Кристиан, похмурев после услышанного, а я язык проглотила. - Выбранных вами девушек нельзя назвать достойными кандидатурами в подруги, но, если вы будете осмотрительны с ними, можете продолжить общение со всеми тремя, - мягким голосом разъяснил Кристиан. - И разрешаю вам использовать любые способы воспитания своей прислуги. Делайте всё, чтобы вам было комфортно от их услужения.

- И мне за это ничего не будет? От самой прислуги? - уточнила, зная о мстительном характере кошки.

- Я запрещу Хлое шипеть на вас, кусать и поднимать лапу. Максимум, что она сможет сделать после моего запрета — отлупить вас хвостом, - с кривой улыбочкой заверил король.

- Благодарю, ваше величество. Вы слишком добры ко мне.

- Что вы. В самый раз. Пока вы с Марселем не договорились о варианте работы

над браком, я склонен воспользоваться каждой возможной минутой, чтобы получить от вас максимальную пользу, - сказал король и, взяв мою правую ладонь, поднёс её к своим губам. Лёгкое прикосновение обожгло сквозь плотное кружево митенки. Время остановилось, воздух загустел, лицо опалило жаром. Мир рассыпался в пыль, остались только я, король, склонившийся над моей ладонью, и кот, мурлыкающий где-то там... на коленях его величества.

*Очередная отсылка к реальной жизни: В некоторые эпохи в ряде стран полагается, чтобы монарх говорил о себе именно так: «Мы, Николай Второй...», «Мы, герцог Гессенский...». Связано это было с множественностью титулов и представляло собой сокращённую форму фразы «Мы, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский.» и т.д.

Изначально именование на Вы/Мы появилось во времена римских триумвиратов и других сложных конфигураций высшей власти империи, когда один человек говорил сразу за всех действующих императоров, и обращались к нему соответственно. Потом подобная манера стала восприниматься просто как признак высокого социального статуса.

Его величество закончил ужинать и любезно предложил проводить меня до покоев, аргументируя это тем, что нам по пути, а ещё — меня разорвут на части придворные, если я останусь в трапезной. Окинув взглядом сидящих в зале и наткнувшись на десяток пар сердитых глаз, приняла предложение и вложила ладонь в руку короля.

Мы ушли тем же путём, которым Кристиан вошёл в трапезную — через смежный зал. Нас сопровождал отряд дворцовой стражи, среди которых было тринадцать собак. Тринадцатым был Дизель, стремительно промчавшийся в закрывающиеся двери, дабы не получить по большим ушам за то, что оставил меня без сопровождения личного стражника.

- Доброй ночи, - пожелал Кристиан, поцеловав мою ладонь на прощание. В этот раз никакой магии не случилось. Возможно, из-за отсутствия чёрного кота, который спрыгнув с колен короля, когда тот вставал, исчез под столом, словно растворившись в воздухе. Всё-таки эти кошачьи при дворе самые опасные.

- Доброй ночи, - ответила, опустившись в реверансе.

Король слабо улыбнулся, развернулся и пошёл дальше по коридору. Охрана не отставала от него, отбивая ритм тяжёлыми сапогами.

Я зашла в свою комнату, придержав дверь, чтобы Дизель мог пройти.

- С возвращением, леди Глория, - сказала горничная, обратив моё внимание на своё присутствие. - Желаете принять ванну?

Я приподняла руку, склонила голову к подмышке и втянула носом воздух. При короле так разнервничалась, что кажется, десять потов сошло.

- Нет, не сегодня, - отказалась я от предложения горничной. - Можешь быть свободна. До утра. Кстати, ты Хлою не видела?

- Недавно она была в служебной столовой, уплетала мелкую рыбёшку за обе щёки. Обычно после такого плотного ужина леди Хлоя отправляется спать на крышу горячего источника, - доложила девушка.

- Здесь есть горячий источник?! - поразилась я.

- Да. Он доступен королю и его особым гостям.

- Понятно. Можешь быть свободной, - ответила, в уме прикидывая, насколько я близка к статусу «особенный гость». Тряхнула головой, выкидывая неуместные мысли. Сейчас надо думать не о горячих источниках, а о том, что же делать дальше.

- Дизель, - позвала я пса, когда горничная оставила нас наедине.

- Да, моя леди, - подбежал пёс и сел, уставившись на меня своими большими блестящими глазами. - Почему ты не предупредил меня о короле?

- Простите, я не понимаю вашего вопроса, - сказал бульдог, повернув голову на бок.

- Почему ты не сказал, что рыжий мужчина из катакомб - это наш король? - едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, уточнила я.

- Потому что не мог.

- В каком смысле? - теперь я не понимала его.

- Вся прислуга при приёме на службу во дворец проходит особый ритуал, где мы приносим клятву верности и обещаем не болтать лишнего о короле.

- Хочешь сказать, что прислуга и стражники не могут распускать слухи о его величестве?

- Именно так.

- Но разве информация, что передо мной был король, попадает под эту клятву? - Я в сердцах всплеснула руками и опустилась на диванчик.

- Так точно, попала, потому что его величество не исправил вас, леди Глория, когда вы ошибочно назвали его фамилией министра, а это означало, что он не хочет называть своего имени. Не скажу почему — в головах у высокородных людей такие тараканы, что проще сделать вид, что всё идёт как надо, чем пытаться понять замысел их слов и дел, тем более когда речь идёт о самом короле. Вот мы с Хлоей и не стали вмешиваться.

- Как всё не просто тут, - тяжело вздохнула я. - А с придворными что, они могут высказываться без ограничений?

- Да. На их свободу слова никто не покушается, дабы не отвернуть от короля.

- Жаль, - буркнула я.

Зная, как рождаются и распространяются слухи, я бы такую магию применила ко всем во дворце, чтобы спокойно спать каждую ночь, а не засыпать с мыслью «Что будет обсуждать всё королевство завтра?». Этот и другие вопросы не дали мне возможности заснуть. Не желая дальше вертеться в постели, я накинула халат и расположилась за компактным бюро* в будуаре. Подняла крышку и осмотрелась. Найдя белый лист бумаги с едва заметным на нём гербом королевской семьи и перо с чернилами, принялась сочинять письмо домой.

«Дорогой папа и очень дорогая (в золотом эквиваленте) Жаннет...».

Не пойдёт — зачеркнула.

«Папа. Пишет тебе твоя единственная дочь Глория, если ты ещё помнишь про такую...»

Опять не то - зачеркнула несколько раз.

«Папа».

Глубокий вдох. Надо писать по существу, чётко и ясно — напомнила я себе правила составления писем. И чтобы тайные комиссары не обсуждали содержание моего послания домой в кулуарах дворца.

«Я благополучно добралась до Орбон...»

Хорошо. Дальше.

«...и пишу тебе из шикарных покоев столичного дворца Его Величества Кристиана Пятого».

Вроде ничего особенного.

«Наш король столь гостеприимный и щедрый, что я не чувствую нужды ни в еде, ни в одежде, ни в обществе высокородных дам и господ».

Тут Жаннет должна искусать себе губы от зависти и злости. Но надо бы добавить чего-то этакого.

«За свои сбережения, что ты передал со мной в дорогу, можешь не переживать — всё за счёт короны».

Надеюсь, эту информацию я могу сообщить. Любой, прознавший об этом поймёт, что я нахожусь на особом счету у короля.

«Любовница?» - стрельнул мысль.

На такую роль я, конечно, не соглашусь, даже если это сделает меня более желанной невестой после расторжения брака с Марселем. Но люди... будут судачить всякое, лишь бы время скоротать и нервы пощекотать, поэтому последнюю строчку я зачеркнула.

Наверно, надо приправить письмо лестью в адрес его величества, как если бы я стала его преданной фанаткой, вознамерившейся донести до каждого весть, что нет лучше короля для Унглии, чем Кристиан Холодное Сердце. «Сердце» подправить на «Голову», и никакой магии не надо!

«Его Величество самый прекрасный, мудрый и сильный человек, которого я встречала. Он словно солнце освещает жителям Унглии путь в счастливое и мирное будущее. Я невероятно счастлива выпавшей мне чести: видеть и слышать нашего короля».