– Собирай вещи и уматывай отсюда, – сдавленным голосом сказала Кармэл.

– Кармэл… – вновь заговорил Гаспар.

– Я все сказала!!!

Гаспар посмотрел на Никки, затем отвел виноватый взгляд в сторону и молча вышел из гостиной. Никки не волновала судьба Гаспара, ей было жаль мать. Впервые в жизни. Глаза Кармэл были полны слез и знакомой Никки боли, что появляется у того, кто столкнулся с предательством. А то, что произошло далее, окончательно добило Никки – мать упала на колени.

– Ты что… – растерялась Никки.

– Прости меня, – ползя на коленях к дочери, сказала Кармэл.

Никки тут же вспомнила себя стоявшую на коленях перед Элеттрой, когда она умоляла Кинг отказаться от Арджи.

– Кармэл… ма-мама, – захлебываясь в слезах, сказала Никки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не упасть рядом с матерью и не обнять ее.

– Прости меня за все, – продолжала Кармэл. – Я очень старалась полюбить тебя, но у меня не получилось. Леду и Клару получилось, а тебя нет. Есть в тебе что-то такое… – Кармэл поморщилась, будто запахло гнилью.

Даже если бы с Никки тогда живьем содрали кожу, ей не было бы так больно, как после этих слов матери.

– Это грех… Это самый настоящий грех, когда ты не любишь, ненавидишь своего ребенка, – слово «ненавидишь» Кармэл постаралась выделить интонацией так, что Никки даже вздрогнула – но я ничего не могу с собой поделать. И вот, видимо, моя кара за это.

Кармэл встала с колен, вытерла слезы и покинула гостиную. Никки же так и стояла, глядя на то место, где ранее была ее мать. «Жаль, что ты не оставила меня новорожденную на морозе встречать медленную, мучительную смерть или не выбросила в мусорный бак, завернув в мешок. Это было бы гораздо гуманнее по сравнению с тем, на что ты меня обрекла». Да, Никки не было оправдания, она поступила ужасно по отношению к Кармэл. Но в действительности же этот поступок был необходим, как разрез плоти, выполненный хладнокровным хирургом, дабы увидеть, что скрывается внутри его пациента, что является источником его мучений. Этот «разрез» помог Никки увидеть всю суть ее матери, узнать жестокую правду, с которой ей теперь предстояло жить.

Тот вечер утроил боль Никки, удесятерил ее ненависть к себе, воскресил любовь к матери и живьем похоронил.

До совета, на котором миссис Маркс намеревалась рассказать о том, что вытворил Джераб, и объявить о его увольнении, оставалось несколько часов.

– Алесса, мне кажется, ты сделаешь только хуже, – сказал Джераб.

Алесса уверенной походкой шла по коридору школы и остановилась, дойдя до кабинета директора.

– Да куда еще хуже? Послушай, я просто попытаюсь, договорились? Может, мне не удастся ничего исправить, но я не могу стоять в стороне, когда ты нуждаешься в помощи, – сказала она и постучала в дверь.

– Да-да, – ответила Голди.

– Миссис Маркс, извините за беспокойство, – сказала Алесса, войдя в кабинет.

– У вас что-то срочное, мисс Торн?

Алесса села напротив Голди.

– Джераб… Мистер Эверетт мне все рассказал.

– И как вам его история? Я вот, например, уже вторые сутки на успокоительном.

– Миссис Маркс, вы не знаете всей правды.

– Боюсь, если я узнаю всю правду, то мне понадобится не успокоительное, а реанимация.

– Вовсе нет, – кротко улыбнулась Алесса и приступила воспроизводить заранее подготовленную речь. – В тот вечер, в «Лоране», у нас с мистером Эвереттом было свидание.

– У вас? – удивилась Голди.

– Да. Я отошла в дамскую комнату, когда Диана Брандт подошла к нашему столику, чтобы поздороваться со своим учителем. Вскоре я вернулась и застала их. Жаль, что в объектив того загадочного шпиона не попало то, как я целую Диану в щеку в качестве приветствия. Простите, миссис Маркс, у нас было такое прекрасное настроение, что мы позволили себе немного расслабиться и пренебречь некоторыми правилами, из-за чего у вас сложилось такое… впечатление.

– Мисс Торн, это же безрассудство! Вы всегда, в любом месте должны соблюдать субординацию!

– Я знаю, я… – на мгновение Алесса растерялась. Только на мгновение. Ведь у нее был в запасе козырь, ей лишь необходимо было набраться не-много смелости, чтобы им воспользоваться. – Дело в том, что… Мистер Эверетт сделал мне предложение. Вот почему мы были так окрылены и безрассудны…

Что ж, припасенный козырь сделал свое дело. Голди была приятно шокирована.

– Но почему же Джераб мне ничего не сказал?!

– Он растерялся! Просто растерялся. Ну вы ведь сами понимаете, миссис Маркс, такое страшное обвинение, к тому же несправедливое! Любой бы растерялся на его месте.

– Я должна немедленно извиниться перед ним! – решительно заявила Голди, поднимаясь со стула.

– Не утруждайтесь. Я сама позову его, – проворковала Алесса и выбежала из кабинета.

Увидев довольную Алессу, Джераб, пребывавший до этого в крайне взволнованном состоянии, наконец расслабился и даже немного повеселел.

– Пойдем скорее!

– Что происходит? – спросил Джераб.

– Голди сейчас будет извиняться перед тобой.

– Что ты ей сказала?..

– Неважно. Ты, главное, соглашайся со всем, хорошо?

– Мистер Эверетт! Ну почему же вы ничего мне не сказали?! Примите мои извинения. Как же я рада за вас! – сказала Голди, как только Джераб и Алесса переступили порог ее кабинета.

Джераб взглянул на Алессу с недоумением.

– Я рассказала миссис Маркс о том, что ты сделал мне предложение.

Заметив, как недоумение во взгляде Джераба сменилось негодованием, Алесса добавила:

– Прости, я знаю, что ты не хотел афишировать.

Джераб не понимал, какую игру ведет Алесса. Он искренне верил ей, желал, чтобы ее усилия помочь ему не были напрасными, поэтому решил подыграть ей.

– Да, я хотел избежать излишнего внимания, но что поделать… Надеюсь, инцидент исчерпан?

– Конечно, Джераб! Я так виновата перед вами. Но если б я все знала с самого начала…

– Миссис Маркс, это моя ошибка. Я не должен был молчать.

– Мы можем идти? – спросила Алесса, схватив Джераба за руку.

– Нет, подождите… – вдруг сказала Голди, подойдя к своему столу, на котором все еще лежали те самые злополучные снимки. – Так кто же этот загадочный шпион? Зачем он следил за вами и подсунул мне эти фотографии?

И на это у Алессы уже был готов ответ:

– Миссис Маркс, Диана Брандт – Главная леди «Греджерс». И так уж вышло, что высокое звание всегда идет в комплекте с завистью и даже ненавистью. Я полагаю, что кто-то случайно увидел Диану в компании Джераба и решил подставить ее.

– Я слышал, что у Дианы конфликт с Элеттрой Кинг, – решил подкрепить доводы Алессы Джераб.

– Да, точно! – подхватила Алесса. – Но это не просто конфликт, а настоящая война. Девушки уже много лет соперничают друг с другом.

– Ох, час от часу не легче… – устало сказала Голди. Тем не менее у нее больше не было никаких подозрений и вопросов. Слова Алессы и Джераба полностью убедили ее. Гнев сменился на милость. Джераб и Диана были спасены.

Алесса пересказала Джерабу весь ее разговор с Голди, когда они оказались в комнате Эверетта. Ей не было смысла что-либо скрывать от него. Она была безмерно горда собой и счастлива, что ее план сработал.

– Как же это глупо, – сказал Джераб, дослушав Торн.

– Это и есть твоя благодарность за мою помощь? – поникла Алесса.

– Алесса, ты меня очень выручила, но как нам теперь быть со всем этим враньем? Я ведь не женюсь на тебе.

– Как это не женишься? Еще как женишься, Джераб, – ледяным тоном сказала Алесса. – У тебя просто нет другого выхода.

– Что ты говоришь… – и тут Джераб понял, что на самом деле задумала Алесса. Гнев и отчаяние вцепились друг в друга и заставили его окаменеть.

– Если ты не женишься на мне, я скажу Голди, что все это выдумала, чтобы спасти тебя. И добавлю, что ты совратил Диану.

– Алесса, да как ты можешь?! – закричал он. Голос его был больше похож на рев обезумевшего от ярости зверя. – Я ведь не люблю тебя и не полюблю, даже если мы сыграем свадьбу!