- Признаться, да. Надеялся, что немного благоразумия в тебе всё же есть. Но... нет.

- А что ты хотел? Нафырчал на меня, дав понять, что плевать ты хотел на мои потребности, и оставил одну без еды и воды.

- Думаешь, это так просто — пойти и сказать, что я вернулся из Остловки с докладом и с женой, которой бы хотел предоставить достойные условия жизни, потому что она не кобыла.

- С этого и надо было начинать, а не вываливать вагон малоприятных предположений. Как видишь, министр Лэндерман не такой плохой человек: вошёл в положение и быстро со всем помог.

- Лэндерман тут ни при чём, - фыркнул конь. - Новость о благословении нашего брака вызвала небывалое воодушевление у его величества, поэтому ты так быстро из каземата перебралась в эти покои.

- С чего вдруг?.. Прямо воодушевление?.. - заподозрила я подвох.

- Забыла? - укоризненно бросил Марсель. - Его отец назвал нимфу своей женой без благословения богов, и теперь потомки, наш король и его брат, расплачиваются за такую дерзость. Боги против смешения рас.

- Какое дело до этого богам? - не поняла я.

- От подобного брака может появиться ребенок, наделённый непредсказуемой силой или попросту — урод.

- А от нашего брака никто не родится... Они, - я указала взглядом на потолок, намекая на богов, - знали это, поэтому благословили?

- Возможно, всё так. Или... это очередная шутка.

- Шутка?

- Да. Богам скучно. Иначе бы они не проводили свою вечность в череде бесконечных праздников и возлияний, - пробурчал конь, переступив с ноги на ногу. - Совершенно не удивлюсь, если братья следят за нами и смеются. Мало того, что ты для них настоящая находка...

- Это ещё почему? - перебила Марселя, услышав издёвку в его словах.

- Потому что для меня, как для мужа, ты настоящая головная боль.

- Ах вот оно что... Тогда радуйся! Нам с тобой запрещено встречаться, разговаривать и даже дышать одним воздухом.

- Это ты так говоришь мне, чтобы я уходил?

- Чтобы уходил и больше не слонялся тут через потайные ходы, как к себе домой. У тебя же дом — конюшня! Так и иди туда!

Воздух загустел от повисшего напряжения. Взгляд Марселя потемнел, будто луна от страха перед его гневом не рискнула коснуться своим светом его глаз.

- Раз ты так настаиваешь, - обронил он, словно сбросив непосильную ношу. - Я тебя больше не потревожу. Можешь искать себе покровителя, который поможет в любой затруднительной ситуации. На меня не рассчитывай, - оскорблённым тоном припечатал Марсель и, развернувшись, исчез в тёмном проёме в стене.

Я стояла — ноги будто к полу приросли. Шелохнулась, лишь когда потайная дверь медленно стала закрываться.

- Мар!.. - прикусила губу. Просить его вернуться после того, как сама же накричала — вряд ли он послушает меня. К тому же сложно было признать свою ошибку и неправоту вслух, когда самолюбие нашёптывало «он первый начал».

Следующий день выжал из меня все силы. Ранний подъём после бессонной ночи сказался тёмными кругами под глазами. После завтрака приехала модистка — женщина в возрасте и с железным характером. С собой она привезла пятнадцать сундуков с одеждой, обувью и тканями. Примерив всего десять вариантов прогулочных платьев, я была готова выброситься в окно. Жаль, убиться не вышло бы, всё-таки первый этаж. Но такой обморок — прямо в окно, точно остановил бы эту безумную вереницу платьев.

Модистка заявила, что мне все варианты к лицу, а я не могла вспомнить, какое из них мне понравилось больше всего, а какое нет. В итоге эта предпринимательница всучила весь привезённый товар, пообещав нашить ещё вариантов пять для бала и для участия в охоте. Даже спорить не стала: платить ведь не мне, а короне.

Помимо горничных на примерке присутствовали слуги-животные. Дизель сидел на входе в будуар в миленьком костюме для собак-стражников: добавилась красная жилетка к белой рубашке со штанами. За весь день он отлучился всего дважды: во время завтрака и после ужина, и тогда его подменял бладхаунд с сединой на морде и ушах. Хлоя же продолжала демонстрировать полную независимость от кого-либо: то приходила, проверяя обстановку, то незаметно для всех исчезала, словно растворяясь в воздухе.

Больше никто в этот день не почтил меня визитом, а потом и ночью, если верить Дизелю.

Зная про потайной ход, который на мою беду из спальни не открывался, сложно было со спокойной душой лечь спать, поэтому все двери в моих покоях оставались приоткрытыми, чтобы Дизель мог прийти на помощь, если через тайный лаз явиться тот, кому здесь не рады. Я про убийц и шпионов думала в первую очередь, хотя и про короля вспомнила. Такие проходы делались как раз для коронованных особ, чтобы легко и просто проникать в комнаты к своим жёнам и любовницам в обход официальных визитов с письменным запросом и десятью стражниками за дверями, готовыми прийти на помощь его величества, возможно, не в самый подходящий момент, перепутав крики блаженства с призывом о спасении.

Вторая ночь во дворце прошла лучше первой: я вырубилась, как только моя голова коснулась подушки, и очнулась, когда горничная пришла меня будить, чтобы собрать к завтраку. Хорошо выспавшись, я была готова к главному испытанию второго дня — чаепитие с придворными дамами, где, возможно, обзаведусь полезными знакомствами и, конечно же, узнаю всё о порядках и обитателях дворца.

Одна из горничных зашла за мной, чтобы проводить в зал для чайной церемонии. Дизель и Хлоя последовали за мной: первый, чтобы защитить при необходимости, вторая — для того чтобы лично убедиться, как я сяду в лужу перед самыми достойными дамами нашей страны. Эта наглая морда так и заявила, мол, не впишусь я в местное общество. И чем быстрее это случится, тем быстрее меня выживут из дворца, на радость пушистой негодяйке.

Мы остановились перед высокими дверями. Горничная шепнула моё имя, стоявшему на входе мужчине в тёмно-синем костюме — одному из многочисленных дворцовых слуг, который превращался в настоящего призрака на фоне красных мундиров стражников.

Слуга распахнул двери, сделал шаг в зал для чайной церемонии, из которой доносились женские голоса, и зычным голосом произнёс:

- Леди Глория Миллер из Остловки.

Мужчина отошёл в бок, освобождая проход. В зале тем временем повисла тяжёлая тишина. Я сглотнула вставший в горле комок и, максимально сведя лопатки, прошла вперёд. Дизель, цокая когтями по мраморному полу, шёл справа, а Хлоя, шурша пышными юбками слева.

Зал для чаепития был просторным и светлым. Десяток круглых столиков распределились по площади, словно кувшинки по глади озера, завлекая красивой сервировкой, ароматным чаем и яркими пирожными на трёхэтажных подставках. Дамы к моему приходу успели распределиться небольшими группами, отведать сладости и поделиться некоторыми новостями и сплетнями. Мне же оставалось ждать приглашения за один из столиков либо довольствоваться свободным диванчиком у входа. Придворные леди смотрели на меня, прожигая ядовитыми взглядами. Самые смелые что-то успели нашептать своим соседкам на ушко, пока я стояла в лёгком оцепенении на всеобщем обозрении.

- Леди Миллер! - позвал кто-то тонким голоском. Я посмотрела в ту сторону, откуда послышался оклик, и увидела молодую девушку в кремовом платье. Она приглашающе махнула мне рукой, будто старой, доброй подруге.

С искренней улыбкой на лице направилась к тому столику, за которым сидела позвавшая меня девушка. Она была не одна, а в компании двух придворных дам.

- Доброе утро, - заговорила я, приветственно качнув головой.

- Присоединяйтесь к нам, - предложила девушка в кремовом платье, указав на свободное место подле себя.

Стоявший у стены слуга молниеносно оказался рядом и отодвинул для меня стул. Я опустилась на сидение и привстала, чтобы слуга пододвинул стул ближе к столу, затем он вернулся на своё место.

- Герцогиня Флоренс Солсбери, - представилась девушка.