— Можно? — постучав, спросил я.

— Входи.

Ками сидела на кровати, прижав к животу подушку. Плакала, понял я, поглядев на её лицо. Я присел рядом.

— Милая, я тебе обещаю, что всё будет хорошо. Мы сделаем это.

— Патрик, мне страшно.

— Всё будет хорошо, — я погладил её по голове.

— При одной мысли, что я потеряю ребёнка, у меня всё обрывается внутри.

— Верь мне, я всё устрою.

— Я не хочу терять тебя, Патрик, я просто не смогу перенести это ещё раз.

— Ты меня не потеряешь, — сказал я.

Она уткнулась мне в плечо и заплакала. А я сидел рядом и продолжал гладить её по голове.

— Останься со мной, ладно?

— Хорошо, но ты должна поспать.

Она кивнула, и мы легли вместе в кровать. Она прижалась ко мне, и уже через пять минут мирно посапывала. А я лежал и думал, что совсем не уверен, что у нас получится.

**** 28 Октября. Центральный Венский парк ****

Венский парк преобразился. Сегодня он был освещён яркими огнями, цветами и узорами, создававшими неповторимую атмосферу праздника. Всё было готово к праздничному шествию, но люди, заполнившие парк, ещё не знали, что этот праздник они запомнят надолго. У нас тоже было всё готово: двадцать бочек чачи и двадцать бочек вина были размещены по периметру парка. И если сначала индусы настороженно косились на эти бочки, то по мере того, как праздник продолжался, они всё чаще и чаще наведовались к ним. Народ уже подогрет, скоро будет наш выход. Я посмотрел на Катарину.

— Волнуешься? — спросил я.

— Немного, — кивнула она. — Я никогда раньше не пела на хинди.

— Это неважно, они уже пьяненькие, — кивнул я на людей.

— Дорогие гости, у нас сегодня особый подарок, — объявил ведущий со сцены. — Принцесса Катарина поздравляет индийский народ с праздником и подготовила песню на хинди.

— Ууууу, — восхитилась толпа.

— Давай, удачи, — я подмигнул принцессе, и она вышла на сцену.

(Выступление посмотреть можно тут https://www.youtube.com/watch?v=ZUdJQSUcK_Y)

То ли влияние алкоголя, то ли то, что сама принцесса поёт и танцует для них, но к концу песни уже весь парк пел и танцевал. Отлично, народ подогрет, теперь моё выступление. Я вышел на сцену, подождал, пока народ отойдёт от песен и плясок, и накинув усиление голоса, начал свою речь:

— Намастэ, товарищи индусы — я почтительно поклонился толпе. — Мы счастливы видеть в вашем лице......

Я прервался, пытаясь зафиксировать торжественный момент, но тщетно. Толпа уже была изрядно подвыпившая, и их внимание рассеивалось, они никак не могли сосредоточиться на моих словах. Надо использовать старый трюк. Нужно нести полную чушь, тогда человек начинает инстинктивно морщить лоб и пытается понять смысл сказанного.

— Так вот, товарищи индусы, — я заново начал свою речь — много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу. Так вот надо же думать, что понимать. Нам нельзя вступать. Мы как начнем вступать, так обязательно на что-нибудь наступим. Все наши принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.

Народ потихоньку приходил в себя, вертел головами пытаясь уловить смысл сказанного. А как его уловить-то? Я ведь шпарил бессмертными фразами Черномырдина.

— Что такое Дивали? — я резко сменил тему — Дивали - это победа Добра над Злом. Да-да, над тем самым Злом, который уводил наших коров и делал из них бифштексы.

Толпа никак не ожидала такого поворота событий и многие начали вертеть головами:

— Доколе мы будем терпеть это? "Hindu lives matter"!

Я скинул с себя пиджак, под ним оказалась футболка:

— "Hindu lives matter, Hindu lives matter", — подхватили подсадные люди в толпе.

— "Hindu lives matter, Hindu lives matter", — закричала вся толпа.

Это и стало сигналом для дальнейших событий. Где-то в глубине парка послышалась барабанная дробь, и через несколько минут на открытое пространство вышло сто человек в красных мундирах, а впереди них на белой лошади гарцевал Котэ в форме британского офицера.

— Вот они, — простёр я руку вперёд, — они пришли сюда забрать наших коров, чтобы потом делать из них свои гамбургеры. Не позволим! Hindu lives matter! Cow lives matter!. Жизни наших коров важны!

— Hindu lives matter! Cow lives matter! — взревела толпа.

Всё, они созрели, и я с диким криком понёсся вперёд.

— Все за мной! Hindu lives matter! Cow lives matter!

****

Лорд Веллингтон сидел в кабинете посла и пытался работать. Однако громкий шум на улице никак не давал ему сосредоточиться. Он взял колокольчик и позвонил, вызывая к себе дворецкого.

— Гарольд, ты не знаешь, что происходит на улице?

— Это британские солдаты, сэр, — невозмутимо ответил дворецкий.

«Откуда в центре Вены британские солдаты?» — подумал лорд, бред какой-то.

— Какие ещё британские солдаты? — спросил он вслух.

— Красномундирники, сэр. — всё также невозмутимо, ответил дворецкий.

— И что они там делают? — поинтересовался лорд.

— Бегут, сэр, — ни один мускул не дрогнул на лице дворецкого.

— Куда бегут? — рявкнул лорд, теряя терпение.

— К посольству, сэр.

— Почему они бегут к посольству?

— Потому что за ними гонится толпа индусов, сэр, — казалось, ничто не может пронять дворецкого.

Это стало последней каплей, лорд Веллингтон встал и подошёл к окну. По улице, сломя голову, неслись люди в форме британской пехоты, а за ними сотни разъярённых индусов.

— Я думаю, нам следует открыть ворота, сэр, — сказал Гарольд.

Ошарашенный лорд лишь кивнул головой.

****

Тактического отступления, как планировал Котэ, не получилось. Когда разъярённая толпа кинулась на переодетых джигитов, те побросали барабаны и знамёна и бросились в рассыпную. Котэ, сидя на лошади, пытался привести ряды в порядок и отступить красиво, но все его попытки были тщетны. Тогда, плюнув на это, он пронёсся на коне сквозь ряды горцев и сам возглавил бегство. В самую последнюю минуту им удалось укрыться в посольстве, а вот прям перед нашим носом ворота захлопнулись. В этот момент подъехали два грузовика и начали раздавать футболки и плакаты с надписями «Hindu lives matter! Cow lives matter!». Это организовал нам Йорген, используя свои связи в Синдикате. Сотни индусов выстроились в ряд перед посольством и продолжали скандировать лозунги. Я же стоял в стороне и ждал приезда полиции. Минуты через три показалась первая машина. Она остановилась в метрах пятидесяти от нас и стала ждать подкрепления. Потом подъехали автозаки, военный грузовик с гвардией и одна машина с водомётом. Всё, можно начинать.

Я разбежался и прыгнул на ограду.

— Ай, осторожно, ты мне чуть на руку не наступил, — раздалось снизу.

— Катарина, а ну слезай с ограды, это не шутки…

Но досказать мне не дали. Мощная струя воды смела меня с ограды.

****

— Элизабет, а где Катарина? — спросил у жены Виктор, заходя в столовую.

— А она сегодня пошла к подружкам, — ответила она.

— Я её целую неделю не видел, могла бы и пообедать с нами, — обиделся наследник.

— Ваше Высочество, ваше Высочество, — ворвался в столовую его помощник, — Вашу дочку, Катарину, арестовали.

****

Часы показывали без четверти шесть. «Пора бы уже сворачиваться», — подумал Альберт Клопп, но тут его отвлёк телефонный звонок. Звонили из ресепшена.

— Слушаю, — ответил он.

— Господин Клопп, тут к вам рвётся какой-то архивариус патентного бюро. Говорит, дело национальной безопасности.

Он усмехнулся. «Надо же, уже и архивариусы спешат спасать Империю». Настроение у него было хорошее, поэтому он благосклонно разрешил пропустить просителя.

— Господин Клопп, спасибо, что приняли меня. Меня зовут Себастьян Лем, — сказал архивариус, оказавшийся небольшого роста толстячком.

— Что привело вас ко мне, Себастьян?