— Вы хотите выведать у меня все секреты? — спросила я, хотя его внимание было мне приятно. Голова кружилась от выпитого, и я чувствовала себя очень смелой.

— Конечно, хочу. Все ваши секреты, — улыбнулся он, протягивая мне кружку с вином, из которой сам сделал большой глоток.

Где же Яра?

— Мои секреты стоят дорого, Ваша Светлость. Например, работа с Ворраном... — я заметила, как он полностью развернулся ко мне, явно заинтересованный. — Он хочет узнать метод, по которому строились наши дороги, но это несправедливо — я должна отдать вам этот секрет просто так, хотя вы едва находите на меня пять минут в неделю.

Я чувствовала себя такой смелой, когда говорила это. Мне казалось, что с ним можно общаться, торговаться, шутить…

Услышав это, он наклонился ближе, внимательно смотря мне в глаза.

— Я могу уделять вам столько времени, сколько вы захотите, Талира, — его голос был низким, серьёзным. — Я могу дать вам очень многое.

Я нахмурилась и вдруг осознала, что мы сидим слишком близко. Теоден Дрейгорн не сводил с меня взгляда — тяжёлого, плотного, словно осязаемого. Я ощущала этот взгляд всем телом, как будто он касался меня — моих плеч, рук, лица, волос.

— Ваша Светлость… — я встала, пытаясь отстраниться, но не успела.

Герцог поднялся в ту же секунду, что и я. Его рука оказалась на моём затылке, притягивая меня ближе, пока его губы не коснулись моих в глубоком, жадном поцелуе, от которого у меня сердце провалилось в желудок.

— Не отталкивай меня, Талира, — прошептал он прямо в мои губы, лишь на мгновение отстранившись, чтобы дать мне возможность вдохнуть. — Ты словно яд... Я отравлен, и слишком долго пытался с этим бороться.

От поцелуя меня сразу же бросило в жар, а голова будто погрузилась в вакуум. Я не понимала, что происходит. Слова мужчины, его горячее дыхание, прямой, не отрывающийся взгляд — даже в момент поцелуя его глаза не закрывались — всё это плавило что-то внутри меня.

Внутри закипала непонятная злость, бесформенная, которую я не могла выразить словами, но именно она немного привела меня в себя.

Воздух между нами накалился от моего прерывистого дыхания и жара его тела. Я отвесила герцогу звонкую пощечину, прежде чем Теоден Дрейгорн перехватил мое запястье.

А я поморщилась.

— Прямо превращаюсь в благородную леди, — процедила я сквозь зубы. — По-хорошему, стоило бы врезать вам по яйцам, со всей силы.

Герцог лишь низко рассмеялся, затем, не выпуская мою руку, нежно поцеловал ту ладонь, которой я его ударила.

— Злишься? — хрипло прошептал он, не разжимая объятий. Он был везде — огромный, подавляющий. По сравнению со мной, Теоден Дрейгорн был настоящим великаном. — Имеешь право. Но не беспокойся, я уже всё продумал.

Он снова захватил мои губы в поцелуе. Я пыталась оттолкнуть его, но мои попытки казались бессмысленными — вряд ли он даже ощущал мои руки, упирающиеся в его грудь.

— Какого... урго... — прошептала я, задыхаясь между его поцелуями. Он скользил от моих губ к носу, глазам, лбу, и снова возвращался к губам.

С ужасом я осознала, что моё тело пробуждается. От его прикосновений я буквально горела — его руки были повсюду: на моей спине, боках, плечах, щеках, на изгибе бедра и ягодицах. Он не был груб — наоборот, держал меня осторожно, но крепко. Его поцелуи были мягкими, но глубокими, и каждый раз заставляли меня замирать. Я чувствовала напряжение его тела, ощущала, как горячая плоть упирается чуть выше моего бедра.

Иногда мне удавалось отвернуть голову, но тогда его раскаленные поцелуи смещались на мою шею, ключицы, и это было даже хуже.

Перед глазами всё плыло, от алкоголя мысли разбегались.

— Тише, птичка, тише, — шептал он, прикасаясь к моей шее. — Дыши.

И я дышала.

Тогда, когда он позволял, отрываясь от меня.

Делала судорожные вдохи, вдыхая запах мужчины.

Как долго мы целовались?

Когда я перестала сопротивляться, пытаться оттолкнуть его?

Мир застыл в мучительной неподвижности, я понимала, что происходящее неправильно, чудовищно неправильно, но тело жило своей жизнью — я была невероятно напряжена, грудь болела, а внизу живота образовался спазм. Я даже не замечала того, что кожа лица горела, от контакта с щетиной мужчины, настолько мое тело, которое, казалось, спало до этого момента, откликалось на его действия.

Теоден Дрейгорн наконец отстранился, удерживая моё лицо в ладонях, и посмотрел на меня своими тёмными, штормовыми глазами. Это был мой единственный фокус, все, что я видела, всё остальное расплывалось. Казалось, он окружал меня со всех сторон, заполняя собой пространство, проникая в каждый уголок моего сознания своим запахом, своим присутствием.

— Не могу поверить, что ты настоящая, — прошептал он, мягко касаясь моих щёк большими пальцами, пока я пыталась прийти в себя, тяжело дыша. Он снова поцеловал меня — коротко, влажно — и вновь отстранился, проведя пальцем по моим губам, которые уже болели от прикосновений. Я закрыла глаза, собираясь с мыслями. — Смотри на меня, Талира.

Приказывает. Он приказывает мне, на моей же земле.

Когда я открыла глаза, в них уже не было растерянного марева. Я смотрела прямо, волком, хотя и дышала тяжело, морщась от пульсирующей головной боли.

— Убирайтесь из моего дома, Ваша Светлость.

Он только улыбнулся — нагловато, словно мои слова его развлекали. Смотрел на меня так, как смотрят на любимую зверушку.

— Я серьёзно. Это перешло все границы...

Он вновь наклонился поцеловать меня, но я отвернулась, в последний момент. Горячие губы попали прямо в угол между шеей и плечом, проходясь огнем по обнаженной коже и я издала невнятный жалкий всхлип.

— Проклятье, идите к Темному Урго!

— Уже, я уже проклят, Талира, — его низкий смешок раздался у самой моей шеи. Голос мужчины вибрировал, резонируя с моим телом, как и его запах, как и всё его ургово присутствие, обволакивающее меня.

— Такая злая... Но твоё тело говорит совсем о другом. Думаю, тебе стоит отправиться в свою спальню, — как только он произнёс это, что-то внутри меня оборвалось. Я дёрнулась, но герцог удержал меня, сделав шумный вдох у моей шеи. — Не волнуйся, я не пойду за тобой. Только в этот раз.

Он, наконец, отпустил меня, и я тут же отшатнулась, чувствуя, как гулко пульсирует в голове.

— Уходите, — сказала я твёрдо, выпрямившись. — И прекратите обращаться ко мне на «ты».

— Нет, я не уйду, — его голос стал серьёзным, взгляд — стальным. — Мы поговорим утром. Сейчас ты слишком пьяна, чтобы обсуждать это. Мы обсудим всё — и землю, на которой ты хочешь добывать песок, и твою защиту.

Уйти в свою комнату, сделать вид, что ничего не произошло… Как бы я хотела этого, но теперь я не знала, смогу ли вообще заснуть.

— Что это было… сейчас? — спросила я, встряхнув головой, пытаясь хоть как-то прийти в себя. Это лишь усилило головную боль, но я смотрела прямо на него, не желая показывать слабость. — И почему вы думаете, что после этого я буду с вами работать?

— Будешь, — он прищурился, — потому что ты одержима этой землёй. Ты не захочешь меня разозлить. Ты знаешь, что я тебе нужен. Ты слишком заинтересована в сотрудничестве. Если ты прогонишь меня сейчас, мы не решим этот вопрос.

На другой мой вопрос он не ответил, но и того, что он сказал, было достаточно.

Он был прав. Я ненавидела это, но он был прав. Я не могла просто устроить сцену и потребовать, чтобы он исчез из моей жизни навсегда.

— Не похоже, что вы хотите обсуждать наши дела, хотя обещали именно это, — усмехнулась я, отступив ещё на шаг.

— Тали! Извиняюсь за задержку! — в комнату внезапно ворвалась Яра с ящиком для письменных принадлежностей. Я сделала ещё несколько шагов назад, но голова закружилась, и я чуть не потеряла равновесие.

Герцог рванулся ко мне, но замер, увидев, что я устояла. Яра растерянно переводила взгляд с меня, тяжело дышащей и не сводящей глаз с герцога, на него самого — стоящего неподвижно, с лицом, на котором не отражалось ни одной эмоции, будто то, что сейчас произошло, совсем его не касалось.