Теоден тоже был здесь, и его взгляд я понять не могла. В нём было слишком много всего: раздражение, сожаление, скрытая злость, но вместе с тем — некое… нетерпение?

«Удачи», — беззвучно произнесла Яра, стоявшая рядом со скучающим стражником, который время от времени бросал заинтересованные взгляды на яркую бойкую девушку с полезными знакомствами.

— Вас встретит брат Накада, — произносит мальчишка в зелёной рясе, стоявший у дверей.

Огромные двери с грохотом открылись, пропуская процессию внутрь. Так же, как и во время моей свадьбы, в другом храме.

— А он почему здесь? — недовольно спросил Кайрос, кивая на Теодена. С тех пор, как я призналась ему в симпатии к другому мужчине, он почти не разговаривал со мной.

— Он хозяин этих земель. Марлоу, между прочим, тоже здесь, как и тэн моего отца, хотя они вообще ни к чему не имеют отношения, — пожала плечами я.

— Они просто надеются залезть к тебе под юбку после развода, — грубо бросил Кайрос.

Вот что с ним не так? Всем уже давно было ясно, что между нами ничего не будет. Или это нервы из-за Лилеаны? Её, как и Гарвина, ищут по всему королевству.

Посетители столпились полукругом у полированной каменной стены справа. Я ловила на себе их любопытные взгляды. Шепотки не смолкали — церемония развода была редкостью, почти никто из них прежде не видел ничего подобного.

Кайрос, мой всё ещё законный муж, стоял рядом со мной в самом центре зала, храня внешнее спокойствие. Лишь плотно сжатые губы выдавали его раздражение.

Старенький брат Накада вышел из одной из боковых дверей и неторопливо подошёл к огромной статуе Первородной, у основания которой возвышался алтарь с почти чёрной каменной чашей. Следом за ним двигались старшины храма — те самые, кто меньше недели назад одобрили мой развод.

И всё это уже разительно отличалось от церемонии бракосочетания.

— Подойдите, оба, — спокойно произнёс брат Накада. Мы с Кайросом молча приблизились. — Ваши руки, миледи, милорд.

Я протянула ладонь, ту, на которой не было шрама. Брат Накада уверенно взял серебряный нож с резной рукоятью, украшенной изображением солнца. Его движения были отточенными — видно, он провёл множество свадебных ритуалов. Но часто ли ему приходилось участвовать в разводах?

Сначала он сделал надрез на ладони Кайроса, затем на моей. Несколько присутствующих отвернулись, не желая видеть кровь.

— Первородная Велирия, хранительница дома и семьи. Ты, кто ведёшь наши души через радость и испытания, услышь наш призыв, — брат Накада словно обращался к самой статуе, но его голос звучал неожиданно отрешённо. Капли крови стекали с наших ладоней, ударяясь о гладкий камень чаши.

— Перед тобой стоят двое, чьи пути когда-то были соединены твоей волей. Мы просим тебя ныне разорвать эту связь, вернуть их судьбы в их собственные руки, чтобы каждый из них мог идти своей дорогой, продолжая чтить мудрость твою, — он поднял взгляд к лицу статуи, словно ожидал от неё ответа.

Ответа, естественно, не было. А если бы был, мы все, наверное, лишились бы чувств.

Напряжение в воздухе нарастало. Собравшиеся следили за стекающей в чашу кровью, но ничего сверхъестественного не происходило.

На брачной церемонии, после торжественного призыва, жрец произносил что-то почти неслышное, касаясь крови. Сейчас же всё пошло иначе.

К чаше подходят старейшины храма Калдерры, восемь мужчин и две женщины, те, кто утвердил мой развод. Они задерживаются у чаши лишь на мгновение, касаются крови пальцами и шепчут что-то под нос.

А я, стоя в отдалении, неотрывно смотрю на чашу. На собственной свадьбе я слишком волновалась, чтобы заметить детали. Тогда я не видела, как камень чаши изнутри едва заметно засвечивается, словно внутри пробуждается мягкий, золотистый свет, наполняющий тончайшие прожилки минерала.

Существует ли Первородная?

Я не знаю. Но знаю, что её именем совершаются кровавые ритуалы, один из которых мы наблюдаем сейчас. И церемония привязки была точно таким же кровавым магическим ритуалом.

Где-то внутри меня словно рвётся невидимая, тонкая струна, о существовании которой я даже не подозревала. Рядом со мной Кайрос трёт грудь — похоже, он чувствует то же самое.

— Перед лицом Первородной Велирии провозглашаю расторжение вашего союза, — устало произносит брат Накада, не отводя взгляда от чаши, в которой кровь начинает испаряться. — Пусть её мудрость направляет вас на новых, разных дорогах. После церемонии миледи обязана вернуть все родовые драгоценности д’Арлейн в лоно семьи. Подойдите к архивариусу, чтобы завершить этот процесс. Вдовий надел остаётся за миледи Талирой, а приданое Керьи — за милордом Кайросом, как и заведено мудростью Первородной.

Вот и всё.

Я делаю глубокий вдох — первый вдох по-настоящему свободного человека. Свободного от брака, от отцовской власти. Свободного выбирать свою судьбу.

Оборачиваюсь, стараясь скрыть волнение. Лицо Тео омрачено напряжением, словно он ждёт нападения, вот прямо сейчас. Фирруза д’Арлейн и Ариадна смотрят почти скорбно, но думают явно не о моём разводе, а о будущем своего рода. Каждая, по своему.

Как погасить долги? Как вернуть утраченную репутацию?

Взгляды остальных варьировались от скучающих до цепких. Но больше всего мне запомнилась насмешливая ухмылка Ленороса Бэя. Его потемневший взгляд был слишком пристальным, слишком заинтересованным, словно он знал что-то, чего не знала я.

— Думаю, стоит решить вопрос с привязкой! — громко заявляет мой отец.

Я даже не вздрагиваю. Этого следовало ожидать. Тео прав — стоит мне стать свободной, как это попытаются использовать.

Слава богине, вопрос уже решён.

«Вопрос с привязкой будет решён между мной и сюзереном миледи Керьи, позднее», — мысленно готовлюсь услышать от Кайроса.

Но слышу совсем другое.

— Мы с миледи Керьи теперь чужие люди. Я не желаю нести ответственность за её привязку, — зло выплёвывает мой бывший муж.

Что?!

Меня бросает в холодный пот, сердце проваливается в желудок.

— Кайрос…

— Миледи Керьи, вы можете выйти за меня замуж вновь, прямо сейчас, — быстро и решительно заявляет Кайрос, оборачиваясь ко мне. В его глазах нет ни капли сомнения, только холодная уверенность. В том, что я загнана в ловушку.

Ургов ублюдок!

Ухмылка Ленороса Бэя становится ещё шире. Почему? Он находит в этом свою выгоду?

Или… ему что-то обещали?

— Иначе я требую, чтобы привязку с меня сняли прямо сейчас, — заканчивает Кайрос.

— Мы же договорились, — яростно шепчу я, чувствуя, как шепот окружающих становится всё громче. Многие уже готовы были покинуть зал, но, услышав, что Кайрос хочет снять привязку, люди задержались.

— Есть принципы, что дороже денег, — отвечает он, высоко задрав идеально вылепленный подбородок.

Конечно, есть. Но я не верю в его принципы. Судя по ухмылке Ленороса Бэя и взгляду моего отца, в котором, в отличие от других, нет удивления, дело явно в другом.

Они договорились между собой. И Кайрос знает, что выиграет в любом случае.

— Сколько он вам пообещал, Кайрос? Не нужно говорить мне о принципах. Вы не подняли вопрос привязки до развода, не вспомнили о миледи Муради... — я ядовито смеюсь. С исчезновением Лилеаны он мог бы заявить, что никакого «другого» ребёнка нет, и что оснований для развода тоже нет. Но он этого не сделал.

— Без привязки бастарды не выживут? — слишком громко спрашивает Нейрита Марлоу. — Но ведь миледи Талира давно признана, это варварство!

— Вы осуждаете законы Первородной, миледи Марлоу? — звучит громкий голос одного из служителей храма, и все взгляды тут же устремляются на Нейриту.

— Н… нет, — запинается она, смутившись от такого внимания.

— Ты можешь выйти за меня замуж ещё раз, Тали, и все твои проблемы сразу же исчезнут, — бывший муж берёт меня за руку, кладёт её на свою грудь и улыбается, улыбкой победителя.

— Миледи д’А… Керьи, — громко зовёт меня брат Накада. — Если милорд д’Арлейн желает снять привязку, мы не можем отказать ему. Ваш отец, к нашей удаче, тоже здесь. Я не вижу никаких препятствий.