в голову придёт скрывать, что писатель часто у нынешних властей в гостях бывает? Ну, в фаворе сейчас, и что?
Учитывая, что Валя работала в торговой структуре, то такая информация мимо неё никак пройти не могла. И зная мою историю с потерей памяти, у неё, естественно, стали рождаться подозрения: много людей память теряют, но власти предержащие не со всеми идут на столь тесный контакт. Подозрения у неё усилились после того, как, встав ночью в туалет, она не удержалась и посмотрела, что же я там так увлечённо рисовал.
– Ты рисовал не как человек, который фантазировал, ты рисовал как человек, который это видел! Вот только где? – спросила Валя.
Охренеть, ещё лучше! Чем-то напоминает сцену из «Бриллиантовой руки», когда жена Семён Семёныча заявляет ему: «Брось свои шуточки! У тебя там не закрытый, а открытый перелом!» Понятно, колоться нельзя, но ответить что-то необходимо. Пока не придумаю что-то получше, придётся отделаться бредовой идеей.
– Валя, я должен тебе кое в чём признаться, – понизив голос и немигающе глядя супруге в глаза, начал я. – На самом деле я родом не с Земли, а с планеты победившего коммунизма, находящейся в созвездии Лиры. Поэтому и один из моих первых романов был о Марсе – я на звездолёте пролетал мимо этой планеты и подумал, что обязательно напишу о ней книгу. А на Землю я попал из-за аварии моего звездолёта… Я летел один, космический корабль был почти полностью роботизирован, но сбой в системе привёл к катастрофе. Спасся я чудом, приземлившись в спасательной капсуле в лесу под Пензой. И сразу попал под наблюдение КГБ. Мне обещали свободу, но пришлось дать подписку о неразглашении. И теперь от того, сможешь ли ты сохранить услышанное в тайне, зависит, насколько счастливой будет наша дальнейшая семейная жизнь. Вот так-то, любимая.
Несколько секунд Валя с самым серьёзным выражением лица пялилась на меня, затем откинулась на спинку стула и покачала головой:
– Ну и фантазёр ты, Серёжка. Сюжет нового романа пересказал? Ладно, не хочешь – не говори…
– Солнце, ну что ты как маленькая?! Откуда же мне знать, с чего вдруг за нами следят? А может, у тебя просто мания преследования?.. Ну хорошо, верю! Значит, чем-то я им интересен, возможно, тем, что якшаюсь с большими дядьками. Нас же пока не трогают – и слава богу! Так что не забивай себе голову ненужными мыслями, а лучше положи-ка мне ещё одну котлету, а то после прогулки на свежем воздухе я что-то сильно проголодался.
Агенты наружного наблюдения Энтони Бауэр и Хелен Вязовски, передав объект агенту Лейбовицу, на такси доехали до Нового Арбата, где с внутреннего двора через чёрный ход проникли на съёмную квартиру. Там они занялись сменой внешности. Хелен избавилась от родинки и сняла парик, из-под которого вынырнули светлые кудри, а Энтони отодрал с верхней губы усы. Одежду они также поменяли, как и документы, и вышли через двери подъезда уже американскими подданными, а не Олегом Руденко и Еленой Тополевой. Не торопясь, под ручку добрели до американского посольства на улице Чайковского, где в кабинете на втором этаже их уже ждал куратор.
Гарднер Гэс Хаттавэй занимал в посольстве должность первого секретаря, но это было только прикрытие, так как Хаттавэй являлся штатным сотрудником ЦРУ, курировавшим московскую резидентуру. Бауэр и Вязовски по «легенде» являлись корреспондентами московского отделения газеты «The Washington Post», где даже периодически публиковались материалы за их подписями.
В последнее время основные силы были брошены на слежку за неким Сергеем Губернским. Вот и сейчас пара агентов «наружки» вернулась с отчётом после очередной смены.
Избавившись от плаща, Энтони с сигаретой в одной руке и чашкой крепкого кофе в другой расположился в удобном кожаном кресле, тогда как его напарница предпочла бутылочку минеральной воды «Perrier» и стул в углу кабинета. Хелен, являясь убеждённой вегетарианкой и поклонницей йоги, весьма тщательно следила за своим здоровьем, что у её напарника вызывало снисходительную улыбку.
