— Нет, наша Дженни одинока, как Принглс. Не так ли, Медвежонок Гаррет?

Взгляд Гаррета задерживается на мне, прежде чем он опускает его, потягивая воду, и я не знаю почему, но когда он бормочет:

— Верно, — мой желудок скручивает от разочарования.

— Круто. — Алехандро протягивает руку. — Привет, ты Гаррет Андерсен, верно? Правый вингер «Вайперс»? Я большой фанат.

Гаррет пожимает ему руку, одаривая его улыбкой, которая мне кажется немного натянутой.

— Возвращаюсь к тебе. У нас с ребятами уже есть билеты на домашнюю игру открытия сезона.

— Отлично. После нам нужно выпить. — Прежде чем Гаррет успевает ответить, Алехандро снова обращает свое внимание на меня. Я ерзаю на своем стуле, не желая этого, не привыкшая к этому. — И я надеялся угостить тебя выпивкой прямо сейчас, Дженни.

— О… — Неприятный жар покалывает мою шею. — Я не пью.

— Вода сойдет просто отлично.

— Да, Дженни, — подхватывает Кара. — Вода сойдет просто отлично.

Я бросаю на нее предупредительный взгляд, и она поджимает губы. Оливия наблюдает за мной с непонятным выражением лица, переводя взгляд на Гаррета, который словно окаменел рядом со мной. Я не хочу, чтобы он был камнем рядом со мной; мне нравится, когда он теплый, как солнечный свет.

Я прочищаю горло, беру себя в руки и улыбаюсь Алехандро.

— Спасибо за предложение, но меня это не интересует.

— Не интересует вообще или не интересую я?

Мои глаза обшаривают бар в поисках того, что можно сказать, чтобы поскорее покончить с этим. Я замечаю, как мальчики возвращаются с напитками, мой брат идет впереди с чем-то, что выглядит как чрезвычайно роскошная порция голубой и розовой сахарной ваты на бокале шампанского, и я могу предположить, что это единственная причина, по которой он это заказал.

— По правде говоря, я на самом деле не стремлюсь расширять свой круг знакомых профессиональных спортсменов. У меня уже есть один сверхзащитник, мой старший брат.

— Олли, смотри! К этому напитку прилагалась сахарная вата! — Картер сует упомянутую сахарную вату ей в лицо, затем отрывает кусочек и съедает его. Его глаза расширяются, когда он видит Алехандро. — О, привет! Перес!

Алехандро переводит взгляд с Картера на меня.

— Господи, вы двое почти одинаковые. Как я это упустил?

Картер усмехается.

— Да, поразительно привлекательная внешность досталась Дженни от меня.

Возможно, я и не хочу внимания Алехандро, но когда он пододвигает стул и садится рядом с Картером, и все быстро становятся друзьями, меня охватывает странное чувство разочарования, смешанное с дежавю.

Я привлекла его внимание, а теперь его захватил Картер, и именно так складывается жизнь, когда твой брат — капитан команды НХЛ.

Поднося бокал к губам, я делаю глоток, пальцами свободной руки играя с мокрой салфеткой на коленях. Большая рука накрывает мою, вытаскивает салфетку и кладет ее на стол. Секунду спустя Гаррет осторожно обхватывает мой мизинец своим, и я успокаиваюсь.

Ведь я получаю то самое внимание, которого хочу.

Сорок пять минут, несколько непристойных сообщений, один танец с Адамом, два с Карой и безалкогольный коктейль из сахарной ваты спустя, я прячусь в уборной. Становится невозможно не смотреть на Гаррета, и его мизинца вокруг моего уже недостаточно. Мне жарко и голодно, я умираю от желания уйти домой, где мы наконец сможем как следует поприветствовать друг друга.

Я промокаю шею прохладной влажной тканью и вздыхаю, прежде чем выйти в темный коридор.

Сильные пальцы обхватывают мое запястье и тянут в потайную нишу. Мой пульс бешено колотится, огненный жар разливается внизу живота, моя спина прижимается к твердой, широкой груди. Теплая рука опускается под подол моей рубашки, проскальзывая по моему торсу. Мягкие губы касаются моего обнаженного плеча.

— Ты вся в мурашках, — шепчет Гаррет.

— Потому что ты напугал меня до чертиков, придурок. — Слова переходят в стон, когда его рот приоткрывается на моей шее. Его имя со всхлипом срывается с моих губ, и он прикрывает его рукой.

— Тихо, солнышко. Еще немного шума, и я не смогу получить то, за чем пришел сюда, а я должен тебе признаться, что не могу ждать ни минуты. — Он хватает мою челюсть, поворачивает лицо к своему, демонстрируя голод и тьму, что блестит в его глазах.

А потом его рот захватывает мой.

Так, как мне хочется: изголодавшись, по-собственнически, влажно, горячо. Боже, это так горячо. А еще в поцелуе чувствуется… тоска. Страстное желание. Искренний интерес.

Он скучал по мне. Может, даже так же сильно, как я скучала по нему.

Словно в доказательство моей точки зрения, он отстраняется, прижимаясь своим лбом к моему с нежным вздохом.

— Я скучаю по тебе. — Настоящее время, не прошедшее.

Я переплетаю наши пальцы вместе.

— Я прямо здесь.

— Я знаю, но я был занят хоккеем, а ты танцами и вонючим Саймоном. Я просто раздражен, потому что чувствую, что я на тайм-ауте.

— Ну, тогда, должно быть, ты был плохим мальчиком.

— Таким плохим, — бормочет он, снова завладевая моими губами с низким рычанием. Он прижимает меня к стене и бросает взгляд через плечо, прежде чем его пальцы слегка обхватывают мою шею. — Я собираюсь отвезти тебя домой и трахнуть твою насквозь мокрую киску с помощью Индианы Боунс. Потом я вылижу тебя дочиста и заставлю кончить снова, на этот раз на моем языке.

О Иисусе.

— Это понятно?

Я сглатываю, кивая, и глубокая ноющая боль поселяется у меня между ног, когда Гаррет проводит носом по моей шее, и обратно к уху.

— Говори словами, солнышко. Я знаю, что тебе есть, что сказать.

Мой язык скользит по губам, отчаянно желая снова попробовать его на вкус.

— Да.

— Хорошая девочка. — Он прижимается ко мне, позволяя почувствовать тяжесть его собственной потребности. — А теперь давай вернемся к столу, и ты сможешь притвориться, что все еще ненавидишь меня.

— Тебе нравится, когда я притворяюсь, что ненавижу тебя.

— Да. — Он быстро целует меня в щеку, затем засовывает руку в штаны, чтобы поправить свой восхитительный бугорок, шипя. — Меня заводит, когда ты дерзишь мне.

Я хихикаю, но это длится недолго.

На самом деле, все быстро угасает, когда мои глаза встречаются с широко раскрытыми карими глазами, что наблюдают за нами.

Джексон стоит перед нами, переводя взгляд с Гаррета на меня, челюсть все сильнее отвисает. Внезапно он улыбается, но это одна из тех испуганных, неловких улыбок, сплошь блестящие, стиснутые зубы.

— Э-э… — Он прочищает горло и ударяет кулаком по другой руке. — Итак, э-э, я слышал, что…

— О нет. — Я прикрываю дрожащий рот руками. — Нет. — Слезы наполняют мои глаза, готовые пролиться. — Картер убьет меня.

— О… О, черт. Нет. — Джексон беспорядочно машет руками. — Черт, нет, пожалуйста, не плачь. Я не буду— я не скажу ему. Я обещаю. Пожалуйста, не плачь. — Он смотрит на Гаррета в поисках поддержки, прежде чем сжать мои плечи. — Эй, все в порядке. Я сохраню твой секрет, Дженни, правда. И, э-э… — Его взгляд падает на промежность Гаррета. — Я не буду всем рассказывать, что ты назвал свое барахло в честь Индианы Джонса. Такого я еще не слышал. Это… что-то новенькое.

Я шмыгаю носом, вытирая глаза.

— Спасибо, Джексон. Ты хороший друг.

Мы смотрим, как он уходит, и когда он исчезает, Гаррет поднимает ладонь.

— Отлично сыграно со слезами.

Я даю ему ответное «пять».

— Срабатывает каждый раз.

ГЛАВА 27

— Что я говорил?

Я с глухим стуком ударяюсь спиной о стену, затуманенный взгляд Гаррета следит за моим. Сегодня вечером они скорее синие, чем зеленые, темные и немного пугающие, как разгневанное море, от которых мое дыхание становится неглубоким, а тело пылает.

Я позволяю своему языку медленно скользить по нижней губе, наслаждаясь тем, как пульс бьется на шее Гаррета, когда он смотрит на меня.