— Произнеси ее имя еще раз, — шепчу я. — Я, блять, предупреждаю.

Из его носа сочится кровь, собираясь на верхней губе. Он поднимает руки, сдаваясь.

— Я же просил тебя больше не прикасаться к ней без ее согласия. Что значит «нет», Саймон?

Его губы приоткрываются, но все, что выходит, — это хрип.

— Что значит «нет»? — я снова давлю.

— «Нет», — бормочет он. — «Нет» значит нет.

— Это чертовски верно, Саймон. «Нет» значит нет, — я отпускаю его воротник и вытираю костяшки пальцев о свою толстовку. Мне нравилась эта толстовка, и особенно мне понравилось наблюдать, как Дженни бродит по моей квартире в ней и трусиках. Теперь я должен заменить ее, — заговори с ней еще раз, и я впечатаю тебя в землю.

Я странно спокоен, когда направляюсь к машине, засунув руки в карманы. Вероятно, мне следует как-то извиниться перед Дженни за то, что я ударил Саймона на школьной территории или что-то в этом роде.

— Эй, так, насчет этого… — я встречаюсь с ней взглядом, когда сажусь на свое место. Она просто смотрит на меня, разинув рот, в затуманенных голубых глазах изумление. Я запускаю пальцы под шапку, почесывая затылок. — Ты злишься на меня? Потому что я…

— Я не думала, что меня привлекает пещерный человек, — бормочет она, — но это так. Меня привлекает пещерный человек.

Я замечаю, как она медленно приближается ко мне, прикусив нижнюю губу, и лейтенант Джонсон шевелится у меня в штанах, давая понять, что готов к исполнению своих обязанностей.

— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой и подразнил твое тело, как пещерный человек?

— Да, я хочу, чтобы ты отвез меня домой и приложил всю необходимую силу.

— М-м-м… — моя рука скользит по ее подбородку, наклоняя ее лицо к моему. — Показать тебе, насколько я сильнее тебя?

Ее пальцы скользят вверх по моим предплечьям, сжимая бицепсы.

— Я и так знаю, что ты такой сильный.

Мои губы касаются ее губ.

— Ты хочешь, чтобы я связал тебя?

— Я хочу, чтобы ты раздел меня, сделал бессильной и трахал меня так сильно, пока я не смогу ходить и форма твоего члена не отпечатается во мне.

Я смотрю на нее, не моргая, целых двадцать секунд, прежде чем, наконец, бормочу.

— Иисус, блять, Христос.

Она ухмыляется, хихикает, затем запечатлевает поцелуй на моих губах.

— Я люблю тебя. О, одну секунду, — она нажимает кнопку открытия окна, впуская холодный воздух, когда высовывается наружу. — Пошел ты, Стив, — кричит она Саймону, показывая средний палец. Она оборачивается и со счастливым вздохом опускается на свое место.

— Я готова, чтобы меня трахнули прямо на небесах. Пойдем домой, Гаррет.

ГЛАВА 37

— Дженни…

— Нет, я передумала, — она перекидывает свою косу через плечо — сегодня она перевязана изумрудной бархатной лентой, чертовски мило — и уходит, оставляя меня пялиться на ее задницу, пока я следую за ней к лифту.

— Как, черт возьми, ты это сделала?

— Ну, поверь в это, приятель, — она трижды бьет 21 удар и скрещивает руки на груди. — Сегодня ты на скамейке запасных.

Дженни такая забавная и нахальная, что я иногда не знаю, что с ней делать. Ей нравится играть в эту игру, притворяться, что она зла на меня, тянуть до тех пор, пока один из нас не начнет умолять. Ей нравятся оба исхода, и мне, черт возьми, тоже.

Почему она сейчас притворяется, что злится на меня? Мы зашли в закусочную «Старбакса», где не было печенья с имбирной патокой. Они предложили ей овсяное печенье с киноа и изюмом, и я испугался, что она выпрыгнет в окно. Думаю, бариста тоже испугался.

Это не моя вина, но ради того, чтобы вывести нас обоих из себя, она притворяется, что это так.

— Ты ведешь себя как соплячка.

— Я не веду себя как одна из них, Гаррет. Я и есть соплячка.

— Да, расскажи мне об этом, — двери распахиваются, и я подхватываю ее сумку, прежде чем пройти впереди нее. — Большая дрянь, чем все три мои сестры вместе взятые.

Дженни задыхается, прижимая руку к горлу. Я собираюсь сжать его позже.

— Держи рот вот так открытым, и я засуну свой член тебе в глотку, солнышко.

В этих ярко-фиолетово-голубых глазах есть искорка.

— Ты бы не стал.

Я крадусь к ней, волнение нарастает, когда она пятится в свою квартиру и прижимается прямо к стене.

— О, я бы так и сделал.

Она облизывает губы, наблюдая, как я стягиваю с головы свою заляпанную кровью толстовку.

— Нет, — бормочет она, обнимая меня за шею, запуская пальцы в мои волосы и целуя в подбородок. — Ты просто мой милый, нежный великан. Вот почему все зовут тебя Медвежонок Гаррет.

С рычанием я запускаю руку в основание ее косы, крепко сжимая ее в кулаке. Я прижимаю ее грудь к стене, и ее задница выпячивается, прижимаясь к моему члену. Ныряя под ее топ, я танцую кончиками пальцев по ее животу, чувствуя, как напрягаются ее мышцы. Приоткрываю рот на ее шее, и ее голова со стоном опускается на мое плечо.

Я задеваю пояс ее леггинсов.

— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — мои губы скользят по ее коже. — Попробовал тебя на вкус? — я провожу кончиком пальца вверх по шву ее ног. — Трахнул тебя?

— Боже, да.

— Умоляй об этом.

— Гаррет, — всхлипывает она, дрожа.

— Да, — бормочу я. — Чертовски хорошее начало.

Она разворачивается, кладет руки мне на грудь и прижимает к стене. Она скидывает туфли, срывает через голову рубашку и стягивает леггинсы. Я следую ее примеру, пока на нас не остается ничего, кроме нижнего белья.

Дженни прижимает меня к стене, положив ладонь на мою ключицу, свободной рукой скользя вниз по моему торсу. Пробираясь под пояс моих боксеров, она сжимает мой член в кулаке. Я шиплю от прилива удовольствия, и на ее лице загорается торжествующая ухмылка.

— Я не умоляю, — шепчет Дженни мне в губы. — Ты будешь умолять, — она отпускает мой член, похлопывает меня по животу и… уходит.

Я, конечно, не возражаю против вида, сплошь черные кружева и длинные золотистые конечности. Я позволяю ей пройти половину коридора, прежде чем сбрасываю боксеры, сокращаю расстояние между нами и прижимаю ее к стене, прижимаясь грудью к ее спине.

— Не сегодня, солнышко. Сегодня я хочу, чтобы ты встала на колени.

Я запускаю руку в ее трусики и издаю стон в ее шею от того, что меня ждет.

— Господи, Дженни. Ты, блять, промокла насквозь.

— Думаю о том, чтобы взобраться на кости Индианы, — выдыхает она, задыхаясь, когда я погружаю в нее один палец. — Он всегда так хорошо меня трахает.

Я двигаю пальцем в темпе, который, я знаю, сводит ее с ума, ожидая, пока она выгнется в моей ладони, извиваясь подо мной.

— Забери свои слова обратно.

— Такой большой, — хрипит она, покачивая бедрами. — Такой хороший.

Эта изумрудная лента дразнит меня с притворной невинностью, поэтому я наматываю один конец на средний палец и дергаю. Ее шелковистые волосы выбиваются из косы и каскадом ниспадают по спине, а аромат ванили и корицы обволакивает меня, заставляя задыхаться наилучшим образом.

Ее густые волны проскальзывают сквозь мои пальцы.

— Такая чертовски великолепная.

Она бросает мне дерзкую ухмылку через плечо, на щеках появляются ямочки.

— Я знаю.

Она думает, что выиграла.

Я медленно убираю палец, получая огромное удовольствие от ее расплывающейся улыбки, сверкающих глаз, когда она поворачивается.

— Какого хрена ты делаешь?

— Дегустирую.

Ее взгляд загорается, когда она наблюдает, как мой палец исчезает у меня во рту. Она делает маленький шаг вперед, протягивая ко мне руку. Я обхватываю ее запястья, останавливая ее. Ее тело гудит от предвкушения, когда я наматываю ленту на ее запястья, заканчивая бантиком.

Взяв ее за подбородок большим и указательным пальцами, я встречаю ее взгляд со своим. Желание, которое плывет в нем, доверие, любовь, это разбивает меня вдребезги. Я так сильно люблю ее, но это не остановит мои следующие слова.