Эмили медленно оглядывается, напевая что-то под нос. Ее взгляд останавливается на маленькой тумбочке рядом с моей кроватью, ящик наполовину открыт. Я стремительно бросаюсь вперед, чуть не врезаясь в стену, и едва ли не валю ее с ног, чтобы отвлечь внимание. Мое хихиканье пронзительное и чертовски тревожное.

— Да, кстати, не открывай это.

— Почему нет?

— Потому что. Там личное.

До неё доходит осознание, и на её лице медленно расползается раздражающая, самодовольная ухмылка.

— У тебя там секс-игрушка, не так ли?

Жар поднимается вверх по моей груди, к лицу, прямо к кончикам ушей, когда воздух пронзает мое пронзительное хихиканье.

— Нет. Что? Нет. Ха. Это… смешно, — я опускаю голову. — Это больше похоже на коллекцию.

— Так, так, так, — бормочет она. — Дженни — грязная маленькая девчонка.

* * *

— Я совсем не удивлена, что Гаррет видит в твоих игрушках союзников, а не врагов. Нам нравятся мужчины, которые знают, как и когда использовать бойфрендов на батарейках, чтобы доставить удовольствие своей даме. Гаррет может быть таким милым, и он по уши влюблен в тебя, так что.

— Он не влюблен в меня, — бормочу я, зубами подтягивая шарф повыше. Эмили уговорила меня на поздний ланч, и теперь мы гуляем по центру Ванкувера, невзирая на суровые погодные условия.

Ладно, это легкие порывы, но все же.

— То есть ты хочешь сказать, что мужчина, который, кстати, может заполучить практически любую женщину, которую захочет, добровольно обходился без секса последние два с лишним месяца, чтобы дурачиться исключительно с тобой, и у него нет к тебе никаких чувств?

— Правильно.

— Ты же не можешь всерьез в это верить.

— Ну, может быть, и нет, но он не сказал этого прямо. Я не хочу ничего предполагать.

— Но вы, ребята, нарушили правила прошлой ночью. Вы ночевали у тебя.

— И что?

— Дженни, — она хватает меня за руки, встряхивая. — Парни не нарушают правил! Это значит, что ты ему нравишься!

Жар приливает к моим щекам, несмотря на холодный ветер, который хлещет по ним.

— Я подумывала о том, чтобы сделать ход, — признаюсь я, когда она ведет меня в теплое кафе. — Он пригласил меня на свидание, вроде как. Сначала я подумала, что он просто был милым, потому что сегодня День Святого Валентина, и он чувствовал, что должен сделать что-то особенное, но, похоже, он нервничал из-за этого… — я вспоминаю, как Гаррет покраснел и запнулся, подбирая слова. — Он был таким милым.

— Для меня это звучит позитивно. Я думаю, тебе стоит попробовать.

— Да? — я снимаю рукавицы, когда мое тело начинает оттаивать. — Наверное, я нервничаю. Для меня это все в новинку, а он друг Картера, поэтому я боюсь все испортить. — Мой взгляд скользит по маленькому кафе, все счастливые люди разогреваются чем-нибудь горячим. В воздухе витает вкусный аромат, и, когда я замечаю худощавого мужчину в бейсболке Toronto Maple Leaf и перевожу взгляд на меню, мне приходит мысль заказать что-нибудь.

Моя голова поворачивается достаточно быстро, чтобы у меня защемило сердце.

— О Боже мой, — шепчу я, прикрывая лицо рукой, и тут же отворачиваюсь от мужчины в бело-голубой бейсболке. — Ты, блять, должно быть, издеваешься надо мной.

— Что? — Эмили бросает взгляд через мое плечо. — Бывший?

— Как мне удавалось избегать его в течение шести лет и каким-то образом столкнуться с ним дважды за последнюю неделю?

— Без обид, Джен, но он выглядит как придурок.

— Он придурок. И я все равно не хочу его видеть. Не возражаешь, если мы пойдем куда-нибудь еще?

Она уже направляется к выходу.

Было бы здорово выбраться отсюда незамеченной, но мне никогда так не везло. Поэтому я не удивлена, когда чья-то рука обхватывает мой локоть и разворачивает меня, когда я выхожу на улицу.

В каком мире, по его мнению, допустимо когда-либо снова касаться меня, и при этом ухмыляться?

— Дважды за одну неделю? Давай, Дженни. Это должно быть знаком.

— Убери от меня свои руки, Кевин, — шиплю я сквозь стиснутые зубы. — Прямо сейчас, черт возьми.

— Да ладно. Не будь такой.

Эмили встает между нами.

— Моя подруга попросила тебя убрать от нее руку, Кевин. У тебя проблемы со слухом или пониманием?

— Воу, — он убирает руку, поднимая обе в знак капитуляции. — Успокойся, — его глаза скользят по мне, и я ненавижу то, как они горят, когда он это делает. Но больше всего? Я ненавижу, как они загораются интригой, юмором, как будто для него это все какая-то забавная шутка. — Ты должна смириться с этим, Дженни. Прошли годы, — он пожимает плечами, как будто в том, что кто-то снимает и сливает секс-видео с тобой без твоего согласия, нет ничего особенного. — Ты выглядела сексуально.

Горький, недоверчивый смешок слетает с губ Эмили, и она кладет руку мне на плечо, отводя меня от Кевина. Ее губы наклоняются к моему уху.

— По шкале от одного до десяти…

— Двадцать.

— А ты против насилия?

— Вовсе нет.

— Отлично, — говорит она, разворачиваясь к Кевину, с улыбкой такой широкой и коварной, что это выглядит почти пугающе. Она подходит ближе и, замаскировав намерения приторно-сладким тоном, произносит: — Эй, Кевин?

Его взгляд мечется между нами.

— Да?

Ее кулак соприкасается с его носом с треском, который эхом разносится в холодном воздухе вместе с коллективным вздохом проходящих мимо зрителей.

Она вытирает кровь с костяшек пальцев.

— Иди нахуй.

Когда Эмили берет меня под руку, оттаскивая от мужчины, схватившегося за лицо, на свет появляется самое поразительное откровение.

Несмотря на то, что она переспала с мужчиной, в которого я влюбилась, на самом деле мне… нравится Эмили.

ГЛАВА 30

Подарком Дженни на день Святого Валентина станут чертовы «Apple Watch», так что она больше не сможет игнорировать мои текстовые сообщения.

Я никогда не был нетерпеливым или нуждающимся парнем, и все же я здесь, стучусь в ее дверь, хотя она не ответила ни на одно сообщение с вопросом, могу ли я еще прийти. Но я уезжаю уже через два часа, и, черт возьми, я достучусь.

Хотя я немного шокирован, увидев улыбающуюся блондинку, приветствующую меня по другую сторону двери. На самом деле, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не сказалось ли на мне ноябрьское сотрясение мозга, и я забыл, на какой стороне коридора живет Дженни.

— Ты в нужном месте, Казанова.

— Тогда ты не в том месте, — выпаливаю я, затем быстро поджимаю губы. Мне нравится Эмили, но она примерно такая же страшная, как Дженни, и, может быть, чуть более жестокая. Она определенно могла бы взять меня, если бы захотела. — Почему ты здесь? — ненамного лучше, Гаррет. Ты получишь их в следующий раз.

Она отходит в сторону, приглашая меня войти.

— Мы пошли пообедать.

Я останавливаюсь в дверях, на полпути скидывая туфли.

— Ты друг?

Ее ухмылка торжествующая.

— Я гребаный друг, — она собирает свои вещи. — Я ухожу. Спасибо, что потусовалась со мной, Джен!

Джен?

— Пока, Эм! — зовет Дженни из кухни, напевая под музыку, разносящуюся по теплому помещению. Она улыбается через плечо. — Привет, здоровяк. Извини, что не ответила раньше. Я хотела приготовить тебе ужин, прежде чем ты уйдешь, — она привстает на цыпочки и целует меня в губы, и я замечаю шипящую сковородку. — Куриное карри с кокосом и рисом.

— И она тоже готовит, — бормочу я, пробуя предложенную ею ложку. — М-м-м, острое.

— Я всегда готовлю тебе еду.

— Ты всегда готовишь мне миски хлопьев.

— Тебе нравятся хлопья.

— Мне нравишься ты.

Румянец Дженни электрический, розовый румянец, который поднимается по ее шее, как виноградная лоза, окрашивая ее кремовую кожу. Она втягивает нижнюю губу в рот, сосредоточив внимание на сковороде.

— Тебе также нравятся «Flamin’ hot Funyuns», так что твое суждение ошибочно.