Как смолчала однажды, застукав Уилкса с братьями за контрабандой. Ничего необычного – в те времена все понемногу барыжили палёными запчастями с Красной, но в тот раз они засветились по-крупному. Три застрявших в расщелине контейнеровоза пришлось вывозить на роверах по две тонны за ходку, палево то ещё. И если бы в «Лунар текникс» узнали, сделалось бы тяжко всякому – и кто принимал участие, и кто не донёс. Но Джен не только смолчала, а даже и помогла, подкинув пару сменных аккумуляторов для ровера. Так и сказала тогда «дураки вы трое, и всех подставляете своей дуростью, чтобы больше ничего подобного не видела».

Уилкс сдержал своё обещание, больше к контрабасу не возвращаясь. Джен же могла служить любым хозяевам, но идти против своих она никогда бы не стала. Во всяком случае без предупреждения.

Остаток пути до северной границы земель фактории Уилкс проделал без особых сомнений, ни разу даже не обернувшись. Снежное гало сияло вместо чёрных небес, но в целом какая разница – ночь или день, звёзды или ослепляющий свет, замкнутое пространство «тумана войны» или бесконечность космоса. Время твоё так и так течёт своим чередом, вливаясь тебе в жилы током жизни и убегая прочь в потоке истёртых воспоминаний.

Сколько патрулей он провёл вот так, в одиночестве?

Сколько рейдов закончились успехом?

Сколько из них вышли бесплодными?

Поди припомни.

Уилкс покачивался в седле, плавно пригазовывая на дне встречных каньонов, где колёса ровера легче цепляются за реголит. Это было похоже на то, как описывали в виртреале стародавние морские антарктические походы. Если на Матушке и были места, похожие на эти, то это была неприступная Антарктида.

В тот момент Уилкс и правда чувствовал себя первооткрывателем. В тумане снежного гало скрывалось нечто, доселе неизведанное. Так почему бы не рискнуть, разведывая?

Пусть тебя некому будет похвалить за смелость, да и перед кем Уилксу хвастаться? Перед той же Джен?

Короткий сигнал навигации, приехали.

Как интересно. Ровно на границе фактории снежную пыль словно ветром сдуло. Чёрные небеса и иссиня-белое полотнище свежего наста пополам на пополам. И никаких следов.

Уилкс сверился с триангуляцией. Согласно расчётам гляциологических моделей, источник тех звуков лежал где-то перед ним, в области широкого полукольца диаметром мили полторы. Разумеется, никаких следов чего бы то ни было подобного перед глазами не наблюдалось. Почему «разумеется», Уилкс додумывать не стал.

Ну вас в каверну с вашими тайнами, ворчал он, слезая с ровера.

Лёд – материя ненадёжная. При известном старании он мог быстро сформировать неудержимый криокластический поток или легко превратиться в кавернозную мешанину из космических камней и пустотных карманов, в который и сам провалишься, и технику загубишь. Потому старатели со старых времён ни на шаг не отходили от биокуполов без «колотушки» – высокочастотного эхо-локатора – не полагаясь на надёжность картографирования.

Самп-самп-самп, «колотушка» посигивала на ледяном песке, коробя его косыми волнами расползающихся по мере уплотнения слоёв.

Ха. Попались.

Пускай «рокот космодрома» давно пропал, а белый саван укрыл всё вокруг, «колотушку» не обманешь. Вот оно, полулуние источника сигнала, прямо перед ним.

Забраться внутрь оказалось не сложнее, чем всю эту беду обнаружить. Экзоскелет скрипел сочленениями, снег летел с лопаты ввысь, снова возрождая к жизни треклятое гало, но Уилкс в этот раз ему только радовался. Не очень-то они и старались тут всё попрятать. Раз-два, раз-два, привычными размашистыми движениями, не оглядывайся, тут же никого, он бы всяко услышал.

Тоннель косым полукольцом по спирали забирал направо, уходя в глубину. Это наверняка было какое-то боковое ответвление, которым вывозили контрабас – что же ещё – от прикопанных ниже, на глубине, орбитальных грузовиков. Центральная область наверняка служила крышкой ракетного «сило», удачно прикрытая снежной пеленой сразу после закрытия. Если бы не выдавший их звуковой паттерн – чёрта с два бы кто узнал, что тут творится неладное.

Но Уилкса не проведёшь, он калач тёртый. Сейчас всё узнаем, пока вы там ушами хлопаете, наивно полагая, что всё проделали шито-крыто, подослав к нему Джен.

А что это у нас тут такое?

Оставленный у стеночки погрузчик выглядел вполне рабочим, чего это его здесь бросили. С другой стороны, мало ли, сел на морозе аккумулятор, здесь, под поверхностью, температура стабильно держалась не выше полутора сотен кельвин, не рассчитали, вот и посмотрим, что у нас тут.

Уилкс забрался на подножку, стараясь перенести побольше веса оболочки на страховочное крепление, мало ли, ещё ступенька сорвётся, на морозе металл становился хрупким, чего не хватало – полететь носом вниз.

На платформе остался лежать бесхозным единственный бокс, негабаритный, десять футов на пять на пять. Кому только такие потребны? Это ж ни в какой стандартный объём не сунешь, ни опрессованный, ни под вакуум. Интересная история.

Бокс уже успел изрядно покрыться инеем – тонкая атмосфера тёплых потоков, шедших по тоннелю снизу, вымерзала здесь, покрывая всё вокруг красивыми завитушками и вензелями.

Дай-ка тебя…

Поверху бокса шло что-то вроде смотровой щели из термоупорного металлполимерного стекла. Склонившись над ним, Уилкс принялся аккуратно шевелить актуатором наплечного фонаря, никак не удавалось найти угол, чтобы разглядеть как следует…

Спрыгнуть с платформы обратно на лёд было делом секунды.

Да, он испугался. Тут испугаешься. Кто угодно на его месте бы сходил под себя.

Бокс тот был не совсем бокс. Это был скорее саркофаг, внутри которого возлежало молочно-белое, лишённое всяких следов растительности человеческое тело.

Не просто тело. Не нужно быть изгоем, который за последние три оборота видел лишь собственное отражение в зеркале, чтобы с первого взгляда узнать лежащее внутри саркофага.

Уилкс подождал, пока её шаги остановятся в десяти ярдах и только тогда обернулся.

«Ты могла бы мне сказать».

«Они мне твердили, что я всё равно не смогу тебя убедить, и потому придумали этот план».

«И я их не разочаровал, да? Они оставили здесь эту штуку явно не затем, чтобы у нас было время спокойно поговорить».

«Ты всегда был упрямым ослом, Том».

«А ты всегда шла до конца, Джен».

Шутки кончились. На этот раз у неё на сгибе локтя вместо бесполезного станера лежал боевой «баррет».

Пожалуй, не зря он решил однажды, что ей больше не доверяет.

Уилкс без лишних слов бросился вперёд.

«Бергельмир» снова тряхнуло импактом, только веер трассеров поперёк кормовых экранов мелькнул. Негласным правилом огневых столкновений в Поясе было использование поражающих элементов из закалённого льда – погреются пару лет на холодном здешнем солнышке и окончательно испарятся в вакуум. Всё лучше, чем гражданскому рудовозу получить на встречных курсах маслину из обеднённого урана в лобовой экран. Двойная орбитальная – это вам не шутки, никакой армопласт прочного корпуса не сдюжит, при такой кинетике брызги летят во все стороны, только успевай уворачиваться. Но сегодня, видать, всякие правила пошли по боку.

Аларм прозвучал на самом пределе слышимости – уши не успевали вернуться в норму после скачка давления. Пошевелив челюстью, Цагаанбат по привычке прислушалась к ответному хрусту. Обратный блок – главная беда всякого трассера. В жёсткой оболочке много не насидишь, а мягкие кабинсьюты давление выравнивать не успевали. Ну хоть перепонку не порвала, и то скажите спасибо. А вот что там себе Лисса думает, с такими попаданиями?

«Бергельмир» уже полтора часа кряду шёл в режиме динамического ускорения, отчего у Цагаанбат попеременно темнело в глазах и трещало в ушах, но обстановка на радарах оставалась прежней – преследователи издалека, аккуратно, но планомерно продолжали отжимать их «драккар» от расчётного курса, заставляя расходовать драгоценный ресурс ускорителей, не говоря уже о запасах рабочего тела.