Им не подходит еда Ксин'теры? Это напомнило мне мою аллергию.

— Мне тоже не подходит еда Ксин'теры. Скажите, это можно вылечить? В капсуле? — я кивнула на массивные двери убежища.

— Возможно. Это какая-то генетическая несовместимость. Ты — полукровка, и Киин говорил, что почти все полукровки не выживают. Когда-то его красота привлекла нескольких женщин, прежде чем его упрятали в обители на Скорбном Хребте.

Астрея внимательно осмотрела меня, а я её. Она была такой же светлоглазой, как и я, но её волосы были полностью седыми — я не знала, какого они цвета были раньше. Она всё ещё оставалась красивой, несмотря на возраст. Лицо её, покрытое морщинами, сохраняло удивительную гармонию и было очень ярким, с контрастными чертами лица.

Такую женщину невозможно не заметить.

— С тобой явно что-то не так. Потомки детей гор не рождаются такими бледными и страшными, хотя ты удивительно сильна для полукровки. Капсула поможет вернуть тебе здоровье и, может… даже красоту. А у тебя ведь ещё и рана на голове... Может начаться заражение, — она кивнула в сторону моего повреждения..

— Там моя подруга. Она… из местных.

Зря я это сказала.

Очень зря.

— Из местных?! Ты привела сюда аборигена?! Ты всех нас погубишь, сумасшедшая! — Астрея закричала на меня своим необычным хрипловатым голосом, она даже вышла из дома и позвала подругу. — Лунара!

— Успокойтесь! Она при смерти! Я активировала экстренный протокол. И она никогда не предаст нас! — возразила я.

Мои слова немного успокоили женщину, но теперь она вновь была так же враждебно настроена, как и до того как я объяснила кем являюсь.

— Если ты активировала экстренный протокол, значит, она не проснётся ещё неделю. Убирайтесь отсюда, обе, пока не принесли нам еще большей беды. И мой тебе совет: не возвращайся на проклятые земли. Они все, до последней границы, под пристальным надзором Ордена.

Она отвернулась, больше не реагируя на мои вопросы. А я… так и не узнала, чем дети гор отличались от обычных людей и кто построил эти убежища. Астрея тоже не знала этого. Она верила, что ответы могут скрываться в других убежищах, но слишком боялась покидать эту землю.

Поэтому я вернулась к Яре в убежище с медицинской капсулой. Напоила Корицу, дождалась окончания процедуры Яры, напоила её из бурдюка, который наполнила у Астреи, и уложила подругу на одну из металлических кроватей. Яра спала, и я молилась, чтобы лечение помогло.

Чтобы через семь дней она проснулась, как и обещала Астрея.

Стоит ли?

Я долго стояла перед пьедесталом, неуверенная в своём следующем шаге. Я не знала, изменит ли меня капсула. Что, если я вернусь неузнаваемой, и Орден тут же казнит меня или отправит в обитель на Скорбном Хребте?

Но что, если у меня больше не будет такого шанса?

Стоит ли упускать единственную возможность вернуть себе здоровье?

Приняв решение, я протянула руку к отпечатку ладони…

***

Ариадна д'Арлейн

— Где моя жена?!

Голос Кайроса бил по ушам, пока он лихорадочно пытался понять, что случилось с его женой и почему Талира вновь сбежала.

— Миледи очень волновалась о здоровье своей служанки, и ей не понравился местный лекарь. Она уехала в великой спешке. Не думаю, что она хотела кого-то оскорбить.

— Кайрос, успокойся, она наверняка отправилась в Арлайн или к себе домой. Наше поместье совсем рядом, ты вернёшь её на следующий день, — сказала маменька. — Я же уже писала тебе, у Талиры совершенно нездоровая привязанность к этой бесполезной служанке.

Ариадна с раздражением наблюдала за тем, как маменька пыталась успокоить брата, который с того самого момента, как увидел свою жену, был сам не свой. Он почти не обращал внимания на семью, сосредоточившись на Талире, стараясь держать её поведение в узде. Но долго это не продлилось — её присутствие вызвало грандиозный скандал, о котором перешёптывались в каждом уголке большого поместья и прилегающей территории.

Но все было не так плохо. Ариадну нисколько не огорчил скандал, так как леди Лилеана Муради ей совсем не нравилась. Она ревновала к красоте этой девушки и к тому, что сын барона Марлоу не сводил с неё глаз.

Зачем брат вообще привёз сюда Лилеану? Чтобы похвастаться перед соседями? Разве он не понимает, что таким образом загубит её репутацию? И разве сама Лилеана не понимает этого?

Особенно Ариадну тревожило то, что такая красавица может привлечь внимание самого герцога Дрейгорн. К счастью, они почти не пересекались, и миледи д’Арлейн сумела провести немало времени рядом с холодным герцогом. Каждая минута рядом с герцогом заставляла её волноваться, она почти теряла нить разговора, стараясь следовать маменькиным наставлениям — улыбаться, слушать, выражать восторг. В удобный момент стоило показать свою слабость, приблизиться.

«Твоё близкое присутствие смутит мужчину, заставит его взволноваться», — говорила мать. Ариадна надеялась, что это так и было, хотя герцог тогда никак этого смущения не демонстрировал.

Кайрос казался совершенно не убеждённым. Что-то терзало его, хотя маменька уверяла, что Талира никуда не денется — её крепко держала привязка к поместью д’Арлейн. Плохого с ней тоже не случится, говорила маменька, скорее уж она сама обидит любого, кто осмелится на неё напасть.

Ариадна не ожидала такой реакции от Талиры на пиру. Когда та начала отвечать, Ариадна сразу же почувствовала беспокойство. Взгляд Тали, стальной и холодный, не сходил с оппонента, будь то Лилеана Муради или сам Кайрос. А брат, после того как жена ушла, так и не пришел в себя. Он молчал почти весь вечер, не утешая свою любовницу, сидел с сжатыми от злости челюстями и время от времени вскакивал, словно собираясь уйти. Но каждый раз возвращался, и сейчас выглядел так, будто не спал всю ночь.

Лилеана всё ещё спала, хотя ушла почти сразу после Талиры, вся в слезах, расстроенная скандалом. Многие её, конечно, утешали, хотя дочь барона Марлоу, как и Ариадна, не особо старалась — одной конкуренткой меньше.

Отношения Ариадны с братом не были близкими, и она не могла напрямую спросить, является ли Лилеана на самом деле его любовницей. Но судя по реакции обоих — это было очевидно. Маменька, конечно, всё понимала, но до последнего поддерживала сына, как и тогда, когда он урезал расходы Ариадны на сезон. Это безмерно раздражало младшую д’Арлейн.

— Кайрос, Талира явно отродье Тёмного Урго, почему бы тебе не обратиться к Ордену? Наша семья долго так не выдержит. Если ты хочешь найти мне достойного мужа, нам нужно избавиться от неё, — тихо попросила Ариадна, но Кайрос только отмахнулся.

— Мне нужен ребёнок от Тали. Одарённый. Ты сама понимаешь, насколько это возвысит наш род. И почему она оказалась совсем не такой, как вы её описывали? Простолюдинки так не разговаривают.

— На неё вчера что-то нашло, ревность затмила ей разум. Она никогда так не вела себя при нас, но ты и сам видишь, обучение не прошло даром, — мать тут же попыталась придать виду, что они, якобы, обучали Талиру и работали с ней. Но Кайрос лишь раздражённо взмахнул рукой.

— Из-за ваших ложных писем я совсем недооценил её. Этой ситуации можно было бы избежать, если бы вы честно написали мне про Тали, — взорвался он.

— Почему тебя это вообще волнует? Мы — твоя семья, а эта девка только пила нашу кровь. Она вчера флиртовала с герцогом, сразу после того, как ушла от нас! Избавься от неё! — Ариадна не выдержала и всё же рассказала, что видела жену брата вместе с герцогом Дрейгорном.

И тот… выглядел заинтересованным, хотя она и не слышала, о чём они говорили. Герцог не сводил взгляда с блеклого лица Талиры, с белёсыми ресницами и бровями, а после её ухода больше не вернулся на пир.

— Что значит флиртовала?! — Кайрос тут же развернулся к ней.

— Они… разговаривали. Минут десять, сразу после того, как она обвинила леди Муради в… Я не знаю, что она ему сказала, возможно, гадости про меня! Все знают, что Его Светлость заинтересовался мной, и кто знает, что теперь произойдёт… — Ариадна едва сдерживала обиду. Она готова была уничтожить Талиру, боясь, что та наговорила что-то против неё.