– О чем ты?

– Он всю неделю заставляет меня ходить с ним по магазинам в поисках костюма. Весь нервный такой.

– А, – по лицу Никки расползлась довольная улыбка, – это он к балу готовится.

– К какому еще балу?

– У нас скоро будет Осенний был в школе. Вот я и пригласила Арджи.

– «Греджерс», как всегда, следует старомодным традициям.

– По-моему, довольно милая традиция. Я как представлю Арджи в красивом костюме… – сказала Никки, закрыв глаза, – как мы вальсируем с ним. Ммм… Фу!

– Точно, фу. Зрелище на любителя.

– Да я не об этом. У меня уже голова кружится от запаха гари. Так… Я подарила Джел духи, и они как раз сойдут за освежитель.

Никки пошарилась в косметичке Джел. Не найдя ничего, приступила к обыску ее комода, открывая поочередно ящики.

– Куда она могла их спрятать? – задала сама себе вопрос Никки, затем открыла последний ящик, вновь нарушила покой аккуратно сложенных вещичек и тут… Подняв пижаму Джел, Никки нашла незнакомые ей таблетки. Одна пачка была открыта и наполнена полупустыми блистерами с белыми пилюлями.

– Эй, ты куда пропала?

– Рокси… я тебе перезвоню, ладно?

– Окей. До связи.

– Неоксетин? – удивилась Леда.

Никки спустя несколько минут после обнаружения находки прибежала к сестре, чтобы узнать, что это за таблетки и зачем Джел их принимает.

– Да. Я погуглила, но мой мозг сломался, когда я дошла до фармакокинетики. Ничего не поняла, в общем.

– Неоксетин – это сильнейший антидепрессант. Его выписывают тем, кто страдает тяжелыми психическими расстройствами.

– Да ладно…

– Насколько я знаю, его назначают только в самых крайних, запущенных случаях, потому что у препарата слишком много опасных побочек.

Никки была ошарашена этой информацией. Ей никак не удавалось смириться с тем шокирующим осознанием, что она за все годы дружбы с Джелвирой ни разу не заметила, что с близкой подругой что-то не так.

– А почему ты интересуешься? – настороженно спросила Леда.

– Да так…

– Ты видела, что кто-то из учащихся принимает неоксетин?

Никки сидела с растерянным видом, пытаясь отыскать в голове подходящий ответ на столь серьезный вопрос.

– Никки, если у кого-то из учениц проблемы, я должна об этом знать.

– Остынь, Леда. Я узнала об этих таблетках из сериала. Там главная героиня втайне от всех употребляет всякую дрянь…

Диана открыла дверь палаты и замерла, увидев лежавшего на кровати Джераба с забинтованной рукой. В неповрежденную руку была воткнута игла системы с обезболивающим и глюкозой.

– Мистер Эверетт, как ваши дела? – робко спросила она, сев на стул рядом с койкой.

Джераб медленно повернул голову в сторону девушки и постарался улыбнуться. Свет тонкими струйками проникал сквозь закрытые жалюзи и располагался тусклыми полосами на распущенных волосах Дианы, на ее лице, выделяя завораживающие голубые глаза и бархатные губы.

– Неплохо. Сотрясение мозга, перелом нескольких ребер и ключицы. Как тебе удалось поставить точный диагноз?

– Печальный опыт… Как вам новая палата? Я попросила перевести вас в VIP.

– Зачем?

– Думаю, что комфортные условия поспособствуют скорейшему выздоровлению.

– Не стоило. Меня и обычная палата устраивала.

– Мистер Эверетт… это моя вина. Вы пострадали из-за меня, – раскаялась Диана.

– Я пострадал из-за своей глупости. – Джераб прервался, чтобы вздохнуть. Боль слегка ослабла, но стоило чуть больше поверить в себя и вздохнуть полной грудью, как внутри вновь взрывался снаряд с ядерной начинкой, породив тысячи болевых импульсов, что моментально расползались по всему телу. – Прости меня, Диана. Я не имел права вести себя так с тобой. И… я признаю, что ты очень талантлива. Ты действительно непревзойденная.

Диана подарила ему милую улыбку.

– …Вы снова обращаетесь ко мне на «ты», – заметила она.

– Прошу прощения и за это.

– Да я не против, – ответила Диана, заправив густую прядь за ухо. Часть волос все равно выбилась вперед, блестящей пружинкой расположившись у самого лица.

– …Ты, оказывается, еще и Байрона любишь, – сказал Джераб, не отрывая глаз от ее томной пряди, что придавала ей нотку загадочности.

– Байрона любят все.

– Но не все могут вспомнить хотя бы строчку из его произведений… Я впечатлен.

– Мистер Эверетт…

– Джераб, – прервал он ее. – Можешь называть меня по имени.

– Джераб, – улыбнулась Диана, – давайте с этого дня мы перестанем воевать друг с другом?

– Я согласен, – с облегчением произнес Джераб.

– Хорошо… Тем более я все равно победила.

– С чего бы?

– Ну не я же лежу на больничной койке с переломанными костями? – усмехнулась Диана, изогнув бровь.

Джераб рассмеялся, и Диана не удержалась. Но смех вскоре оборвался, поскольку травмы вновь напомнили о себе раскатами боли. Джераб аж издал стон и сжал белоснежную простыню до треска ткани. Диана машинально положила свою руку на его напряженную кисть и почувствовала, как та постепенно расслабляется. Ее легкое прикосновение заставило вспыхнуть его душу. Джераб вновь почувствовал наисильнейшее притяжение к ней. Он понимал, что ему запрещено испытывать это захватывающее, всепокоряющее чувство, но ничего не мог с собой поделать. Диану пронзило то же самое ощущение. Она его испытала впервые. Человек, у кровати которого она сидела, не сделал ничего особенного, но ее влекло к нему, как к магниту. Он был для нее лунным светом, что сводит с ума одинокого волка.

– Джераб, еле нашла тебя, – внезапное появление в палате Алессы заставило Диану и Джераба опомниться и размагнититься. – Не знала, что тебя перевели в другую палату.

Алесса вопросительно посмотрела на пару, что пребывала в смятении.

– …Поправляйтесь, мистер Эверетт, – пробормотала Диана и поспешила к выходу. – До свидания, мисс Торн.

– Пока, Диана, – попрощалась Алесса.

Оставшись с Джерабом наедине, Алесса подошла к нему, анализируя его эмоции: то ли он был напуган, то ли разочарован…

– Зачем она приехала?

– Чтобы навестить меня, полагаю, – ответил Джераб с напускным безразличием.

– Опять эта показуха… Все ученицы молча переживают, а ЭТА снова решила выделиться.

Диана исчезла, и Джераб почувствовал бескрайнюю пустоту в душе. Словно только что он потерял нечто важное. Самое ценное в его жизни.

Лицо Джел обдало жаром, будто дракон изрыгнул огненный шар ей в лицо. Она еле дышала и с трудом стояла на ногах, после того как выгребла все свои вещи из ящика комода, где была спрятана «Флора». Ни одной упаковки, ни одного блистера, ни одной случайно вывалившейся таблетки. Пусто. Джел хотелось рыдать и одновременно кричать от злости.

– Что ищешь?

За ее спиной стояла Никки, невозмутимо наблюдая за подругой, потратившей все силы на поиск очередной дозы.

– Таблетки… Голова болит, – могильным голосом ответила Джел.

Никки подошла к своей кровати, нащупала сумку под ней, достала ее и вытащила из маленького бокового кармана сверкающий блистер.

– Вот, возьми. Это очень хорошее обезболивающее.

– …Оно мне не помогает.

Никки внимательно изучала Джел. Вид у той в самом деле был нездоровый. Кожа серая, губы потрескавшиеся, взгляд безжизненный, тело сгорбленное, изможденное.

– Ты ищешь неоксетин? – на глаза вдруг стали наворачиваться слезы.

– Да, – сразу ответила Джел. – Ты забрала? – спросила она с мощной долей агрессии.

– Я спрятала его в надежном месте. Отдам лишь тогда, когда ты откроешь свою тайну. – Никки отчаянно пыталась сохранить серьезный вид, говорить строго и даже несколько угрожающе, но ничего не вышло. Беспокойство за подругу одержало победу над слепым гневом.

– Какую?

– Ты больна? У тебя психическое расстройство? – выпалила Никки.

Джел закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь сообразить, как действовать дальше. Признаться в том, что она пьет эти таблетки только для того, чтобы похудеть, она не могла. Никки, похоже, знала, насколько они опасны, и не вернет их, а вымаливать у Саши дозу в который раз Джел не хотела. Велика вероятность, что сестра пошлет ее куда подальше. Значит, необходимо развить теорию Никки, быстро выдумать какой-нибудь безобидный диагноз.