– Ну и ладно. Моей любви хватит на нас обоих. – Алесса угрожающе посмотрела на Джераба и улыбнулась так, что он почувствовал, как кровь стынет в его жилах. – Выбирай, Джераб. Либо я, либо Диана… и тюрьма.

Алесса не могла молчать, узнав решение Джераба, и на следующий же день она с восторгом и гордостью объявила всем своим коллегам о том, что они с Джерабом помолвлены. Слух молниеносно разлетелся по всей школе. О «счастливой» парочке знал даже обслуживающий персонал «Греджерс».

– Ох, Алесса, Джераб! Поздравляю вас! – воскликнула Дорис Шпиц, учительница французского, остановив пару у входа в столовую и расцеловав каждого.

– Благодарю, миссис Шпиц, – ответила Алесса, не обращая внимания на кислое выражение лица Джераба.

– У меня есть знакомая модистка. Она просто волшебница!

– Я к вам подойду попозже, и мы все обсудим, ладно?

– …Ловко ты, – бесстрастно-холодным тоном сказал Джераб, когда Дорис покинула их.

– Джераб, что с лицом? Изобрази радость. На нас сейчас все будут смотреть.

Так и было. Как только Джераб и Алесса оказались в столовой, все, кто находился внутри, обратили свой взор на них. Алесса к тому же взяла Джераба за руку и прижалась к нему плечом, улыбаясь при этом так, словно ей удалось заполучить какой-то ценный трофей.

– А вот и они! – торжественно произнес Амадей Декари, хореограф, увидев, как к столу преподавателей приближаются Алесса и Джераб. – Какая же вы красивая пара! Я не перестану вами восхищаться!

– Амадей, спасибо, но не мог бы ты потише восхищаться? – сорвался Джераб, чем вызвал негодование Алессы. Та была вынуждена скрасить сие недоразумение стыдливой улыбкой, впившись острыми ногтями в ладонь Джераба.

– А жених наш что-то приуныл, – насмешливо сказал Амадей. – Понимаю, расстаться с холостяцкой жизнью непросто, но ради такой красивой невесты ею все же можно и нужно пожертвовать.

Джераб кивал, выдавливая улыбку. Уголки его рта при этом дрожали, – так сложно ему было притворяться счастливым. Тем временем к столику подошли Роалд Вуд, учитель физкультуры, и его жена – Виола, что преподавала в «Греджерс» актерское мастерство. Джераб понял по их радостным лицам, что они тоже не откажут себе в желании присоединиться ко всем, кто поздравил будущих молодоженов, и ему хотелось выпрыгнуть из ближайшего окна, да вот только, к его великому сожалению, столовая находилась на первом этаже.

– Ну вот, Роалд, теперь мы не единственная супружеская пара в «Греджерс», – сказала Виола, сев за стол.

– Поздравляю, – обратился Роалд к Алессе. – Сочувствую, – сказал он Джерабу с мальчишеской улыбкой.

– Мистер Вуд, не очень-то любезно с вашей стороны, – укоризненно взглянул мистер Декари на Роалда.

– На самом деле я искренне рад, – исправился Роалд. – И я давно догадывался, что между вами что-то есть, – подмигнул он засмущавшейся Алессе.

Калли подошла с подносом к столику, за которым расположились ее подруги.

– Все говорят, что мистер Эверетт сделал предложение мисс Торн, – сказала она.

– Как же это…? – удивилась Джел. – Я ничего не понимаю. Они что, втайне встречались?

– Диана… – обратилась Никки к подруге.

Диана же, после того как Калли сообщила всем эту неожиданную и неприятную новость, сидела, не шевелясь, глядя в сторону стола преподавателей. Джераб, как ей показалось, выглядел довольным и слегка смущенным. Она так же, как и Джел, не могла ничего понять. Как он мог так с ней поступить? Что заставило его пойти на такое гнусное предательство? Каких усилий ей стоило не сорваться с места, не ринуться в его сторону, крича и плача одновременно, желая добиться от него объяснений! Как в те тяжелые минуты, когда она падала с коня и заставляла себя тотчас подняться, чтобы покорить зрителей своими мужеством и героизмом, чувствуя при этом, как боль из-за множественных переломов костей и ушибов органов адским пламенем обжигает все ее нутро, так и теперь, испытывая тождественные чувства, она нашла в себе силы, чтобы отвернуться от Джераба, сохраняя бесстрастное выражение лица, и продолжить трапезу, как будто ничего и не произошло.

Но Элеттра, наблюдавшая все это время со злорадной усмешкой за Дианой, знала, что та лишь делает вид, что ей все равно.

– Кто бы мог подумать? – сказала Рэмисента, глядя то на Диану, то на Джераба. – Это двойной удар.

Всем известно, что место, где обитают преимущественно женщины, ничем не отличается от серпентария. Элеттра сказала Мессалине Аксельрот, что Диана влюблена в их учителя по литературе, и еще приукрасила немного, добавив, что видела лично, как Диана поджидала Джераба после уроков у его кабинета, даже караулила его в резиденции преподавателей, писала ему любовные записки, рыдала, стоя на коленях и умоляя ответить ей взаимностью. Наши очаровательные, благовоспитанные змейки тут же начали изрыгать свой яд, после того как сплетня разлетелась по всей школе. Над Дианой смеялись и старшие и младшие ученицы. Девушки будто бы только и мечтали найти слабое место Главной леди, чтобы забыть о своей ущербности. Диана знала, что все ей смотрят вслед и потешаются над ней. Все, кто якобы боготворил ее, любил и уважал, показали свою истинную сущность. При этом они продолжали со всем почтением улыбаться Диане и любезничать с ней, а уж потом плевали ей в спину ядом.

– Да говорю тебе, она за ним бегала как умалишенная. Он уже не знал, как от нее отвязаться, – сказала Стелла Пристли, одна из выпускниц.

– Ты считаешь, что она могла так унижаться? – хихикнув, спросила Пэлл Лапира, подруга Стеллы.

– Определенно! Диана только кажется независимой, холодной и уверенной. На самом деле она – жалкая.

Долго Брандт терпела насмешки в свою сторону, но услышав этот разговор выпускниц, она уже не могла держать себя в руках. Как и Никки, что шла тогда рядом с ней и тоже стала свидетелем разговора Стеллы и Пэлл, что сидели на мраморной лестнице у библиотеки. Диана попросила Никки не вмешиваться и оставаться на месте, а сама тихо спустилась вниз, и остановившись на ближайшей к девушкам ступеньке, сказала:

– Продолжай.

Стелла и Пэлл обернулись. Лица у обеих были искажены страхом.

– Диана, я не понимаю… – стала мямлить Стелла.

– Что, за спиной болтать легче, чем сказать все глаза? Так кто же из нас жалкий? – Голос ее был властным, заставляющим замереть и забыть о чувстве собственного достоинства.

Диана не стала больше тратить силы и время на тех, кто глумился над ней.

– Что она о себе возомнила? – прошипела Стелла, когда Брандт ушла.

Но тут подруг настигло новое потрясение.

– Пристли, ты бессмертная, что ли?! – закричала Никки, быстро спустившись.

– Никки… успокойся. Ты реагируешь так, будто мы сделали что-то немыслимое, – сказала Пэлл.

– Мы просто обсуждали сложившуюся ситуацию, разве это возбраняется? – оправдывалась Стелла.

– Вы можете обсуждать своих убогих парней, свой целлюлит, прыщи… Господи, Пэлл, может, тебе подкинуть деньжат на дерматолога, а? Короче, если я еще раз услышу, что кто-то из вас обсуждает Диану, я больше не буду тратить время на разговоры, а просто… – Никки вцепилась в лицо Стеллы, та вскрикнула от боли, задрожала, но так и не решилась противостоять Дилэйн.

– Никки! – попыталась спасти подругу Пэлл, но блондинка не отступила и еще сильнее вдавила ногти в нежную кожу Стеллы.

– …Просто изуродую ваши физиономии! Господь, конечно, уже постарался за меня, но я кое-что добавлю.

У Стеллы уже слезы посыпались. Ей было так больно, точно ее ткнули лицом в спину дикобраза.

– Никки!!! – в ужасе закричала Леда.

Несколькими минутами ранее Леда Дилэйн находилась в своем кабинете, обрабатывала разбитую коленку Клары.

– Будет большой синяк, – с сожалением предупредила Леда сестренку.

– Ничего страшного. Переживу, – улыбнулась Клара, зажмуриваясь всякий раз, когда Леда прикасалась к ее раненой коже ватным шариком, смоченным в спирте.