Парсонс потратил оставшиеся минуты на осмотр окрестностей. Тоже скорее дань протоколу, попытка лишнего самоуспокоения, чем действие, от которого будет хоть какой-то толк.
Ильмари, вижу тебя, иду.
Жду тебя, Парсонс.
Вот и всё, поехали.
Я отслеживал все перемещения Парсонса за километр отсюда, было весьма забавно наблюдать за этими привычными, почти механическими действиями. Многие люди, даже лучшие из них, предпочитают прятаться не за настоящими, а за логическими стенами. Если я сделаю так-то, то я поступлю правильно, мне не в чем будет себя упрекнуть.
И какая разница, если эти действия были бессмысленны в самой своей основе, ни к чему не приведя, никого на самом деле не защитив, ничего не добившись.
Я тоже начинал с этого. Пытался что-то вспомнить, вернуть хоть толику своего прежнего «я», потвёрже зафиксировать настоящее в своей памяти, затвердить себе какие-то азбучные истины.
Всё бесполезно.
Я по-прежнему не помнил ничего из того, что происходило со мной неделю назад, даже Парсонс был для меня просто данностью, как будто мы с ним были знакомы всегда – обменивались витиеватыми сложносочинёнными посланиями, кружили вокруг да около, оставаясь одновременно странноватыми приятелями и противниками в хитрой игре, которую затеял не он и не я, и даже не все эти корпоративные муравьи, что пытались вступить в нашу игру на равных.
Нет, истинным игроком был Улисс, истинным и единственным.
Все остальные – включая меня, были лишь статистами, пешками, эффекторами. Только я был эффектором по самой своей нынешней природе, а все прочие о своей истинной роли в этой игре покуда даже не догадывались.
Эффектором быть непросто.
Интересный момент, по сути я оставался совершенно отдельной личностью, со своими эмоциями и собственной волей, просто недостающую память мне приходилось одалживать у Улисса.
Без памяти, без опыта, человек превращается в пустоту, отчаянно пытающуюся себя заполнить хоть чем-нибудь. Растение с блуждающим счастливым взглядом.
Так что в итоге мне годилась и чужая память, а уж опыта у Улисса хватило бы на сотню человек. Он со временем пропитал меня насквозь, как губку, так что я во всём был почти им – его возможности были моими, а к моим решениям он относился снисходительно, но часто всё-таки прислушивался. Эффектор не серв-механизм, этого добра у Улисса было навалом. Эффектор был частью целого, но самостоятельно действующей частью. В одном я не мог быть Улиссу равным – последнее слово всегда было за ним. И ещё я подозревал, что особые лакуны в моей и без того дырявой сети воспоминаний создавал именно Улисс, когда брал надо мной настоящий контроль, и тогда я становился им, уже без права голоса.
Впрочем, меня это не особо тяготило, потому что в тот момент, когда я переставал быть им всецело, я вновь становился собой и вновь совершенно ничего не помнил.
Это было как бесконечный отпуск – все знаки моей основной деятельности были мне недоступны. То есть, если внимательно покопаться в памяти Улисса, я находил там следы себя, но это было как если бы где-то бродил мой брат-близнец. Особенно забавно это происходило в переписке с Парсонсом. Он, похоже, уже давно догадался, что нас двое, и потому в письмах подбирал слова с особой тщательностью. Что было весьма любезно с его стороны.
Вот он, десять минут ходьбы по извилистым урбанистическим тропкам и он тут, в забавном гриме. Интересно, он догадывается, что искомая им слежка на самом деле состоит из трёх агентов «Янгуан» с той стороны и из одного меня с этой? Причём от той троицы ему даже пару раз, к моему вящему веселью, удавалось уходить. А вот от меня бы он не ушёл в любой из моих ипостасей. Нет, наверное, не догадывается. Иначе зачем с таким упорством всегда сначала лезть на наблюдательные точки. Персекьюторы иногда такие твердолобые.
– Приятно наконец тебя видеть по жизни.
– Взаимно.
Я читал его как открытую книгу, все его детские сомнения, все его потаённые страхи.
Несмотря ни на что, он меня боялся. Хотя искренне верил, что ему удалось повернуть это дело к своей выгоде. Его можно понять.
– Ты готов завершить нашу сделку, Парсонс?
Было заметно, как он медлит.
– Можешь говорить свободно, те три агента «Янгуан», что за тобой присматривали, испытывают сейчас временные перебои с техникой, а ближе подбираться побоятся. По крайней мере, пока мы никуда отсюда не пытаемся убраться.
Парсонс огляделся.
– Их было всего трое?
– Твои наниматели, видимо, решили, что с тебя хватит троих. К тому же, ведь ты и не собирался никуда бежать.
– Но где-то должны быть ещё и ваши.
Ильмари широко улыбнулся.
– Ты ведь не поверишь, если я скажу, что с нашей стороны слежка не требовалась? Ты не дурак, Парсонс, и сегодня твой главный шанс выйти сухим из воды, так зачем же тебе всё бросать, подвергая себя риску, что тебя всё-таки найдут?
Парсонс нахмурился, ему не нравились такие разговоры. Это его дело, какие контракты исполнять, а какие нет. На карьере персекьютора теперь всё одно придётся поставить крест.
– Может, у меня есть запасной план?
– Наверняка есть. Только вот, будем честны друг с другом, если бы ты его и смог реализовать, всё равно старой жизни с охотой за блудливыми мужьями тебе уже больше не вести.
Холи щит, этот Ильмари что, мысли читать умеет? Слышал он про спецтехнику, которая даже скорость кровотока в различных участках мозга регистрирует удалённо, терагерцевый радиодиапазон и прочая муть, но Парсонс от таких штучек был обучен спасаться простым способом – спонтанными чисто физиологическими метаниями от паники к спокойствию. Пара имплантантов сводят с ума любые детекторы лжи, какими бы хитрыми они не были. К тому же, персекьютор твёрдо помнил, что этот чёртов луддит наверняка даже пушку таскает старинную, со спусковым крючком.
– Ну так что, Парсонс, ты готов завершить сделку? Назад пути не будет.
Ему уже так и так назад пути не будет.
Парсонс протянул Ильмари руку.
– Готов. Очень жаль, что мы не познакомились при других обстоятельствах.
Ильмари привычно широко улыбнулся в ответ.
– Мне тоже. Веди нас к месту.
Рукопожатие получилось даже чуть излишне крепким. У этого парня каменная хватка.
Мы готовы выходить, сообщите координаты цели.
– Ты всё ещё сомневаешься, стоит ли тебе в это ввязываться.
Парсонс исподлобья посмотрел на Ильмари. Этот парень его нервировал.
– А должен?
– Для человека, который не сомневается, ты слишком много за последнюю неделю занимался поисками сведений о Корпорации.
– У нас сделка, я всегда навожу справки о своих заказчиках.
– Ты и о «Янгуане» искал информацию? Вижу, что нет.
Поторопитесь, у нас мало времени.
– «Янгуан» не лучше и не хуже остальных, в любом случае тут скорее русская рулетка – когда становишься корпоративной служанкой, всегда так получается. Вы – другое дело. Ещё год назад вас все считали скорее легендой.
– Ещё год назад я куковал со своими смертничками во льдах Европы, и тоже думал, что Корпорация – скорее легенда. Что мы никогда не начнём действовать. Реальность убедила меня в обратном. Так что же ты о нас узнал?
Последовательности запущены, теперь можете получить координаты. Башня 359—67 в трёх километрах к западу от вас. Расчётное время прибытия 10 минут.
– Я узнал, что вы – фанатики и террористы, что вы готовы ради своих параноидальных планов ввергнуть всю Землю в пламя тотальной войны. Правда, я так и не понял, чем вы собрались воевать, агентов у вас много, но все ваши промцентры давно растащены и перепрофилированы или просто разгромлены и брошены.
Ильмари подошёл к самому краю площадки и задумчиво посмотрел на агломерацию – частокол башен, сливающихся с пеленой смога.
– Нам нужно двигаться, я получил точку, и должен тебя туда отвести, если уж я обрался завершить эту сделку, – в его голосе прозвучали уговаривающие нотки, как в разговоре с малым ребёнком. Ильмари, нужно идти. Нужно.
