– Значит, вместо нее будет Штэффи Бри?

– Да. Элеттра, Индия и Штэффи завтра будут рвать друг друга на куски ради поездки в Амстердам. Зрелище обещает быть грандиозным, но я не пойду смотреть на это.

– Я тоже.

– И я, – отозвалась Джел.

Раздался стук в дверь. Вскоре дверная ручка зашевелилась, дверь распахнулась. У порога стоял Джулиан.

– Всем привет, – сказал он.

Диана никак не отреагировала на его появление. Впрочем, ей было так плохо, что она бы и на взорвавшуюся в нескольких метрах от нее гранату не обратила внимания.

– Здравствуй, Джулиан, – сказала Никки.

Джел покинула комнату первая, за ней вышла Никки, а затем и Калли, колеблясь, оставила пару наедине.

– Джел, прекращай реветь. Так ты не поможешь Диане, – сказала Калли, заметив очередную порцию слез на лице О’Нилл.

– Я знаю. Просто мне очень жаль Деймоса. Бедное животное.

– …Нам всем его очень жаль, – обняв подругу, прошептала Калли.

Никки почувствовала, как в самой сердцевине груди что-то горит. Кажется, так проявляет себя отвратительная ложь, что поселяется внутри, рядом с сердцем, и изводит поганого лжеца беспощадным пламенем.

– Говорят, что Диана сама на себя не похожа. Ни с кем не разговаривает, даже не шевелится, – сказала Рэмисента. – Подумать только… Не ожидала, что когда-нибудь я буду волноваться за Брандт.

– У меня тоже сердце разрывается, – призналась Элеттра.

– Серьезно?

– Да. Я понимаю Диану. Если бы с Фобосом что-то случилось, мне было бы так же тяжело.

– А помнишь, после первых соревнований ты спросила, что будет, если Диана лишится своего коня?

– Помню… И что?

– Тебе не кажется странным, что перед решающими скачками, Диана все же теряет коня?

– Подожди, ты хочешь сказать, что это я виновата в смерти Деймоса?!

– Эл, мы обе знаем, как ты ненавидишь Диану и как хочешь победить ее. Мы также знаем, на что ты готова пойти ради победы.

– Да как ты можешь?! Рэми, как ты можешь думать обо мне такое?! Я здесь ни при чем!.. Ты мне веришь?

Молчание.

Никки стояла у их комнаты и улыбалась. Все пошло не по плану. Она допустила страшнейшую ошибку, которую никак нельзя исправить. Но… что, если из этой ошибки можно извлечь выгоду? Никки поняла, что одна ее фраза может превратить Диану в оружие. В ее личное, уникальное оружие, которое способно уничтожить Элеттру за считаные секунды.

– Диана, я думал, что случилось что-то серьезное, – с насмешкой сказал Джулиан. – Ну зачем так убиваться из-за какой-то дохлой лошади?

Диана была огромной, открытой раной, а Патридж – градом из соли, что беспрерывно сыпался на ее кровоточащую поверхность.

Терпение ее быстро лопнуло.

– Уходи…

– Я должен быть рядом с тобой.

И Диана вновь расплакалась, да так интенсивно, словно кто-то откупорил гигантскую канистру слез.

– Уходи!!! Уходи!!!

На ее крик прибежали девочки.

– Джулиан, что ты натворил? – испуганно спросила Джел.

– Я всего лишь хотел поддержать ее, – растерялся тот.

– Отлично ты ее поддержал! – подключилась Калли. – Я впервые вижу, чтобы она так рыдала!

– Джулиан, если ты добровольно не покинешь эту комнату, я вызову охрану, – пригрозила Никки.

– …Прости, Диана.

Когда девушки выпроводили нежеланного гостя, Джел подошла к Диане, положила руку на ее взмокшую спину и сказала:

– Он ушел. Успокаивайся, солнышко.

– Оставьте меня одну, – попросила Диана.

Калли и Джел без лишних слов направились к выходу.

– Стойте, – вдруг сказала Никки. – Я знаю, что произошло с Деймосом… Элеттра отравила его.

Подруги были настолько шокированы, что не смог-ли вымолвить ни словечка. Диана тут же прекратила плакать. Стало так тихо и… страшно, как в самый мрачный час на кладбище.

– Я все это время находилась у комнаты Кинг и Арлиц и подслушивала их разговор. Оказывается, Элеттра еще после первых скачек решила избавиться от Деймоса.

– То есть… она отравила его только из-за каких-то дурацких соревнований? – недоумевала Джел.

– Верно, – огненный шар в груди Никки разрастался, превращая ее душу в смрадную труху.

– Нет, но это уже слишком. Даже для Элеттры, – засомневалась Калли.

– Девочки, Элеттра нас ненавидит, – продолжала Никки. – Каждый раз она придумывает новый способ, чтобы навредить нам. Калли, из-за нее вся школа знает, что твой отец – банкрот. Джел, она выдумала какую-то идиотскую историю, якобы ты хотела покончить с собой, и теперь все в «Греджерс» считают тебя сумасшедшей. Элеттра увела у меня парня, если вы забыли. И теперь ее новой жертвой стала Диана. Она решила ударить ее по самому больному месту.

– …Диана, а помнишь, ты сказала, что на прошлых соревнованиях Элеттра бросила что-то в воздух, из-за чего Деймос стал сам не свой? – спросила Джел.

– Точно! Она уже тогда пыталась ему навредить, но тебе удалось поставить ее на место. И теперь она решила действовать по-другому, – сказала Калли, ни в к???оей мере больше не сомневаясь в словах Никки.

– Диана, ты так и будешь сидеть здесь и ныть? Мне кажется, самое время пойти к Элеттре и заставить ее ответить за все то зло, что она нам причинила, – заключила Никки, с опаской глядя на Диану, продолжавшую молчать, никак не реагировавшую на ее доводы. Тяжко стало Никки от разочарования в себе и в своем коварном плане.

Диана не могла никого уничтожить. Она сама была уничтожена.

В столовой, в месте, где сплетни распространялись быстрее, чем простуда, в тот день было подозрительно тихо. Ученицы лишь изредка посматривали на столик всеми любимой четверки, но теперь вместо четверки была лишь понурая тройка. Диана предпочла пропустить завтрак. Как я уже говорила, Диана Брандт была довольно значимой персоной в «Греджерс», настолько значимой, что ее проблемы не принадлежали только ей одной, они были общими, и каждая ученица переживала их как свою собственную. Поэтому в столовой было так тихо и даже несколько мрачно, потому что все без исключения сопереживали Диане, скорбели вместе с ней.

– …Рэми, ну хватит меня игнорировать, – не вытерпела Элеттра, заметив, что Арлиц тоже поддалась всеобщей грусти. – Ты же моя подруга, ты должна быть на моей стороне.

– Если бы я действительно была твоей подругой, ты бы мне не лгала.

– Я сказала правду. Почему ты мне не веришь? – тут же Элеттра поняла, что однажды ей уже доводилось говорить эту фразу. Казалось, на всем белом свете не осталось ни одного человека, что не ранил бы ее недоверием.

– В тот вечер ты долго отсутствовала, – сказала Рэмисента, взглянув на Элеттру с осуждением. – Эл, тебя не было в комнате до самой ночи. Чем же ты занималась?

– Я сидела у фонтана. Мне позвонил Арджи, и я с ним заболталась.

– И только? – злобно усмехнулась Арлиц. Затем Рэми посмотрела в сторону, и уголки ее рта вмиг опустились, глаза стали шире то ли от страха, то ли от удивления.

– Что? – спросила Элеттра и обернулась, чтобы посмотреть туда, куда был направлен взор всех учениц.

Диана. Шла она медленно и целеустремленно, ни на кого не обращая внимания. Элеттра поняла, что Диана идет к ней, и внезапно почувствовала, как страх сковал ее тело, как задрожали ее руки. Элеттре на миг показалось, что она стоит у подножия горы, не может сдвинуться с места, а с вершины в этот момент сползает лавина, готовая вот-вот накрыть ее с головой, переломав каждую ее косточку, раздавив каждую клеточку ее тела.

Рэмисента вскочила с подносом в руках, судорожно ища глазами свободное место.

– Рэми, не уходи, – просила Элеттра.

– Разбирайся с ней сама.

– Доброе утро, – сказала Диана, приблизившись к столу Элеттры.

– Доброе утро, Диана, – ответила ей Эл, одно-временно спрятав дрожащие руки под стол. Диана заняла место Рэмисенты. – Что тебе нужно?

– Я хочу услышать от тебя чистосердечное признание. Если ты раскаешься здесь, перед всеми, прямо сейчас, то я тебе ничего не сделаю, – абсолютно спокойно, без пафосной строгости сказала Брандт.