– Что там происходит? – удивилась Диана.

Никки взглянула на встревоженную толпу и поняла, что… случилось страшное.

– Девочки, прошу вас, разойдитесь. Вы ничем не сможете помочь, – послышался обеспокоенный голос тренера.

Всадницы замерли, увидев приближающихся Диану и Никки.

– Диана, не ходи туда, – тихо сказала Индия.

– В чем дело? – спросила Диана, отталкивая в сторону Колетти.

Диана и Никки ворвались в конюшню, увидели Иоланду, стоявшую между стойлами Фобоса и Деймоса. Подойдя к тренеру, девушки одновременно остановились, приковав свой взгляд к ужасающему зрелищу.

– Деймос… – вырвалось из уст Дианы.

Жеребец лежал на дощатом полу, пропитанном кроваво-черной жидкостью, что вытекала из его раскрытого рта. Брюхо его слегка вздулось и не шевелилось, глаза были сомкнуты.

– Диана, мы не знаем, что с ним случилось. Шоно сказал, что ночью Деймосу резко стало плохо. Ветеринары прибыли только к утру, но его уже нельзя было спасти… – сказала Иоланда.

Диана медленно подошла к бездыханному животному, осторожно дотронулась до его шеи, точно надеясь, что ее прикосновение сможет вернуть коня к жизни. Но чуда не произошло.

– Деймос… – вновь сказала она, изо всех сил стараясь не верить в происходящее.

Никки тоже не верила своим глазам и сердцу, что колотилось так сильно, словно пыталось убить ее своими бешеными ударами в отместку за ее ужасный поступок. КАК?! Как это случилось? Почему Деймос?! Неужели она перепутала кормушки? Быть такого не может…

– Миссис Барклай, я не поняла, почему соревнования перенесли на завтра? – прозвучал вопрос от Элеттры, что незаметно вошла в конюшню. – О господи…

– Диана! – крикнула Никки, когда ее подруга резко сорвалась с места и выбежала на улицу.

– Диана, мне так жаль! – подбежала Мюзетта Дюссельдорп и заключила несчастную в крепкие объятия. Тут же к ней присоединились остальные всадницы. Девушки пытались успокоить Диану своими объятиями, но для Брандт такое проявление заботы и сопереживания стало пыткой. Окутанная безудержной жалостью и промокшая от чужих слез, Диана стала задыхаться и в панике спасаться, выныривая из их объятий, и вновь погружаясь в них. Было так страшно, будто она тонула в штормящем море.

– Деймос был болен? – спросила Астрея Дойч.

– Вроде нет. Вчера он был здоровее всех, – ответила Ритта Половиц.

– Диана, милая моя, я… – донесся печальный голос Никки.

– Это так ужасно, – сказала Элеттра. – Я тебе очень сочувствую.

Кинг лишь на одно мгновение забыла, КТО перед ней стоит, какие чувства она испытывала к этому человеку все эти годы. Горе Дианы она восприняла как свое собственное. Душа саднила. В порыве искренних эмоций Элеттра тоже обняла Диану, но та, тотчас придя в себя, грубо оттолкнула ее. Элеттра отлетела на два шага назад, вместе с ней и остальные сострадающие отпрянули от Дианы, опасаясь той же участи.

Диана помчалась в сторону парка, и уже через несколько минут она бежала по влажной тропе, ограниченной стеной мощных деревьев. Остановившись, Диана с трудом перевела дыхание, рухнула на землю и только тогда осознала, что все это время, пока она бежала, громко рыдала. Слезы брызгали, как лава из извергающегося вулкана. Тело сгруппировалось в маленькую кучку, сотрясающуюся от скребущей душу боли. Неумолимое горе погрузило ее в состояние бесконечной мученической агонии. В такие невыносимые минуты ты понимаешь, что собственная смерть стала бы для тебя подарком судьбы.

– Господи, за что?! За что?..

– Похоже на ожог, – сказала Леда, осматривая ладонь сестры. На коже образовались пузыри, кое-где они лопнули, обнажив влажное розовое мясо. – Где ты умудрилась так покалечиться?

Никки сидела, глядела в одну точку, совсем не моргала и, кажется, не дышала.

– Никки… – перепугалась Леда. – Ты что?

Леда дотронулась до здоровой руки сестры и тут… Как резко взрывается гнойник от малейшего давления, так и Никки взорвалась, опорожнившись слезами. Лицо ее стало таким же багровым, как и раны на ее ладони.

– Боже, Никки, что случилось?!

– Я себя ненавижу!!! – прорыдала она.

Леда отошла на шаг, не сводя настороженного взгляда с Никки.

– Что ты сделала? – спросила она серьезным тоном.

– Леда, я… не могу сказать.

– Нет уж, потрудись объяснить, что происходит? – С каждой секундой Леда становилась все строже и строже.

– Ты перестанешь меня любить… – жалобным голоском ответила Никки.

– Глупенькая, ну что за вздор? Я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось, – вкрадчиво сказала Леда. – Никки, пожалуйста, скажи, что тебя беспокоит?

– …Деймос умер из-за меня.

– Как это?

– Я… подмешала в корм Фобоса отраву. Я хотела отомстить Элеттре. Хотела, чтобы ей было так же больно, как и мне.

Леда сделала еще несколько шагов назад, так стремительно и боязливо, словно рядом была не ее сестра, а огромное облако с молекулами опасного вируса.

– Да ты что, совсем с ума сошла?!! Никки, твою мать!!! Какая же ты идиотка!!! Идиотка!!! – истошно кричала Леда. – Да как ты могла додуматься до такого?!!

– Арджи бросил меня из-за нее! Я была так зла, я…

– …Значит, ты хотела отравить Фобоса, но вместо него пострадал Деймос, так?

– Да. Что мне теперь делать, Леда?

– Иди к Диане и во всем признайся, – скомандовала Леда.

– Нет… Нет! Диана же возненавидит меня! Она… она убьет меня! В гневе она опаснее даже…

– Даже тебя? Сомневаюсь, – от голоса Леды мурашки побежали по коже. Столько ярости в нем было. – Твоя подруга – адекватный человек, в отличие от тебя. Диана должна знать правду. Хуже того, что ты сделала, может быть только эта тайна, которую ты собираешься скрыть.

– Я не хочу потерять Диану… Не хочу потерять своих девочек, – продолжая рыдать взахлеб, сказала Никки. – Одиночество сломает меня. Я не выдержу, Леда. Если бы я могла повернуть время вспять, я бы никогда, клянусь, я бы никогда так не поступила! Я – ужасный человек! Я знаю, что не заслуживаю прощения и помощи, но, Леда, если ты все расскажешь Диане, я умру! Клянусь, я выпью ту же отраву!

Тяжело стало дышать Леде. Она тут же представила, как сестра кричит из-за адской боли, как из ее рта вытекает черная кровь с шипящей кислотой, как ее белоснежная кожа покрывается сеткой вздутых капилляров, как глаза наливаются кровью, а беспомощное тело извивается в предсмертных судорогах.

Леда поняла, что ей следует угомониться, ведь еще одно ее грубое слово, еще одно опрометчивое движение, и Никки точно сломается. Ее состояние такое же уязвимое, как сухая тростиночка под тяжелой подошвой башмака.

– Так, успокойся. Я никому ничего не расскажу. Обещаю, – Леда подошла к Никки, нежно обняла ее за плечи. – Случилось то, что случилось. Уже ничего не исправить… Значит, нужно продолжать жить дальше. Это единственный выход.

– …Как мне теперь смотреть ей в глаза?

– Как и всегда. Никки, я знаю, ты отлично умеешь притворяться. Притворись и на этот раз.

Никки ждала этих слов. Собственно, она и пришла к Леде с признанием, чтобы услышать эти слова. Истерика вмиг прекратилась. Сестры чуть помолчали, а потом Никки прошептала с благодарностью и с полным удовлетворением:

– Ты самая лучшая сестра на свете.

– …Да уж.

– Диана, ты должна выдержать это. Ты справишься, – сквозь слезы говорила Джел.

Диана почти не слышала утешительный вопль подруги. Она лежала на своей кровати и смотрела пустым взглядом на стену, украшенную фотографиями: где-то Диана позировала одна, где-то с друзьями, где-то с Деймосом… Таким красивым, безупречным, послушным, очень ласковым и неповторимым. Диана вспоминала, как они вместе взрослели, вместе получали травмы, вместе радовались общим достижениям, вместе…

– Никки, зачем тебя вызывала Иоланда? – спросила Калли.

– Она хотела, чтобы я заменила Диану на завтрашних соревнованиях. Я, конечно же, отказалась.