— Замётано.
На следующий день в 11:15 я топтался в том же переулке, гадая, появится Лео или нет. По идее, должен, хотя бы ради десятки. Мои ожидания оправдались, парень появился минут через пять, на этот раз один.
— Где мои деньги? — первым делом поинтересовался пройдоха.
Я молча протянул ему десятидолларовую купюру, которая тут же исчезла в недрах его одежды.
— Двигай за мной.
Мы шли переулками минут десять и наконец выбрались на Амстердам-авеню. Наше путешествие закончилось у одного из четырёхэтажных домов постройки, судя по всему, прошлого века. Обошли его с тыла и остановились у двери чёрного хода с закрытым прямоугольным окошком на уровне лица. Лео простучал по обшивке замысловатый шифр, и через несколько секунд окошко отворилось. С той стороны на нас смотрела угольно-чёрная физиономия с казавшимися снежной белизны белками глаз.
— Привет, Фредди! — немного заискивающе обратился к нему мой проводник. — Я тут к мистеру Джордану человека привёл, он в курсе.
Дверь отворилась, представляя нашему вниманию небольшую, освещаемую одной лампочкой площадку с табуреткой, на которой лежал открытый на странице спортивных новостей свежий номер Daily News, и ведущую вниз лестницу. Лео предложил мне пройти вперёд, а сам тут же сделал ноги. Я остался один на один с темнокожим здоровяком. Настоящая горилла под два метра ростом с руками чуть ли не до колен.
— Оружие есть? — пробасил он, дыхнув на меня какой-то невообразимой смесью чеснока и каких-то приправ.
В этот раз револьвер брать я не стал, а вот нож пришлось сдать этому здоровяку. На всякий случай он довольно ловко облапал меня своими лопатообразными ладонями, после чего вроде бы легко, а для меня чувствительно, подтолкнул в спину:
— Давай вниз и прямо по коридору.
Пара поворотов, и мы останавливаемся у двери, из-за которой доносятся звуки ударов и сопение. Фредди как-то даже благоговейно открывает её, и я вижу перед собой… настоящий боксёрский зал. Правда, небольшой, но места для ограждённого канатами ринга и пары мешков на цепях здесь хватило. По одному из этих мешков и лупил что есть силы жилистый негр, на вид примерно мой ровесник. Кроме него, в зале, освещаемом десятком ламп под абажурами, никого не было.
Мы стояли и молча ждали, когда мистер Джордан закончит тренировку. Я подозревал, что вмешиваться в процесс не стоит, иначе с самого начала всё может пойти не так, как я задумал. Хотя и так неясно, как всё пойдёт.
Наконец Джордан перестал молотить по видавшему виды мешку и стащил с рук перчатки, вытерев потные лицо и шею махровым полотенцем. После этого он соизволил обратить внимание на гостя.
— Мистернезнаювашегоимени, надеюсь, вы здесь действительно по делу, потому что моё время стоит весьма дорого.
— Можете звать меня Бёрд. Фил Бёрд — примерно так переводятся мои имя и фамилия с русского.
— Так вы что, русский?
— Самый что ни на есть! И я действительно имею к вам деловое предложение. Мы будем беседовать при нём? — Я кивнул на топтавшегося рядом гиганта.
— Фредди, ты пока свободен. А когда я поговорю с мистером Бёрдом, мы с тобой поспаррингуем. Пройдёмте в мой кабинет. Меня, кстати, зовут Лэнс.
Небольшая комнатушка была обвешана постерами с изображением темнокожих звёзд бокса и джаза. Тут был и дующий в трубу молодой Луи Армстронг, и Дюк Эллингтон за клавишными, и недавний триумфатор Джо Луис, и какой-то, судя по подписи, Генри Армстронг[27], тоже темнокожий боксёр. «Гроза белых чемпионов Джек Джонсон»[28] — вопила надпись с ещё одного плаката, причём написано было, кажется, вручную. Светлым пятном в этом море темнокожих физиономий выделялось изображение Джека Демпси[29]. Из мебели, помимо небольшого стола и удобного стула за ним, здесь имелись обтянутые одинаковой тёмно-коричневой кожей диванчик и пара кресел, в одно из которых мне и было предложено сесть.
— Любите бокс и джаз? — спросил я, устраиваясь поудобнее.
— Да, это две мои большие слабости.
— Из джаза мне тоже кое-что нравится. И боксом очень даже интересуюсь. В юности занимался, были кое-какие успехи. А недавно сотню баксов поставил на победу Луиса в бою со Шмелингом.
— А я две сотни — и, как и вы, не прогадал. Рад, что наши интересы в чём-то совпадают. Кстати, я сам не пью перед спаррингом, а вам могу предложить бурбон, виски с содовой или бренди.
— Нет, спасибо, я предпочитаю обговаривать дела с ясной головой.
— О’кей, тогда говорите.
Определённо этот негр выделялся из общей массы афроамериканцев, встреченных мной за месяц с лишним жизни в Штатах.
— Мистер Джордан, я представляю интересы босса русской мафии по прозвищу Большой Иван. Не слышали о таком?
— Большой Иван? Уж не тот ли, чьи люди недавно разобрались с парнями Джо Бонанно?
— Он самый.
— Почему же он прислал вас, а не явился лично?
— Он не покидает пределы Гринпойнта, но, поверьте, знает всё, что творится в Нью-Йорке. И руки его могут протянуться очень далеко.
— Ну и где он был раньше, почему прежде о нём не было слышно?
— Обделывал свои делишки без лишнего шума, пока итальянцы не решили урвать кусок от его пирога. А теперь скажите мне, в чём заключается ваш бизнес и ведёте ли вы дела с итальянцами?
— Мистер Бёрд, я вас вижу первый раз в жизни, а вы мне задаёте такие вопросы. С какой стати я должен перед вами откровенничать? Вы на словах можете представляться кем угодно, а вдруг вас заслала полиция? Чем докажете, что это не так?
Я развёл руки в стороны.
— Вам пока придётся поверить мне на слово. Даже если бы я был копом, вы впоследствии могли бы отказаться от своих слов. Вы же не на допросе, где с вас требуют поставить под своими словами подпись. Как бы там ни было, у меня серьёзное деловое предложение, которое может принести доход и моему боссу, и вам.
И я выложил свои идеи по обустройству подпольных казино, букмекерских контор и борделей, сделав акцент на том, что Большой Иван готов вложить в развитие бизнеса хорошие средства, про себя надеясь, что Вержбовский и Науменко согласятся пожертвовать необходимую сумму.
Джордан слушал с интересом, задумчиво изжёвывая в махры спичку. Когда я закончил, он откинулся в кресле и медленно протянул:
— Предложение, не скрою, заманчивое. Оно даёт возможность выйти на новый уровень… Мистер Бёрд, мне нужно время, чтобы всё обдумать.
— Я вас не тороплю, но надеюсь, недели вам хватит?
— Думаю, хватит. Как с вами можно связаться?
Я взял предложенные карандаш и бумагу и написал номер телефона ресторана. Андрея предупрежу.
— Кстати, вы упоминали, что когда-то занимались боксом и даже имели на ринге определённые успехи. Может, поспаррингуем? Как-то уже надоело каждый раз избивать несчастного Фредди.
Несчастного? Хм, видно, громиле хорошо достаётся от босса.
— Так у меня и экипировки с собой нет…
— Трусы и обувь я выдам, у меня есть разные размеры.
В итоге через четверть часа я был в квадрате ринга, а Френки на этот раз исполнял роль зрителя. Ни шлема тебе, ни капы, да и набитые конским волосом перчатки из чёрной кожи явно жёстче, чем в будущем. Что ж, вспомним молодость…
Уровень оппонента оказался весьма приличным, пару раз он меня неплохо достал, но и я не остался в долгу. На ринге мы провели пару раундов, по истечении которых Джордан покровительственно похлопал меня по плечу:
— Наконец-то достойный соперник. Кто вас учил боксу? Такую технику я вижу впервые!
— Это было давно, в России, но и американский бокс неплох.
— Вы мне нравитесь, мистер Бёрд. Не только деловой человек, но и физически крепкий, чем-то напоминаете мне меня самого, только с другим цветом кожи, — улыбнулся он.
Вполне собой довольный, я вернулся в Гринпойнт, решив, что надо бы поделиться новостями с Виктором Аскольдовичем и провентилировать вопрос с наличкой для реализации моего замысла в Гарлеме, если Джордан согласится с предъявленными условиями. Но прежде пришлось думать о другом. Когда я зашёл перекусить в «Русь», ко мне подлетел Андрей.
