Сержант твёрдо глянул в глаза Учителю.

— Вы не вовремя завели этот разговор, сейчас чужие проблемы меня волнуют больше.

Учитель грустно улыбнулся.

— Всегда о других, никогда о себе. Таков ты весь, Сержант. А кстати, тот весьма неординарный молодой человек, что живет в доме у Кеиры, он так и не вспомнил, кто он?

— Это так важно именно сейчас?

— Да нет, просто вспомнилось. Почему Кеира его до сих пор называет братом? Он на неё совершенно не похож.

Бродяга, ты слышал? Не стоит тебе у нам приближаться, когда Учитель рядом.

Прятаться… мне это не очень по нраву.

Ты слышал, что он говорил про опасность погружений? Ты не уйдешь?

Я стараюсь, Сержант. Мне не хочется от вас уходить. Не знаю, почему только о…

Сержанту показалось, или беззвучные слова в голове перестали течь прямо посреди фразы? Холодный липкий пот страха прошиб его насквозь. Незримая нить оборвалась.

— Бродяга!.. — Сержант словно позабыл, что весь диалог до того происходил лишь в его голове, кричал и кричал это имя.

— Сержант, очнись, что с тобой? — Учитель изменился в лице и резко тряс его за плечо.

— Я потерял образ дома Кеиры.

— Такое уже бывало?

— Нет, никогда.

Сержант замолчал, подчинившись нахлынувшим отчаянным предположениям, а Учитель со вздохом повел «блюдце» на посадку около того места, откуда оно ранее забрало Сержанта. Взвыли контроллеры генераторов, выбирающих кинетическую энергию машины. Сквозь шум в ушах до Сержанта донесся голос Учителя, почему-то не глядящего в его сторону:

— Я полечу разыскивать Самоина, а ты оставайся у Кеиры. Может понадобиться некоторое время, всех Гостей я буду собирать у вас. Надо принимать решение о дальнейшей судьбе Миссии.

Распахнутый люк позволил с грехом пополам выбраться наружу, только зубы скрипнули. При взлёте машина обдала его с головы до ног сыростью холодного воздуха. Прощальный взмах руки, и металлическая капля исчезла. Бросив настороженный взгляд по сторонам, Сержант направился к уже хорошо различимой отсюда приземистой неровности входа в катакомбы. Мокрый плащ волочился по траве.

«Эта тварь успела меня изрядно зацепить».

Сержант, с тобой всё в порядке? От тебя продолжает поступать сомнительная биометрия.

Всё нормально. Делайте свое дело, Учитель, а я уж как-нибудь справлюсь со своими. Найдите обязательно Самоина, мне есть о чём с ним поговорить, да и всех остальных тоже соберите.

Постараюсь быстрее. До связи, Сержант.

Он так и не назвал его учеником в тот раз.

Сержант, слегка запыхавшись, добежал до дверей и шумно ворвался в прихожую, неловко зацепив ногой порог и чуть не растянувшись на полу. «Кеира, ал-хома хэине?» — крикнул он в коридор, неловко пытаясь справиться с застежками плаща, ставшего скользким от выступившего дезактиватора. Улыбающееся, спрятанное в ладони лицо показалось в тёмном проеме двери, она держала в руке его кружку, ароматно пахнущую травами.

Сержант, ты сегодня рано, — прошептал голос бродяги.

— Торопишься как всегда. Неужели за день не набегался? — отчитывающе-заботливые интонации в голосе любимой привычно искрились сдерживаемым смехом.

— А вот не набегался, — не дожидаясь приглашения, Сержант бросился к ней и принялся кружить по комнате. Когда он угомонился и выпустил Кеиру на волю, оба уже не могли стоять на ногах от смеха, так что оставалось немощно увалиться на диван, потеснив не замеченного ранее Сэми, что он-то тут делает? Тот на хаос вокруг внимания не обращал, только взглянул разок рассеянно в их сторону, пробормотав «взрослые вроде люди».

Сержант, продолжая давится от смеха, подмигнул Кеире, кивая головой на её родича. Неслышный смех бродяги вторил ему, когда Сержант подумал, что надо Сэми как-нибудь растормошить, однако, глянув на его красные с недосыпу глаза, решил, что и так уже переборщил.

— Здравствуй, Сержант, — пожатие его было всё таким же крепким.

— Извини, нашумел. Ваш народ почти разучился смеяться, он вообще почти всему разучился

— Шутки? Анекдоты? Если хотите, веселитесь, я не обижаюсь. Есть хороший повод?

Сержант подошел к креслу бродяги и приветственно потрепал по плечу. Тот, разумеется, вновь ничего не почувствовал, но Сержант знал, ему будет приятно.

— Когда тебя не бывает, Сэми, обычно на меня начинает ворчать Кеира. Я, мол, недостаточно серьёзен, я же Гость, мне нужно блюсти важность своего положения.

— Так и есть, — она продолжала смеяться, уже про себя.

— Я хотел вас всех кое-куда пригласить… а раз не хотите, то я пошёл, — он попытался сделать вид, что встаёт, но был тут же усажен с не успевшей еще остыть чашкой обратно на диван.

— Рассказывай.

Сержант послушно сделал обводящее движение рукой.

— Я нашёл то, что искал. Густой лес, чистый, как родник в раю. Полно цветов, безопасная живность, красота неописуемая, только оценить некому.

Бродяга заинтересованно ждал продолжения, Кеира смотрела на него с непонятным пока смешанным выражением. На планете, где почти не осталось мест, не обезображенных катастрофой, частица живой и безопасной природы была поистине даром небес. Только Сэми почему-то снова нахмурился, так, по крайней мере, казалось не уверенному в своей интерпретации его эмоций Сержанту.

— Ты… не поедешь?

— Нет. Хотя, не скрою, очень хочется. Не буду вам двоим мешать. А вот его, пожалуй, возьмите, ему полезно будет, — Сэми слегка кивнул головой в сторону всё такой же неподвижной фигуры.

И тут же вышел из комнаты. Было заметно, что хоть его сутулые плечи в тот раз были не так опущены, как обычно.

Сержант вопросительно глянул на Кеиру, но та лишь пожала плечами.

Вытащить коляску бродяги из узкого люка капсулы оказалось делом нелёгким — Сержант взмок, пока донес её до подножия трапа. Водрузив неподвижное тело на один из его лепестков, он вытер ладони о плащ и глубоко, всей грудью, вдохнул полуденный воздух. Тьма подери, как всё-таки давно он не испытывал подобного чувства свежести и чистоты. Ионный душ не мог подарить его мыслям такого спокойствия.

Единственно — не хватает пения птиц. Это когда ещё только придет, сколько ещё чистить эту планету… Здесь нужна полноценная экспедиция Терраформеров ГИСа, сотни кораблей, тысячи специалистов. Что они тут возятся, в час по чайной ложке.

Сержант скосил глаза на отстранённо-неподвижное лицо бродяги. Всегда безжизненное, сейчас оно налилось тонким румянцем, незаметно оживая под целительным потоком. Казалось, он перестал даже мыслить — от него доносились лишь восторженные эмоциональные всплески. «Наверное, это и есть идеальное счастье, — подумал Сержант,— замереть от восторга и ни о чём не думать». Гость заметил, как грудь калеки стала вздыматься глубже, даже румянец на щеках проявился.

Спасибо, Сержант. Я всё время забываю, каким прекрасным может быть мой мир.

Тот не ответил, только тихонько отошёл от него, старательно почему-то глядя себе под ноги. Неожиданно отчетливо понял — боится. Боится затоптать, разрушив тем самым тончайшую симфонию цветков, травинок, зелёных искорок — неотделимых деталей настоящей музыки жизни. «Научился ценить. Видно, мне действительно удалось здесь вернуть что-то давно утраченное. Есть ещё шанс и на большее. Тебя в этой жизни ещё кое-чему научат заново… не ты, а тебя — как всегда».

Сержант пришёл в себя оттого, что почувствовал, как сжимает Кеиру за плечи, и они оба шепчут какие-то глупости, неразборчивые от торопливых поцелуев клятвы и признания. Галактика, почему нельзя человеку без этого, в любом месте, в любой ситуации, он ищет счастья.

И слава свету, что в этом была и будет его главная цель. Всегда.

Их губы встретились посреди моря цветов, их слова таяли на холодном ещё весеннем ветру, их ладони сцепились, словно опасаясь, что этот ветер оторвет их друг от друга и понесёт, понесёт… Мир закружился вокруг, теряя реальность, всё сужаясь, становясь зыбким воспоминанием на дне бездонного колодца. Только он, она и поцелуй на краю света.