– Ты хочешь выдать меня замуж, чтобы приумножить свой капитал?

– Наша семья всегда так поступала. И благодаря этому мы процветаем из поколения в поколение. Брак – это прежде всего сделка.

– Прошу прощения, какой сейчас век?! Какое право ты имеешь за меня решать, за кого я должна выйти замуж?!

– Успокойся! Я же тебя выдаю замуж не за первого встречного! Вы знакомы с Джулианом с самого детства.

– Мы виделись лишь раз! Ему было пятнадцать, а мне шесть! Когда он впервые подрочил, у меня вырос первый коренной зуб!

– Диана! Как же это отвратительно… – не вытерпела Аннемари.

– Отвратительно – это выдавать дочь замуж без ее согласия! Мы с Джулианом разные, мы не подходим друг другу!

– Нас не интересует твое мнение. Мы лишь сказали о нашем с Аннемари решении, – заключил Алэсдэйр.

Диане больше нечего было сказать. Ей хотелось биться в истерике и разносить все вокруг. Теперь она еще больше чувствовала себя товаром, каким-то выгодным проектом, заманчивой безделушкой, которую пожелал видеть в своей коллекции Джулиан Патридж.

– Почему ты не завтракала с нами? – спросила Аннемари.

Диана ужасно себя чувствовала после бессонной ночи. Уснешь тут, после такого события…

– У меня не было аппетита, – сухо ответила она.

– Ты уже собрала вещи? Майкл отвезет тебя к Патриджам после обеда.

– Я не поеду.

– Захвати с собой теплые вещи. Они ведь живут на берегу озера, там весьма прохладно.

– Мама, ты слышишь меня? Я никуда не поеду!

Аннемари облизнула свои алые губы после глотка кофе и приторно улыбнулась.

– Я не понимаю, почему ты противишься? Джулиан – красивый, умный, богатый, из хорошей семьи. Твоя жизнь с ним превратится в сказку.

– Человек, который хочет запереть меня дома, чтобы я штопала ему носки и рожала детей, превратит мою жизнь в сказку? – усмехнулась Диана.

– Тебе необходимо узнать его получше.

– Боюсь, что если я узнаю его еще больше, то возненавижу еще сильнее… Я ведь еще даже школу не закончила. О каком замужестве может идти речь?

– Мы же не торопимся. Организуем свадьбу после выпускного, а пока у тебя есть два года, чтобы пообщаться с Джулианом. По-моему, это приличный срок отношений для того, чтобы вступить в брак.

– Я хочу выйти замуж за человека, которого полюблю.

– Любовь… – усмехнулась Аннемари. – Не существует никакой любви. Кто-то выдумал это дурацкое словечко, и теперь весь мир сходит с ума в поисках этой самой любви. На самом деле, между мужчиной и женщиной есть лишь физическое влечение и психологическая зависимость. Даже если ты сейчас не желаешь Джулиана, гормоны и психика все сделают за тебя.

Аннемари приблизилась к дочери, взяла прядь ее волос, стала накручивать на палец.

– Диана, если ты пойдешь против Алэсдэйра, то очень сильно пожалеешь. Твой отец воспримет это как предательство и лишит тебя всего, – сказала шепотом миссис Брандт.

Диану обдало жаром. Она прекрасно понимала, что мать права…

– …Значит, ты хочешь, чтобы я стала домохозяйкой?

– А что в этом плохого? Работа портит женщину. Она ее быстро старит, лишает привлекательности.

– Скажи мне, ради чего тогда я посвящаю все свое время учебе, строю планы, пытаюсь добиться чего-то? Зачем я все это делаю, если… если моя жизнь будет такой же пустой, как твоя?

Вот тогда Диана возненавидела свою бесхребетную мать, своего упрямого, властного отца, недалекого Джулиана, а вместе с ним и всех мужчин в этом гнусном мире.

– Нет, Эсси, ваше произношение никуда не годится! – грозным тоном сказала Дорис Шпиц, учитель французского языка.

Эсси Джефферсон, уставшая от пятиминутной болтовни на французском, вернулась на свое место.

– Мисс Арлиц, быть может, вы меня сегодня поразите?

Рэмисента без особого волнения принялась читать следующий абзац «Агронома» – произведения Октава Мирбо.

– «Поместье Вопердю – одно из самых красивых в Нормандии. Кроме замка, прекрасного образца архитектуры шестнадцатого века…»

Диана повернула голову в сторону Джел, что уставилась в телефон, лежащий на ее коленях, осторожно переписывалась с кем-то, изредка поглядывая на Дорис, и улыбалась.

– «…и значительных угодий вокруг, заключающихся в лесах, пастбищах, пахотных полях, поместье это обладает двадцатью фермами, пятью мельницами, двумя лесами и…»

– Рэмисента, прервитесь, пожалуйста, – сказала Дорис.

В следующее мгновение аудиторию накрыл перепонкоразрывающий скрежет стула, что Дорис резко отодвинула. Учащиеся вмиг притихли и поняли, что сейчас начнется что-то страшное.

Дорис подошла к Джел.

– О’ Нилл, что у вас под партой?!

– …Ноги, – растерявшись, ответила Джел.

Девочки тут же рассмеялись, что вызвало очередную волну гнева Дорис Шпиц.

– Вы издеваетесь?! Быстро положите телефон на стол!

Джел незамедлительно выполнила приказ.

– Миссис Шпиц, я просто хотела посмотреть время…

Вдруг на экране телефона Джел высветилось сообщение. Дорис кровожадно улыбнулась, затем взяла в руки телефон и принялась читать эсэмэс:

– «Мне уже не терпится провести тебе очередной урок поцелуев». Джелвира, что это значит?!

– Это значит, что О’Нилл интересует не французский язык, а французский поцелуй, – съязвила Элеттра.

Класс вновь взорвался от смеха. Джел мгновенно покраснела.

– Как вам не стыдно, Джелвира! – скривив лицо в недоумении, сказала преподавательница.

– Миссис Шпиц, вы называете себя профессионалом, но то, что вы делаете сейчас, – это недопустимо! – вмешалась Никки.

– Мисс Дилэйн, не вам меня отчитывать! Ученики не должны пользоваться телефоном на уроках!

Тут к дискуссии подключилась Диана:

– А учитель не должен нарушать личные границы ученика.

– Интересно, как на все это отреагирует миссис Маркс? – хитро улыбнувшись, спросила Калли.

Дорис явно была сражена, а все остальные присутствующие – поражены. Все в очередной раз убедились, что наши принцессы никогда не будут стоять в стороне, когда одна из них в беде.

– …Похвально, что вы так рьяно защищаете свою подругу, но ведь Джелвира…

– Я все поняла, миссис Шпиц. Этого больше не повторится. Верните мой телефон.

Шпиц ничего не оставалось, кроме как сдаться. Джел кинула телефон в сумку, затем посмотрела на своих подруг и улыбнулась им в благодарность.

– Продолжайте, Рэмисента, – тихо сказала Дорис.

Девочки еле-еле досидели до конца урока. На самом деле, они так же, как и все, были поражены поведением Джел. Тихая, неприметная Джелвира никогда в жизни ни с кем не переписывалась. По крайней мере, ее подруги ничего такого не замечали.

– Джел, ты прости, конечно, но раз уж Дорис приоткрыла твою тайну, не могла бы ты поделиться с нами остальными подробностями? – обняв Джел, деликатно сказала Диана.

– Да, нам всем жутко интересно, кто же этот загадочный «преподаватель», – добавила Никки.

– Девочки, я вам все расскажу. Только давайте после уроков, хорошо? – засмущалась Джелвира.

– Джел, нельзя быть такой бездушной, – присоединилась Калли. – Мы не выдержим еще один урок в неведении. Рассказывай!

Что ж, у Джел не было иного выхода. Подруги не могли жить без острых новостей, как хищники без свежего мяса.

В последний день лета Саша устроила вечеринку поцелуев, пока ее мать находилась в Милане, а отец, напившись до умопомрачения, валялся в своем кабинете.

Джел сидела в своей комнате, вязала носки для Никки и раздраженно вздыхала, когда басы музыки, что доносилась с первого этажа, заставляли дрожать стены и подпрыгивать статуэтки на полках.

Внезапно дверь ее комнаты открылась, на пороге оказался высокий, смуглый брюнет со старательно залакированными волосами и ухоженной бородой.

– Упс, привет, – сказал незнакомец.

Джел тут же почувствовала запах чрезмерно выпитого алкоголя, что исходил от парня, и ей стало мерзко.