Смотрела на Агату и ловила себя на мысли:

«Я как будто в детство вернулась… только смотрю теперь не детскими глазами, а глазами своей мамы…»

– «Конечно, конечна её жизнь беспечная… красива, но так коротка…»

Это была светлая грусть, но почему же так больно?

– «Летай, девочка, и помни, как порой обманчива высота…» – когда слова закончились, я заиграла громко целыми трезвучиями, и музыкальная комната будто задрожала, заражаясь моим настроением.

Агата охнула, но леди Аннет тихо шикнула на неё.

Больше я ничего не услышала, сбрасывая с себя болезненную грусть через игру. Даже похолодевшие пальцы не мешали выплеснуть в музыку из глубин души чувства, которыми меня затопили воспоминания о моём прошлом.

Джон Леннон был прав, говоря: «Всё, что отнимает жизнь, возвращает музыка».

Когда доиграла и оторвала взгляд от серебристых клавиш, открыла рот от удивления.

Вся музыкальная комната была припорошена снегом!

– Бабушшшшка! Ты – снежная фея! – подпрыгнула Агата, заливисто хохоча.

Леди Аннет с улыбкой кивала, поглаживая мою Агату по кудряшкам.

Поднявшись с банкетки, нервно хмыкнула, но тут же застыла, заметив силуэт у дверей.

На пороге музыкальной комнаты стоял Дарий.

Дракон смотрел на меня… как папа смотрел на мою маму.

Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы наваждение спало.

Тем временем сейш Одо улыбнулся:

– Я вас поздравляю, – Дарий медленно кивнул, ловя мой взгляд и приковывая его к себе. – Бабушка была права. В вас, леди Таис, есть магия, – по мере приближения сейш Одо кланялись слуги. Даже учитель танца уронил подбородок на грудь, выражая почтение своему господину.

Мы с Агатой переглянулись… и, не сговариваясь, расправили красивые платья, приседая в красивом реверансе.

Видимо вчера не только меня учили этикету! Бедная моя девочка! Но раз уж нам здесь жить… мы «учимся по-волчьи выть» – так завещает мудрость предков. К тому же поклониться Дарию… простите за жаргон, совсем не западло! Он столько для нас делает, хотя вовсе не обязан. Нам даже отблагодарить его не чем. Так пусть реверанс хоть побудет платой! Ко всему прочему надо просто перестроиться на иной менталитет. Конечно, Агата к нему привыкнет быстро. Она совсем маленькая… а вот мне придётся где-то даже на горло себе наступить! Я прям вижу, как иду по замку Дария и вынужденно кланяюсь всем представителям высшего общества Уграса! Хорошо, если эти представители порядочные люд… простите, драконы! А вот если нет? Если меня начнут купать в океане презрения и высокомерия? Реверансы отвешивать в сторону таких я считаю унизительными!

«Один Бог знает, как я не хочу в этот замок!»

Дарий достал из кармана тёмно-зелёного сюртука бархатную коробочку. Сначала одну, потом вторую.

– Артефакты для двух прекрасных леди… с пылу с жару!

Дарий протянул мне коробочку побольше, а для Агаты её подарок открыл сам.

Внутри небольших футляров и у Агаты, и у меня находились кулоны. С яркими голубыми камнями, с ангельскими крылышками вместо оправы, украшения выглядели очень мило.

– Дай-ка помогу тебе, малышка, – выступила вперёд бабушка Аня, забирая из рук Дария кулон Агаты. – А ты не стой столбом… помоги Тае.

«Вот же… сводница!»

– Позвольте? – с нерушимым спокойствием подошёл сейш Одо, ловко забирая у меня артефакт. – Повернитесь.

В горле так пересохло от дурацкого волнения… Я еле проглотила ком, который подлым образом появился в горле.

Я подобрала ту часть волос, которая свободными локонами лежала за спиной, и послушно повернулась.

Чувствовала себя при этом дичайше. Бросало то в жар, то в холод, хотя климакс уже года два как закончился! Гормоны будто пробудились ото сна! Давно они меня так не таскали по закоулкам мира чувств и ощущений.

Когда с застёжкой было покончено, я постаралась побыстрее отойти от Дария. То, с каким облегчением он выдохнул, постаралась проигнорировать. Видимо, заработал кулончик загадочного мастера Грегори. Вон, даже учитель танцев со своим помощником приуныли. Моё тепло успешно приглушил магический аксессуар.

– Бабушка, класиво?

– Очень, родная. А мне идёт?

– Очень! Мы как плинцессы!

– Точно! – Я погладила Агату по щёчке.

– Артефакты работают, – никуда не спеша, уведомил Дарий.

– Большое спасибо за вашу заботу, – поблагодарила я, ещё раз распрямляя подол зелёного платья.

Дарий смотрел с умилением на меня, а я старалась не морщиться… и вообще стараться воспринимать этот атавизм придворного прошлого моего мира, как нечто обыденное. Кто-то подумает, что я нос ворочу, но… Мне реально это претило! Большая часть моей жизни прошла в условиях свободного существования. Я жила среднестатистическим мальком в спокойном течении среднего класса, с элитой фактически не сталкивалась, видя богатеев и их мажористых детей только в новостях и на страницах жёлтой прессы. Ею моя бабушка любила печь топить в своей деревне. Мама, конечно, здорово выделялась из всей семьи своим образованием и творческой натурой, но даже она не поняла бы эти реверансы!

– Я смотрю, вы за сутки постигли многое из этикета нашего мира, – хмыкнул дракон. – Теперь вас не отличить от обычных дракониц…

«М-да… Это был комплимент? Наверное, он».

Бабушка Дария закашлялась, намекая своему остолопу-внуку, что никакой женщине подобное сравнение по душе не придётся.

Я же просто пыталась держать лицо.

«С какой вообще стати я должна быть для него особенной? – одёргивала сама себя, натужно изображая улыбку. – Подумаешь, понравилось ему, как я играю! Это ещё ничего не значит! И вообще! Что началось-то?! Зачем вообще стала думать о нём и себе в таком русле?!»

– Благодарю, ваша Светлость.

– Надеюсь, почтенные драконы не сильно насели на вас с науками?

– Всё в рамках способностей леди Таис, – ответил вместо меня учитель танцев, с удовольствием присоединяясь к нашей беседе. – Ваши родственницы тянутся к знаниям, как лепестки леотии к сайнсу.

Сайнс – это «солнце» по-нашему. Так на Уграсе называли небесное светило. Как я это узнала? Просто! Сегодня утром сказала: «Какое чистое небо! Солнце прямо слепит!», а с губ сорвалось «сайнс прямо светит». Вот такая языковая портальная перестройка!

Здорово то, что такая автоподмена работала в две стороны! Вот, как например, сейчас. Учитель Боин сказал «лепестки леотии», а в голове у меня перещёлкнуло на «подсолнечник». Это обещало в будущем круто облегчить нам с Агатой жизнь!

«А с артефактами нас вообще теперь не отличить от уграсанок! Дарий прав!»

Дарий с удовольствием слушал о наших успехах, улыбаясь в большей степени раскрасневшейся от похвалы Агате.

Я стояла молча и думала.

Когда леди Аннет перешла к докладу о состоянии Эвана, к которому она без меня, слава Богу, наведывалась эти сутки, Агата принялась широко зевать.

– Простите нас… кое-кому пора в кроватку.

Дарий на меня так странно посмотрел. Видимо, не сразу понял, что я о своей внучке говорю.

– У Агаты режим.

Наблюдать, как у молодого генерала краснеют щёки, было тем ещё удовольствием! Я простила ему все реверансы и глупый комплимент.

– Да, конечно, – кивнул Дарий, нервно дёрнув уголком губ. – Спокойной вам ночи.

Я с облегчением выдохнула, следом за Агатой влетая в персиковые покои.

Пока Бриана помогала внучке раздеться для купания (девочки очень хорошо поладили!), я меряла комнату шагами, не понимая своих растрёпанных эмоций.

Потом плюнула на всё и ушла за ширму снимать кружевное платье.

«Что будет, то и будет!»

Опрометчивая мысль, как на мой вкус. Зачем я её себе позволила?

Утром случилось то, что эта мысль повлекла за собой.

В особняк прибыла мать Дария – леди Рагим!

Дело было к девяти утра.