— Крисси! — Саймон зовет, сложив ладони рупором у рта. — Дженни может прийти завтра, не так ли?

Ее губы кривятся, когда она оглядывает меня.

— Я не знала, что ты любишь танцевать, Дженни.

Я прикусываю язык, чтобы не обозвать ее, потому что я такой же гребаный специалист по танцам, как и она.

— Знаешь, танцев для удовольствия, — добавляет она. — Конечно, ты можешь прийти.

Саймону, как и всегда, безразлично ее отношение, или, может быть, он просто его игнорирует. Он теперь почти не уделяет ей внимания, и иногда я думаю, что это то, что больше всего беспокоит Крисси. Я получаю внимание, о котором она мечтает.

Он громко целует меня в щеку.

— Видишь? Я же говорил, что ты можешь прийти. — Он убегает. — Я напишу тебе завтра перед тем, как заеду за тобой.

Натянутая улыбка Крисси не покидает меня.

— Я просто говорила девочкам, не знаю, почему ты никогда не приходишь с нами выпить.

Я собираюсь напомнить ей, что они ни разу меня не приглашали, но Эшли номер один опережает меня в ответе.

— Дженни не пьет.

— Что? Серьезно?

Я мотаю головой.

Крисси морщит нос.

— Иу. Почему?

Мой подбородок выпячивается, потому что ее тон выводит меня из себя.

— Мне не нужен алкоголь, чтобы веселиться. — Хотя это и правда, но причина другая. Мне не нужно ни перед кем оправдываться.

Она пожимает плечами.

— Тогда, думаю, мы увидимся в понедельник, — бросает она через плечо, когда они втроем уходят, оставляя меня стоять здесь, гадая, почему то, что я трезвенник, означает, что я внезапно осталась без приглашения.

Крисси делает паузу, и я ненавижу, как мое тело нетерпеливо гудит, надеется, что она зовет меня по имени.

— Да? — В ожидании я сжимаю ремень своей сумки сильнее.

— Мы слышали, что тебя рекомендовали на работу в Торонто. Я нисколько не удивлюсь, если ты ее получишь.

Мое лицо сияет от гордости, напряжение в груди спадает, плечи опускаются.

— Спасибо. Я действительно рада этой возможности.

— Очевидно, талант не является их приоритетом, вот почему я не собираюсь утруждать себя подачей заявки. Слышала, что они ищут кого-то, кто готов слепо следовать за ними, как овца. Логично, что Лия подумала о своей любимице. Они знают, что ты не станешь ворошить там дел. Ты такая… — Ее взгляд опускается вниз, затем снова поднимается. — скучная.

Я открываю рот, чтобы послать ее, но вместо этого мой подбородок дрожит. Зубы быстро прикусывают губу, пытаясь унять дрожь, прежде чем она сможет получить хоть какое-то удовольствие от того, что видит это, от осознания того, что ей удалось причинить мне боль.

Я не знаю, что я такого сделала, что заставила ее так сильно невзлюбить меня, особенно когда я так усердно работала, чтобы оставаться на своем месте.

Но придерживаться своей дороги не делает меня скучной. Следование правилам, потому что я не вижу необходимости их нарушать, не делает меня скучной.

Ведь так?

— Я хороший танцор, и я усердно работала, — наконец срывается с моих губ. — Я всегда усердно работаю.

— О, конечно.

— Я заслуживаю того, чтобы меня оценивали по достоинству.

Крисси снисходительно похлопывает меня по плечу.

— Я не имела в виду ничего плохого. Нет ничего плохого в том, чтобы быть предсказуемой.

— Это называется быть надежной.

— И уж точно не помешает, что твой брат — Картер Беккет. Уверена, что это сыграет свою роль. Подумай о дополнительной рекламе, спонсорах… Они выиграют так много, если его младшая сестра будет там преподавать.

Мои кулаки сжимаются, ногти впиваются в ладони.

— Мой брат не имеет к этому никакого отношения.

Крисси жестом приглашает своих друзей следовать за ней.

— Ладно, Дженни. Увидимся в понедельник.

Эшли задерживается, слегка машет мне рукой и сочувственно улыбается.

— Хороших выходных, Дженни.

Я наблюдаю за их удаляющимися формами, требуя, чтобы мой мозг отбросил это, не позволил этому добраться до меня. Но затем стук каблуков в коридоре эхом отдается в моих ушах, совпадая с биением моего пульса, и в горле появляется ком.

— Дженни! Вот и ты. Как поживает моя любимая ученица? Я хотела спросить тебя, что ты решила насчет работы, ведь выпускной все ближе.

Мой взгляд мечется, едва встречаясь со взглядом Лии. Морщины на ее лице смягчаются, ее карие глаза полны сострадания, когда она подходит ко мне и сжимает мой локоть.

— Эй, ты в порядке? Хочешь пойти перекусить?

Это то, о чем говорила Крисси? Кроме Саймона, моя учительница — мой единственный друг в школе, единственный человек, который приглашает меня посидеть с ней в столовой, который просто, блять… разговаривает со мной.

Нет, говорю я себе, зажмурив глаза и качая головой. Не позволяй ей заставить тебя сомневаться в себе. Не позволяй ей, черт возьми, Дженни.

— Дженни, — мягко призывает Лия. — Что происходит? Давай выпьем кофе и посидим.

— Я… — Я чувствую себя идиоткой. Я чувствую себя одинокой. Я чувствую себя такой… скучной. Я не вписываюсь в компанию остальных, и хотя я всегда это знала, сегодня это кажется особенно тяжело и мрачно. Есть ли во мне что-то особенное?

— Мне нужно идти, — наконец бормочу я, убирая руку Лии.

Она зовет меня, но я уже выхожу на улицу. Влажный ветер хлещет меня по щекам. Сегодня утром было мягко, дождливо, но сейчас температура резко упала, и дождь превратился в снег. В такой густой, тяжелый мокрый снег, который делает каждый шаг ледяным.

Я дважды поскальзываюсь на пути к машине, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть лицом вниз. Я запихиваю пальто и сумку на заднее сиденье, и залезаю внутрь. Чем дольше я сижу здесь, сжимая руль, и говорю себе, что эти люди не стоят моих слез, тем сильнее падает снег, но глаза все равно щиплет. К тому времени, как я выезжаю со стоянки, из-за метели и моего затуманенного зрения почти ничего не видно.

Мое сердце в груди колотится, а пульс в ушах грохочет, когда я приближаюсь к четырехстороннему знаку остановки, и когда я нажимаю на тормоз, машину заносит.

И ее несет вперед.

Машина, проезжающая перекресток, сигналит.

Каждый мускул в моем теле напрягается, костяшки пальцев белеют, когда я изо всех сил жму на тормоз и поворачиваю руль. Со скрежетом металла мои слезы наконец проступают.

ГЛАВА 23

— Ты уже позвонил той девушке?

Мои большие пальцы замирают на игровом контроллере, сердце замирает.

— А?

Эммет смотрит на меня.

— Фотографу? Той, с кем Картер тебя познакомил.

— Не за что, — бормочет Картер, закусывая морковкой. Очевидно, Оливии нужно следить за здоровьем, потому что она замечает, как меняется ее тело на поздних сроках беременности. Она запретила приносить в их дом печенье, и Картер пытается поддержать ее, не поедая его. Мы у Эммета, а Оливии здесь нет, так что я впечатлен, что он придерживается этого.

— Э-э, нет, — наконец отвечаю я, надеясь, что мы оставим все как есть.

— Почему бы и нет? — Спрашивает Картер. — Она показалась мне милой.

— Да, Гаррет, — отзывается Кара из кухни. — Почему бы и нет?

— Э-э, я не… — Я потираю затылок. Я устал уклоняться от вопросов о статусе моих отношений или о том, почему я продолжаю возвращаться в свой гостиничный номер рано и один. — Не думаю, что мы были бы хорошей парой.

— Откуда ты знаешь? — Спрашивает Эммет. — Может быть, вы бы действительно поладили, если бы дали этому шанс.

— Я просто не чувствовал ее. — Я не отрываю глаз от экрана телевизора, когда мой игрок забирает шайбу и катится по льду.

— В последнее время ты ни к кому не испытываешь чувств, — отмечает Эммет. — Не думаю, что видел, чтобы ты развлекался с кем-нибудь в последние два месяца.

— Да, а что это дает? — Спрашивает Картер.

— Почему никто не задает Адаму эти вопросы? — Я ворчу.