Кайрос не хотел ещё больше ссориться с матушкой — с таким «контролем свекрови» жена скорее умрёт, если верить всем вокруг. Но эти угрозы матери тогда его не особенно взволновали — в его глазах Тали оставалась всё той же худой, бледной, почти прозрачной девушкой, на которую ни один мужчина не взглянет с интересом. Не могла же она настолько измениться?
Кайроса вполне устраивало, что Тали была непривлекательна для других мужчин — его самого она очень возбуждала, даже в прежнем облике.
И к таким изменениям он оказался совершенно не готов.
Барон подумал, что глаза его обманывают, когда он разглядел всадницу, приближающуюся к ним. На тот момент он уже минут пятнадцать пытался убедить стражу пропустить его, барона д'Арлейн, на земли баронессы д’Арлейн. Но взгляды и ответы были холодными, короткими — велено ждать указа хозяйки.
Жену Кайрос узнал сразу — по мятежным синим глазам, хмурым, словно штормовое море. Она смотрела на них так, будто все они были её врагами — точно так же, как смотрела на свадьбе виконта Гримсби. Но всё остальное в её внешности изменилось почти до неузнаваемости. Будто кто-то щедро вылил на неё краску: её кожа приобрела здоровый румянец и почти светилась, пухлые губы алели, светлые волосы отливали золотом, а брови и ресницы потемнели, обрамляя яркую, контрастную красоту девушки. Она набрала вес — не слишком много, но болезненная худоба ушла, и она даже немного подросла.
Удивительно.
В тот момент первая осознанная мысль, пронзившая его сознание, была о том, что, видимо, её магия пробудилась. Она была слишком красивой, слишком яркой, слишком необычной для простой женщины, и барон буквально не мог оторвать от неё глаз.
Как и Белизар, стоявший рядом с Кайросом и тихо присвистнувший, разглядев жену своего друга.
Если бы они были одни, то наверняка не обошлось бы без сальных шуток, и эта мысль неожиданно невероятно разозлила Кайроса.
Это была его жена!
И наверняка на неё так пялились десятки, сотни раз в день, представляя её без одежды, представляя, как она лежит перед ними, беззащитная, обнажённая, на кровати, ожидая…
Острое возбуждение пронзило Кайроса, когда он осознал, что она не будет беззащитной — нет, она будет впиваться в него взглядом, ожидая его следующего шага, ожидая, когда он окажется между её сильных бедер. В их слиянии не будет покорности, только борьба и страсть.
Уже сегодня.
Это может произойти уже сегодня.
Они здесь, вместе, рядом, и Тали принадлежит ему, перед Первородной и всем королевством.
— Тали, — он попытался подойти к жене, заговорить с ней, игнорируя глупые попытки Белизара затеять разговор, но путь ему преградил молодой высокий и широкоплечий всадник… стражник Талиры? Этот безбородый сопляк с самого начала смотрел на него волком, словно у них с Кайросом были личные счёты.
А Тали позволяла своему стражнику такое.
И, оказавшись в поместье, сразу же убежала, разместив его в покоях далеко от своих, явно смущённая их встречей.
Ничего, Кайрос покажет ей, что между ними всё может быть прекрасно, более чем прекрасно — идеально. Он быстрыми шагами направился за ней, настолько поглощённый мыслью о прикосновении к собственной жене, что не обращал внимания ни на богатые украшения на стенах, ни на удивительные строительные решения, ни на чудную мебель, ни на застеклённые окна.
Он думал лишь о том, как вновь завоевать свою жену.
— Почему ты не носишь украшения рода, что я тебе послал? Это твоя обязанность, как жены… люди должны знать, что ты несвободна.
Эйдриг был совершенно прав — такая женщина не может ходить без украшений рода, иначе каждый подумает, что её можно присвоить. И Кайрос был полнейшим глупцом, что до недавнего времени проявлял такую невнимательность.
— Какие ещё украшения? — она прищурилась, синие глаза её кололи, словно острый лёд. — В тех ситуациях, когда у женщины лишь одно украшение жены, его не стоит носить — на всякий случай, ведь оно служит подтверждением личности.
— Но я же послал тебе серьги с камнями нашего рода, совсем недавно, — его рука как раз коснулась её шеи, и он легко провёл по ней, не замечая, что девушка напротив словно окаменела, напряжённая, будто в ожидании удара.
— У меня лишь одно украшение, то самое, что вы надели на меня в день нашей свадьбы, — она отошла на шаг, будто с трудом, и Кайрос в душе ликовал, приняв её реакцию за волнение.
Он знал, что привлекал женщин, и верил, что Талира была влюблена в него. Немного ласки — и всё непременно вернётся. И будет гораздо лучше, чем прежде; уж теперь-то он не обидит свою красавицу жену.
— Врушка, — улыбнулся он, делая ещё шаг вперёд, так, что она оказалась у стены. Он коснулся её пушистых светлых волос, удивляясь их мягкости. — Я послал их буквально полторы недели назад.
Розовые губы, созданные для поцелуев, скривились в усмешке.
— Вы посылали их через свою матушку? Возможно, вам стоит проверить её шкатулки для драгоценностей, — неожиданно ядовито ответила жена.
— Что это значит?! Не смей так говорить о ней! — Кайроса буквально вело от присутствия жены; ему казалось, что их конфликт уже исчерпан, и он жаждал перейти к более приятной части.
Но не мог же он позволить ей оскорблять свою мать? Пусть и завуалированно.
Талира покачала головой, словно освобождаясь от наваждения, и, пересилив себя, отступила.
— Тали…
— Не называйте меня сокращённым именем! Ваша мать делала то же самое, потому что не признаёт волю Первородной. Она до сих пор считает меня бастардом, относится ко мне как к простолюдинке, и она открыто это признала при десятке свидетелей. При них же она открыто оскорбляла меня, будучи гостьей на моей земле! Ни вы, ни она никогда не получали права на моё сокращённое имя. И если вы всерьёз думаете, что, послав что-то ей, это дойдёт до меня, то вы совсем выжили из ума! Она не передаст мне даже корки хлеба, не говоря уже о чём-то действительно ценном.
Она повернулась, намереваясь скрыться в своих покоях, но Кайрос быстро зашёл следом, схватив её за плечо и закрывая дверь ногой.
Всё его внимание было сосредоточено на этом первом, настоящем диалоге, полном обид и недосказанностей.
— Тали! Давай поговорим, выговорись — ты поймёшь, что всё это не более чем глупые недоразумения. Я уже поговорил с матерью; она утверждает, что ты просто неправильно всё поняла. Она даже не знала, что ты не можешь есть определённую пищу, не вини её за незнание!
Он надеялся, что этот разговор будет куда спокойнее и что он случится не в первые же минуты их встречи. И уж точно не тогда, когда Тали буквально пыталась от него отделаться. Сделав несколько шагов, он подошёл к жене — невысокой и худенькой — и обнял её всем телом, обеими руками.
А потом он утопил свой нос в её волосах, наслаждаясь холодным ароматом леса, хвои, терпких растений. Её тело дрожало под его руками; возможно, она была сильно расстроена?
Кайрос провёл своими большими, широкими ладонями по её плечам, опускаясь ниже, к талии, и наконец решил — пора. Наклонившись, он коснулся ледяной кожи её шеи горячими губами, сначала нежно, потом всё страстнее, пробуя её на вкус горячим языком, намереваясь перейти на лицо, на розовые губы, пока она всё так же мелко дрожала.
— Тали, всё будет хорошо, между нами...
— Нет… Нет!
Внезапно он ощутил резкий удар в грудь — пусть и с близкого расстояния, но вполне ощутимый.
Рассмеявшись, он нежно поцеловал её в ухо, обнимая крепче, ощущая через одежду упругие небольшие груди, всё больше заводясь от мысли о том, что между ними произойдёт совсем скоро.
— Маленькая воительница. Ты не из тех, кто притворно смущается, правда? Именно это мне в тебе и нравится.
Его рука коснулась её толстой косы, и только сейчас он заметил, что в неё что-то вплетено…
Красные ленты?
— Нет! Не прикасайся ко мне! — её руки, скованные в перчатки, оттолкнули его с неожиданной силой, отбрасывая на несколько шагов. И тогда он впервые за последнее время посмотрел на лицо своей жены.
