И действительно — уже через несколько часов Кайрос начал вести себя так, будто ничего не произошло. Тур делегации отправился огромным составом на рудники Его Светлости, кроме, конечно, Его Величества. Я понимала, что у мужа нет выбора, кроме как изображать что у нас все нормально — мы постоянно находились на виду у множества аристократов.

Серебряные рудники герцога славились на всё королевство, и именно они обеспечивали процветание древнему роду Дрейгорн. Рудники были самыми глубокими и богатыми в королевстве, но терезийцев планировали впечатлять не только этим, а системой безопасности и контроля. Причём эти системы были одинаковы для всех рудников — как для тех, что находились далеко и приносили меньше дохода, так и для самых старых, крупных и богатых, к одному из которых мы сейчас и направлялись.

Кайрос ехал верхом рядом с крытой повозкой, в которой я находилась, словно мой личный тэн. Его декорированный конь и блестящие парадные доспехи, на мой взгляд, проигрывали серьёзному, просто одетому и напряжённому Кири, который смотрел на мужа так, будто тот и сам был угрозой.

— У вас прямо настоящее военное сопровождение. А ведь до поездки делегации на ваши земли Синюю Трясину почти высмеивали — подумать только, превратить вдовий надел в отдельный феод, — миледи Миллия Янкэ сидела со мной в одной повозке вместе с более взрослой дамой, женой виконта Мадигаса.

— Слухи, конечно, неприятны, но время всегда расставляет всё по своим местам, — пожала я плечами. — Если бы не случился тур делегации, репутация Синей Трясины изменилась бы чуть позднее — с нашими окнами или другим производством, которое я запланировала.

— Поделитесь, что у вас на уме, Ваша Милость, — деловито спросила виконтесса Мадигас. — Мы живём не слишком далеко, возможно, вы сможете добывать необходимые компоненты и ингредиенты на нашей земле?

Слова женщины радовали моё самолюбие — когда люди сами хотят работать с тобой, это куда приятнее, чем когда приходится ломиться в закрытые двери, получая постоянные отказы и проблемы, убеждая себя, что справлюсь, убеждая себя, что не расстраиваюсь. Но с другой стороны, огромные земли Теодена Дрейгорна были намного ближе и обладали всем, что мне нужно. Если же он откажет, остаются ещё земли графа ан Дорна и барона Марлоу.

О сотрудничестве с д’Арлейнами, нашими настоящими ближайшими соседями, я даже не думала. Несмотря на свои извинения, Кайрос всё ещё не разрешил мне там торговать.

Скорее всего, он просто забыл.

Потому что это не касалось его.

— Приехали! — радостно сообщила миледи Янкэ, указывая на происходящее за окном.

Вход в серебряный рудник поражал величием и строгостью. Высокая каменная арка была укреплена массивными деревянными балками, почерневшими от времени, с резьбой в виде кирки, молота и лопаты. Перед входом, у ворот, обитых железом, выстроились рабочие в парадных одеждах с гербами герцога Дрейгорна, добавляя моменту торжественности. По обе стороны от дороги, ведущей к руднику, располагались крытые навесы с простыми лавками и столами для отдыха работников. Воздух был пропитан запахом влажного камня, дерева и угля.

Вокруг кипела жизнь: множество повозок, всадники спешивались, собираясь в группы, пока люди Его Светлости подготавливали небольшую экскурсию по производству. Терезийцы находились, конечно, в отдельной группе, и там же был Теоден Дрейгорн.

Кайрос подал мне руку, и, когда я спустилась, уже не отпустил её. Напротив, молча, решительно направился вместе со мной в сторону барона Марлоу и его семьи. Фиррузы д’Арлейн не наблюдалось — посещение производства было не обязательным, и на такие экскурсии ездили, как правило, наиболее деятельные представители делегации и сопровождения.

Муж держал голову прямо и никак не демонстрировал обиды, хотя я понимала, что происходящее с утра невероятно ранило его. Кайрос учтиво пропускал меня вперёд и даже нежно поправил на мне тёмную нарядную накидку — сегодня было ветрено.

— Надо же, вы прямо от своей жены не можете оторвать рук, — ехидно протянул лорд Пэпин, которого я на дух не переносила. Для семьи Марлоу он был настоящим паразитом. — А ведь отсутствовали почти полтора года.

— Уверяю вас, подобного больше не произойдёт. Наше с Талирой счастливое время только начинается. Я буду управлять баронством железной рукой. И баронство, и Синюю Трясину ждут десятки лет процветания и благоденствия.

— Уверен, Ваша Милость, — довольно осклабился лорд Пэпин. — Я готов оказать вам и вашей жене любую поддержку, вы же знаете.

Поддержку? Этот мужчина был способен на невероятно глупые деловые решения, и единственной нормальной стратегией было бы никогда не связываться с ним.

Но браслет на него молчал — лорд Пэпин не представлял опасности для здоровья. Только для финансов.

На каком-то зверином уровне я почувствовала долгий, злой и напряжённый взгляд. Обернулась — герцог Дрейгорн почти не отрываясь смотрел на меня, точнее, на руку Кайроса, которая всё ещё лежала на моих плечах после того, как он поправил накидку.

Его Светлость больше не изображал равнодушие и явно сгорал от ярости. Не из-за того ли, что я ушла, не попрощавшись и не поговорив с ним? Так же, как и в прошлый раз.

А я… вспомнила прошлую ночь. То, сколько раз я теряла контроль. И герцог… тоже его терял. Воспоминания о той нашей совместной беспомощности никогда меня не отпустят.

К моим щекам прилила кровь, и я смущённо опустила глаза, пытаясь вновь сосредоточиться на разговоре между Марлоу и Кайросом.

В какой-то момент вся группа разделилась. Кайроса позвали работать с документацией и записывать вопросы терезийцев, остальные мужчины начали обсуждать предстоящую охоту, и я осталась одна с Нейритой Марлоу, которая оказалась самой настоящей первой язвой делегации.

Но меня из списка своих врагинь она вроде-как вычеркнула?

— Признаться, я ожидала, что вы будете холоднее с Его Милостью, — заметила она без робости. — После всего, что с вами сделали.

— Я не люблю выносить сор из избы, — признаюсь я. Откровенность девушки была весьма освежающей. — Все решающие действия должны совершаться с холодной головой, а не на эмоциях.

Пусть трактует это как хочет.

На это Нейрита достаточно неприлично указала пальцем на приближающуюся к нам роскошную женщину.

— Посмотрим, насколько хватит вашей холодной головы? Она никогда не выезжала на такие производственные поездки. И то, что она здесь, уже значит так много... — Девушка улыбнулась с ехидным, немного ядовитым знанием и ожиданием в глазах.

К нам, покачивая крутыми бёдрами, подходила первая красавица этого сезона, миледи Лилеана Муради.

Любовница моего мужа.

— Она настроена воинственно. Даже вытащила из своего арсенала самые дорогие украшения, чтобы уязвить вас, — нашёптывала мне дочь Марлоу. — Обратите внимание на рубиновый браслет и серьги — она надела их впервые. Такие могут принадлежать только древнейшему роду.

***

Миледи Лилеана Муради с нашей последней встречи, на мой взгляд, стала ещё красивее, хотя я и замечала на ней следы усталости — мешки под глазами, некое отчаяние во взгляде. У любовницы моего мужа были крупные черты лица, пухлые губы, большие тёмные глаза.

Кайрос называл красавицей меня, но, глядя на эту яркую, чувственную девушку, я понимала, что проигрываю ей. Просто я была необычнее — со светлыми глазами и волосами.

Однако отчаяние и отсутствие уверенности в себе никого не красят. И сегодня леди Муради была в злом отчаянии.

Мой браслет горел насыщенным синим, явно показывая, что она действительно опасна для меня.

— Я могу вам помочь? — спросила я Лилеану Муради в лоб, прекрасно понимая, что впереди меня ждёт очередной тяжёлый и, скорее всего, бессмысленный разговор. Глазами я внимательно следила за её руками, неуверенная, собирается ли она напасть на меня.

Нейрита Марлоу рядом со мной напоминала лисичку, готовую вцепиться в мелкую жертву при первой же возможности. Жертвой в данном случае были новые «вкусные» слухи и скандалы, которые мне совершенно не хотелось начинать.