– Мне жаль, что я так поступаю с тобой… Ты даже не представляешь, как мне жаль тебя, Диана, – успокоившись, сказал Джераб.

– О нет, жалеть меня не надо. Это унизительно.

Диана отвернулась, чтобы Джераб не увидел, как блестят ее глаза из-за слез.

– Это сделала Элеттра? – вдруг спросил Джераб.

– Не знаю…

– Диана, Алесса, конечно, коварная…

– Коварная? Да мразь она конченая! – Диана вновь повернулась лицом к Джерабу, забыв про слезы.

– Ну да, так точнее будет. И все же не она сфотографировала нас. Скажи, – Джераб подошел к ней, положил руку на ее плечо и испытующе посмотрел ей в глаза, – мы пострадали из-за твоей вражды с Кинг?

– Я не знаю, – прошептала она.

Элеттра, вне всяких сомнений, виновата, но Диана также осознавала, что и она причастна к их с Джерабом мукам. Она начала эту войну, считая Элеттру своим главным врагом, в чем теперь очень и очень сомневалась. Диана, вопреки убеждениям Эверетта, понимала, что истинной жертвой всей сложившейся ситуации является Джераб. Из-за нее он мог лишиться не только профессии, но и свободы.

Вот почему Диана не могла сказать ему правду. Она боялась, что Джераб разозлится на нее и их расставание станет еще болезненнее.

– Джераб… – сказала Диана, легонько коснувшись его лица. – Я благодарю тебя за все. Этот короткий период, что я провела с тобой, лучше, чем вся моя жизнь.

Его взгляд проникал в самое сердце. Трудно было удержаться и не поцеловать его. Страстно, ненасытно. Пальчики Дианы скользнули по его щеке к губам, что молили его о поцелуе. Он наклонился к ней. Она почувствовала, как его горячее дыхание покрывает ее губы. Но тут Диана оттолкнула его, понимая, что этой невинной близостью она только углубит зияющие раны своего сердца, и выбежала из их убежища.

На улице разыгралась метель. Ветер зловеще завывал, подбрасывая к небу снежную пыль. Диана не обращала внимания на непогоду. Она шла вперед по сугробам куда глаза глядят, одновременно расстегивая пуговицы длинного черного пальто (зимой все ученицы «Греджерс» носили одинаковые однобортные пальто с массивным капюшоном и вышитым белыми нитками гербом школы на правом плече). Не останавливаясь, она сбросила пальто и продолжила свой тернистый путь в сарафане и тоненькой блузе. Холод был неистовый, но отчаяние, бурлящее где-то глубоко в душе, согревало Диану. Она пылала. Слезы. Снова слезы предупреждали о своем появлении жжением в глазах, но Диана приказала себе держаться. «Ни одной слезы моей больше не прольется. Хватит. Буду терпеть, как бы больно ни было. Надеюсь, однажды мое сердце не выдержит и остановится. Все буду держать в себе до самого конца» – такими были ее мысли.

– Что вы сказали?! – Голди в этот момент была похожа на огромный раскаленный шар, наполненный гневом.

– Я подозреваю, что одна из учениц – беременна, – повторила Леда, а затем положила на стол директрисы тот самый тест, который она нашла в урне. – Вот.

– Где вы это взяли?

– В туалете, в учебном корпусе старших учениц.

– Это точно какое-то проклятье! Столько лет все шло мирно и гладко, и что теперь?! Скандал за скандалом… Но это уже не просто скандал – это позор!!!

– Миссис Маркс, а может, этот тест сделал кто-то из обслуживающего персонала? Или учителей?

– А если нет?

– Если нет… Тогда предлагаю организовать мед-осмотр для учениц. Скажем девочкам, что это плановое мероприятие.

– Ну да. Да, вы правы. В любом случае никто сам не признается. Леда, я поручаю вам заняться этим делом.

– Конечно. У меня есть знакомая, Агне Корденас. Она – замечательный врач-гинеколог, у нее своя клиника.

– Человек она надежный? Леда, поймите, о том, что произошло, никто не должен знать.

– Агне можно доверять. Я ручаюсь.

Итак, Бригида Ворчуковски всю неделю сопровождала ничего не подозревавших старшеклассниц на осмотр к доктору Корденас. Агне осматривала девушек в кресле, водила на УЗИ, опрашивала по стандартной схеме, пока медсестры брали кровь из вены на анализ.

– Господи, терпеть не могу гинекологию, – сказала Калли. – Каждый раз как первый, и всегда кажется, что врач пытается отыскать клад в моей вагине.

– Да, у меня такие же ощущения, – хихикнула Никки. – Знаете, что я только что поняла? Мы с вами организовали, сами того не зная, Клуб разбитых сердец. Диана и Джераб, Калли и Руди, Джел… и Закари, я и Арджи. Мы все были так счастливы. А теперь… Поэтому я предлагаю отправиться на новогодние каникулы в Сен-Тропе. Оказывается, Кармэл недавно приобрела там виллу! Мы обязаны туда поехать. Нам необходимо развлечься и отвлечься от всех этих любовных передряг. Как считаете?

Никто из подруг не возражал, да и трудно было не поддержать такую превосходную идею. Калли заработала достаточно денег, она теперь могла спокойно оплатить следующий учебный семестр и позволить себе немного отдохнуть перед ним. Джел была рада тому, что Никки упомянула ее, значит, Дилэйн наконец-то оттаяла, поэтому она готова была поехать с ней куда угодно. Диана в самом деле надеялась, что новогоднее путешествие поможет ей восстановиться после разрыва с Эвереттом и морально подготовиться к тому, что последние полтора года в школе она будет наблюдать за отношениями Алессы и Джераба. Диана была уверена, что вскоре Джераб смирится со своей участью и попробует откопать в своей душе «законсервированные» чувства к Алессе, которые он испытывал к ней в юности. Он вновь полюбит ее, это очевидно. И больно.

– Надо отдать Диане должное, – сказала Рэми, глядя в сторону Брандт и ее свиты. – Она отлично держится.

– Рэми, что бы мы ни сделали, от нее никто не отвернется. Это все равно что пытаться потушить извергающийся вулкан плевком. Мы бессильны… и смешны.

– Эл, но она ведь потеряла часть своей власти. Ты не забывай про это.

– Ее потери по сравнению с моими – ничтожны, – вздохнула Элеттра.

– Ведете ли вы половую жизнь? – обратилась Агне Корденас к Диане, когда та явилась к ней на осмотр.

– Да, в некотором роде.

– Что это значит?

– Жизнь имеет меня знатно. – Диана была в шоке от самой себя. Чем она думает? И думает ли вообще? В ее-то положении так выражаться! Доктор Корденас не знала, как подавить свое возмущение. Ей ведь казалось, что леди «Греджерс» исключительно вежливы и благочестивы. Хотя… теперь уж глупо придерживаться такого мнения о воспитанницах знаменитой школы, ведь ей приходится искать среди этих несовершеннолетних особ ту, что готовится стать матерью и обладательницей клейма позора в высшем обществе Англии. – Простите… По утрам мой юмор всегда такой… беззастенчивый.

– Рэмисента, что случилось? – спросила Агне, увидев несколько белесых шрамов на внутренней поверхности бедра девушки.

– Я просто порезалась, когда брилась, – солгала Рэми.

– Надо быть аккуратнее, – сказала Агне и приступила к осмотру.

– Вам тоже, – ответила Рэми, почувствовав вторжение гинекологического зеркала в ее промежность.

– Назовите дату последней менструации, – вопрос был адресован Джел. Для О’Нилл он был крайне сложным, как если бы доктор попросила перечислить все химические элементы из таблицы Менделеева. Голод нанес ущерб организму Джел, и прежде всего он «прошелся» по репродуктивной системе. Цикл не просто нарушился – он исчез, поэтому Джел так тяжело было вспомнить, когда ее тело нормально функционировало. – Джелвира?

– …Девятого ноября, – ее ответ был чистой ложью.

– Мисс Дилэйн сказала мне, что у вас были проблемы с питанием и…

– Да, были. Но сейчас уже все хорошо, – и это тоже было ложью.

– Что-то ты долго, – сказала Калли, когда Никки вышла из кабинета доктора.

– Она все расспрашивала меня про моих партнеров. Не знала, что врачи имеют право задавать такие вопросы. Может, Корденас думала, что я растеряюсь? Ха, не тут-то было. Особое внимание я уделила своему нынешнему партнеру. – Никки бросила колющий взгляд на Рэми, а та сделала вид, что ничего не заметила, поэтому Дилэйн решила пойти ва-банк. – Ах, Элай Арлиц – потрясающий любовник! У него такой могучий, крепкий…