Если бы я рассказала ему, как со мной обращаются, он, вероятно, захотел бы лично встретиться с Кайросом, выяснить причины происходящего, узнать, почему я не получаю дохода с моего же вдовьего надела.

Я не боялась возвращения мужа — моя жизнь вряд ли могла стать хуже. Я бы многое ему рассказала — о его семье, о том, как со мной обращались. И я бы обязательно спросила, куда уходят деньги, которые должны были поступать со сдачи моего вдовьего надела и куда уходит мое содержание.

Но меня пугало другое.

Моя священная обязанность — родить наследника рода. Сейчас я не могла даже представить себя связанной с этой семьёй. Пока я не найду способ избежать беременности, я собиралась избегать мужа, всеми возможными способами.

Хотя, возможно, узнав о моих планах, он приедет в любом случае.

— Вы можете оставить себе городской дом и прилегающие земли. Я уже согласилась на ваше предложение.

— Вы не сможете изменить своего решения и больше не будете получать доход со сдачи вдовьего надела.

Точнее, мой муж больше не будет получать эти деньги.

И это меня более чем устраивало.

— Я предпочитаю свежий воздух деревни, — с улыбкой ответила я, продолжая прожигать мужчину взглядом.

Герцог смотрел на меня так, будто не мог решить, глупа я или безумна. А может, и то и другое.

— Эти земли заброшены. Там негде жить. Скоро зима. Я не уверен, что единственный оставшийся дом подойдёт для молодой леди.

Тот факт, что незнакомый человек проявлял ко мне больше заботы, чем обе мои семьи вместе взятые, был удивителен.

— Я справлюсь, — интересно, понимал ли он сам, насколько невозможным он мне казался? — Не в ваших интересах говорить мне о том, насколько плохая там ситуация.

— Я ни за что не стану пользоваться наивностью или глупостью девушки, которая не знает жизни и не понимает, что делает, — почти оскорблённо произнёс герцог, но, встретив мой напряжённый взгляд, сдался. — Хорошо. Вы уверены, что не хотите дождаться мужа и подписать договор с ним?

— Уверена, — интересно, как бы герцог отреагировал, если бы я призналась, что доверяю ему куда больше, чем собственному мужу? В любом случае, я решила подписывать все документы только в присутствии третьих лиц, тех, кто не заинтересован в моём обмане.

Поэтому новый договор мы подписали в храме Первородной, в архиве, в присутствии двух архивариусов. И я взяла с собой копию.

Согласно договору, я отдавала свой вдовий надел — крепкий столичный дом с небольшой территорией вокруг — в обмен на огромную заболоченную землю, покинутую жителями два года назад. Земля носила… многообещающее название «Синяя Трясина», но местные называли её просто «болотом» или же «болотом между Арлайном и Калдеррой».

Уверена, муж будет в ярости, когда доходы от сдачи моего дома перестанут поступать. И ещё больше, когда он узнает, что я обменяла прибыльный столичный дом на «Синюю Трясину» - убыточную территорию, от которой баронство избавилось много лет назад.

***

«Болото» между Арлайном и Калдеррой считалось непроходимым и почти бесполезным и Барон д’Арлейн продал эти земли герцогу Дрейгорну двадцать лет назад, посчитав их обузой для своего баронства. Герцог нашёл этим болотам лучшее применение: он начал вывозить торф и камыш, которые, правда, добывались и на других участках, но основным ресурсом «Синей Трясины» стала болотная руда. Правда, со временем новые железные рудники стали обеспечивать герцогство более качественной рудой, которую, к тому же, было легче добывать.

Пять лет назад сильное наводнение полностью отрезало деревню — дорога, которая и без того была почти непроходимой, полностью исчезла под водой и стала совсем непригодной для передвижения. Деревня оказалась изолирована на целый год.

Герцог в итоге пришёл к тому же выводу, что и барон до него: эта земля требовала больше усилий, чем приносила пользы. Заставить людей жить на заболоченной местности было почти невозможно, и в последние годы, насколько мне было известно, там никто не проживал.

Я уверена, герцог Дрейгорн осознавал всю сложность ситуации и, вероятно, чувствовал себя виноватым, отдавая мне эти земли в обмен на крепкий дом в столице. Дом был хорош, к нему прилагался участок земли, на котором можно было построить жильё для слуг или хозяйственные постройки. Цена на такую землю в столице была огромной, особенно, учитывая то, что его можно сдавать.

Но я не жалела.

Я была невероятно счастлива.

И когда герцог предложил обмен, я сразу согласилась, уверив его, что эти земли идеально мне подходят.

Это был единственный вариант, который позволял мне не беспокоиться о привязке — «Синяя Трясина» находилась достаточно близко к Арлайну и поместью д’Арлейн. В отличие от хорошего дома в столице или других земель герцога, я могла там жить, прямо сегодня, а не через два с половиной года. Кроме того, к востоку от границе баронства и болот, прилегала проклятая земля, принадлежащая Ордену Первородной Велирии.

У меня было множество планов на «Синюю Трясину» и на проклятую землю тоже. Но сперва мне нужно было добраться до моего нового вдовьего надела.

Герцог любезно предложил организовать для меня транспорт до поместья д’Арлейн, но я отказалась, сославшись на необходимость сделать покупки. Я не планировала возвращаться в поместье: там у меня не осталось ничего, кроме одежды, украденной Ариадной, и плохих воспоминаний.

Однако меня, скорее всего, уже искали. Не из-за заботы обо мне, а из-за того, что я пригрозила пожаловаться барону Марлоу. Думаю, Марис уже передала эти слова Фиррузе д’Арлейн, и та теперь не находит себе места. Поэтому я попросила герцога написать мужу об условиях нашей сделки — сама я все равно не могла этого сделать, перед тем как направиться на новые земли.

Я готовилась — мы загрузили две телеги товарами и заплатили каждому извозчику по две серебряные монеты.

Судя по всему, в «Синей Трясине» нас ждёт удручающая картина. Возможно, дом окажется в таком состоянии, что в нём нельзя будет жить, и тогда мы останемся в ближайшей деревне — маленькой, всего на десять домов, но находящейся в полутора часах ходьбы. Но если дом будет в пригодном состоянии, мы занесём туда все наши покупки.

— Четыре связки сена для лежаков, четыре шкуры, глиняная посуда, масляные лампы, запас масла, гвозди, верёвки, простейшие инструменты для починки, метла, тряпки, тростниковые циновки, шерстяные одеяла, два шерстяных плаща, три бочки, два сундука, — громко перечисляла Яра, а я кивала, проверяя предметы, размышляя про себя, что ещё нам понадобится.

Всё это обошлось нам в четыре золотые монеты — огромную сумму. Ещё пол золотого я отдала за сопровождение: два стражника из герцогства согласились провести нас в «Синюю Трясину» и остаться с нами на первые три дня.

Они согласились только потому, что им приказал герцог Дрейгорн.

Смешно, но я ожидала, что ограбить нас может кто угодно — даже наши возницы. Когда у тебя ничего нет, ты никому не интересен. Наши циновки и бочки и сейчас никому не нужны, но кто-то мог подумать, что у нас есть доступ к серебряным пластинам, с которыми нас видели уже дважды.

— Мы ищем баронессу д’Арлейн. Голубые глаза, светлая кожа, лицо может быть покрыто красными пятнами. Одетa в шерстяное платье, на голове платок.

Проклятье!

В приграничной деревне нас уже искали. Очевидно, мой муж поднял старост деревень и глав городов, желая найти свою исчезнувшую жену. Но ведь архивариус в храме сказал, что я имею полное право жить на своём вдовьем наделе!

Стражники, судя по всему, были вызваны из Арлайна. Они тщательно проверяли каждую телегу, каждого всадника, заглядывали даже под капюшоны.

— Я баронесса д’Арлейн, — громко и возмущенно сказала я, не желая быть обнаруженной, словно преступница. Я была в своём праве покинуть баронство — я баронесса, а не пленница.

— Проследуйте за мной, — тут же ответил стражник, пытаясь схватить узду коня, тянущего телегу. Возница посмотрел на меня растерянно, как и стражники из герцогства.