– А я хотел таким образом извиниться за то, что напугал тебя.

– Извинения приняты. – Элеттра поразилась тому, как ее голос изменился в присутствии Арджи Смита. Не было больше в нем строгих нот и ледяных прожилок. Теперь он был похож на голос ее покойной матери, звучал мелодично и нежно.

– Пирожные понравились? – поинтересовался Арджи, краснея.

– Очень! Самые вкусные пирожные в моей жизни.

– Я старался.

– …Ты сам их приготовил?

– Да. Иногда я люблю воображать себя кондитером.

Признание шокировало Элеттру. Никто никогда не делал для нее подобных вещей. Для нее этот трогательный поступок был столь удивительным и необъяснимым, что она не знала, как на него реагировать. Огромные карие глаза наполнились слезами, губы задрожали. Элеттра отвернулась, чтобы скрыть свои эмоции, что неконтролируемо выхлестывались наружу.

– Элеттра… что с тобой? – Арджи был совершенно обескуражен.

– Почему ты так обращаешься со мной? – спросила она, вытирая слезы.

– В смысле? Я опять тебя обидел?

– Нет. Наоборот… Ты слишком добр ко мне, а я этого недостойна.

– С чего ты взяла, что недостойна?

– Я плохой человек, Арджи. Все в «Греджерс» меня ненавидят.

– За что?

– Я… я просто существую. Этого вполне достаточно.

Арджи никак не мог понять, как к этому чистому, светлому, хрупкому созданию можно испытывать ненависть. Он осторожно положил свои массивные ладони на ее стыдливо-робкие плечи, почувствовал, как она напряглась, словно готовясь принять удар.

– Знаешь, мне все равно, что о тебе думают остальные. Я вижу, что ты хорошая, милая девушка, на которую нацепили ярлык злодейки, и теперь тебе приходится соответствовать тому образу, что тебе навязывает общество.

Элеттра обычно не любила смотреть кому-то в глаза, опасаясь, что смотрящий в них в ответ увидит все, что скрыто в ее душе. Но тут она впервые решилась забыть про свой страх. И не пожалела об этом. Казалось бы, такой простой жест, обычный зрительный контакт, а сколько живительной силы, сколько магии было в нем. Да и просто какое же удовольствие было смотреть в эти прекрасные глаза и не чувствовать страха и желания защититься, напав первой.

Квилл потратил несколько минут, чтобы отыскать своего друга.

– Арджи, тренировка начнется через минуту.

– Слушай… Скажи тренеру, что я заболел.

– Ты серьезно? Ты же никогда не пропускал тренировки, – удивился Костер.

– Квилл, выручи. Я прошу тебя.

– …Ладно, гуляй.

– Что ты задумал? – спросила Элеттра.

– Хочу пойти с тобой в кино. Не возражаешь?

– Арджи, ты уже загладил свою вину. Я больше не сержусь на тебя.

– Я это понял, – улыбнулся он. – Теперь мне просто хочется провести с тобой время. Если ты не против, конечно.

Элеттра с удовольствием протянула бы руку Арджи, если бы дрожь не овладела ею. Ее первый раз в жизни пригласили на свидание. Она растерялась на краткий миг, а после кивнула и озарила его улыбкой. Арджи забежал в раздевалку, мигом снял форму, надел джинсы и рубашку и вернулся к Элеттре, которая даже не сдвинулась с места, пока ждала его.

Школьный двор в последний учебный день был практически пуст, но то небольшое количество людей, что по каким-то причинам задержались в школе, было сосредоточено исключительно на Арджи и белокурой незнакомке. Среди тех, кто провожал пару любопытным взглядом, была Рокси Уэллер. Та незамедлительно достала телефон из кармана куртки, сделала несколько снимков, а после поднесла телефон к уху, не отводя глаз от пары, и ожидая, когда же прервутся гудки.

– Алло, Никки… Ты сейчас охренеешь.

– Да… Вот это действительно странно, – сказал Руди, просматривая фотографии тетради с кратким изложением жизни погибших, и выслушав перед этим все безумные догадки Калли.

– Мне, наверное, нужно пойти в полицию?

– Зачем?

– Что значит зачем? Это же улики!

– Калли, это просто тетради.

– Тетради, в которых информация об убитых людях!

– Слушай, я уверен, что всему этому есть логичное объяснение.

– Например?

Руди отложил телефон в сторону и принялся размышлять.

– …Ну не знаю. Может, Сафира интересуется всякими загадочными происшествиями? Допустим, она увидела в новостях, что кто-то умер, и потом пыталась раскрыть личность погибшего. Согласен, звучит бредово, но некоторые люди склонны занимать себя довольно странными, даже жуткими развлечениями. Это факт.

– А топоры, ружья и прочие атрибуты смерти? Как ты все это объяснишь? – не унималась Калли.

– Ты же сама сказала, что Сафира увлекается охотой. Так что в этом нет ничего удивительного!

– …А почему ты так нервничаешь?

– Калли, ты просила меня найти тебе работу. Я нашел работу. Теперь ты возомнила себя чертовым детективом и заявилась ко мне с нелепыми доказательствами! Как я должен на все это реагировать? Если тебя не устраивает Фрай, то уволься и найди себе другую работу. Только очень сомневаюсь, что в другом месте тебе будут платить такие бабки!

Руди замолк, когда услышал рингтон своего телефона. Он быстро посмотрел на экран, схватил мобильник и вышел из комнаты. Калли тем временем взяла свой телефон, вновь просмотрела фотографии, сделанные в тайной комнате Сафиры, и попыталась убедить себя в том, что все ее догадки – очередные выдумки девчонки с богатой фантазией. Руди отсутствовал долго, и пока Калли его ждала, она размышляла, как бы ей выкрутиться из сложившейся ситуации. Руди ведь наверняка слегка разочарован ею. Он полагал, что Калли уже взрослая, мудрая, от той маленькой девочки, с которой он познакомился на улице четыре года назад, ничего не осталось. А тут к нему прибегает глупая юная шпионка со смешными доводами, возложив на себя ответственность за раскрытие выдуманной ею страшной тайны. Какой же позор…

– Калли, что у вас происходит? Мне показалось, что Руди кричал на тебя, – заглянула в комнату Салли.

– Все хорошо, миссис Фокс. Мы так обычно дискутируем.

– Понятно. А я уж подумала, что Руди из-за новой работы стал слишком раздражителен.

– Руди устроился на новую работу?

– А он тебе не сказал? Его наняла какая-то богатая дама из Ицли. Теперь он возвращается домой поздно, совсем не отдыхает, но зато получает хорошие деньги. Через полчаса жду вас на кухне, я испек-ла твои любимые пирожки.

Богатая. Дама. Из. Ицли.

Внутренний голос Калли разрывался: «Ты точно глупая, дорогая моя. Тебе можно впарить любую херню, и ты поведешься».

Руди хранил под матрасом пачку сигарет. Даже достигнув совершеннолетия, парень боялся признаться родителям, что иногда любит полакомиться никотином. Калли подняла матрас, схватила пачку, достала сигарету, что была толще ее пальчиков, там же нашла зажигалку и закурила. Курила Калли лишь тогда, когда нервничала настолько, что ей едва удавалось сохранить самообладание.

– Я думал, ты бросила курить, – сказал Руди, войдя в свою комнату.

– …Почему ты мне не сказал, что тоже работаешь на Фрай?

– Я… недавно устроился.

– И что же ты для нее делаешь?

– Все, что она прикажет. Сафира может послать меня за продуктами или же заставить починить сантехнику, – ответил Руди, кромсая заусенцы на пальцах.

– Руди, если ты продолжишь мне врать, я уйду и ты меня больше никогда не увидишь, – грозным тоном промолвила Калли.

– Я не вру тебе, – пальцы его кровоточили, но Руди продолжал над ними измываться.

– К сожалению или к счастью, мы с тобой очень похожи. Когда я вру, я веду себя точно так же, как ты сейчас.

Руди бросил на нее виноватый взгляд, после отвернулся и наконец ответил:

– Я не могу сказать тебе правду.

Резко выдохнув облачко дыма, Калли впечатала окурок в подоконник, на котором уже было небольшое черное «созвездие», созданное тушением сигарет подобным образом.

– Прощай, – сказала Калли, направляясь к двери. – И передай Фрай, что теперь ей все-таки придется поговорить с полицией.