— Послушай, Фрэнки, ещё раз повторяю: я сам улажу это дело. Завтра же две сотни моих ребят перевернут этот чёртов Гринпойнт вверх дном, и Большому Ивану придёт конец.
— То есть ты устроишь войну, которая в любом случае заденет другие кланы, — как бы с чувством удовлетворения произнёс Костелло. — При этом ты даже не знаешь, насколько сильны русские, а уже строишь победные планы. Друзья, мы можем такое допустить?
— Война нам пока не нужна, — подал голос Мангано. — Дьюи только и ждёт повода, чтобы взять нашего брата за жабры. Его люди постоянно крутятся вокруг моего бизнеса, вынюхивают, за что можно было бы уцепиться. Война затронет всех, а мне не хочется, чтобы моё имя появилось на первых страницах газет с негативным оттенком.
— И ещё кое-что хочу сказать, — поднялся Стефано Маггадино. — Джо, ты мой кузен, и, если не забыл, именно я когда-то предложил тебе возглавить семью Маранзано после его смерти. Ты получил в своё подчинение три сотни бойцов, отлаженную систему пусть по большей части и нелегального, но стабильного дохода. В дальнейшем ты серьёзно расширил свой бизнес, и это не может не вызывать уважения. В ответ на то, что когда-то сделал тебе такую услугу, я рассчитывал на благодарность с твоей стороны, но ты всё это время был занят только собой. Даже когда я попросил тебя прислать полсотни бойцов, чтобы помочь разобраться с конкурирующим кланом, ты ответил отказом. А ведь мы родственники…
— Да, было такое, — согласился Бонанно. — Но как я мог подставить своих людей под пули твоих врагов, против которых лично мы ничего не имели?
— А в другой раз я попросил тебя одолжить пару миллионов долларов на приобретение контрольного пакета акций одной из компаний. Снова отказ…
— В тот момент у меня не был свободных денег, я тебе объяснял, что вложился в серьёзное предприятие.
— Вот видите, каждый раз у моего кузена была причина мне отказать, — словно в поисках поддержки, окинул взглядом присутствующих Маггадино. — А мы родственники, и, если кто-то ещё помнит, на Сицилии родственные связи всегда стояли превыше личной выгоды.
— Это верно, так было всегда! — послышались голоса со всех сторон.
— Что вы говорите?! — затравленно выкрикнул Бонанно. — Вы же знаете, что я всегда чтил традиции!
— Может, где-то и чтишь, а сам пытался оторвать кусок от моего бизнеса, — встрял Рицотто. — Тебе мало Нью-Йорка, что ты протянул свои руки в Калифорнию?
— Эй, Энтони, что ты несёшь?! К тому наезду я не имел никакого отношения…
— Джо, люди тобой недовольны, — подытожил Костелло, пресекая разноголосицу. — Ты сам видишь, что у наших друзей накопилось к тебе слишком много претензий, а своими действиями ты только подливаешь масла в огонь. Невольно начнёшь задумываться, стоит ли тебе оставаться в Комиссии, которую ты своими поступками дискредитируешь.
— Я понял, Фрэнки! — догадка озарила лицо Бонан-но. — Вы сговорились! Вам не нравится, что я набрал такую силу, и решили избавиться от меня. Вы… вы подлые предатели!
— Джо, угомонись, — остановил его взмахом руки Костелло. — Я всегда считал тебя своим другом, и многие здесь присутствующие это подтвердят. Но всему есть предел. Ты раз за разом нарывался, и твой наезд на русских стал последней каплей. Предлагаю проголосовать. Кто за то, чтобы исключить Джозефа Чарльза Бонанно из членов Комиссии?
Руки подняли все, кроме Лански, который решил воздержаться. Впрочем, это никакой роли уже не играло. Бонанно, до которого дошло, что он оказался изгоем среди недавних друзей и партнёров, выглядел не краше покойника. Ослабив узел галстука, Джозеф поднялся на нетвёрдых ногах, обвёл присутствующих невидящим взглядом и медленно направился к выходу. Всё это проходило в гробовом молчании. На пороге он оглянулся, словно пытаясь запомнить лица собравшихся, хотел что-то сказать, но лишь шумно выдохнул и двинулся прочь. Дождавшись, когда за ним закроется массивная дверь, Костелло подошёл к Анастазия.
— Альберт, для тебя есть дело, — наклонившись к его уху и накрыв своей ладонью кисть его руки, прошептал он. — Бонанно нужно устранить, иначе у нас в будущем могут быть проблемы.
Анастазия молча кивнул, а довольный Костелло, потирая руки, повернулся ко всем:
— Хочется верить, друзья, что вскоре нам будет что делить. А сейчас давайте поднимем бокалы за нашу Сицилию, дай Господь ей вечного процветания!
Наш визит без предупреждения к мистеру Джордану получился удачным. На наше счастье, он оказался у себя в зале, как раз заканчивал тренировку, правда, к телу из всей нашей пятёрки допустили лишь меня одного. Уже, само собой, без повязки и усов, от которых я избавился по пути, чтобы не вводить гангстера в заблуждение. Босс негритянской мафии сразу перешёл к делу, поинтересовавшись материальной стороной вопроса.
— В прошлый раз мы в целом коснулись этой части возможного договора, пока ничего не меняется, — успокоил я его. — Пятьдесят на пятьдесят. С вашей стороны — помещения и люди, включая охрану заведений и темнокожих девочек для борделей. Белых мы сами найдём. Также мы закупаем слот-машины, то бишь «одноруких бандитов». Для начала закупим с десяток аппаратов.
— Я даже знаю, где их можно взять бесплатно, — ухмыльнулся негр.
— Бесплатно? Это было бы неплохо.
Даже, я бы сказал, здорово, потому что денег и так в обрез, а сколько стоит один агрегат, я ещё не интересовался. Да к тому же понятия не имел, где взять эти аппараты, которые в обычном магазине, разумеется, не купишь, а связями в криминальном мире я настолько ещё не обзавёлся.
— Надеюсь, это не списанные по старости механические Liberty Bell сорокалетней давности? — на всякий случай уточнил я.
— За кого вы меня принимаете, мистер Бёрд?! — возмутился Джордан.
Выяснилось, что «однорукие бандиты» в количестве примерно двадцати штук находятся на полицейском складе в 23-м округе. Причём это последняя модель Jackpot Bell от компании Jennings с электроприводом.
— Их на прошлой неделе конфисковали в одном подпольном заведении у нас в Гарлеме, оно под Бонанно работало, если вы слышали о таком, — пояснил афрогангстер.
— Ну ещё бы не слышал! — едва сдерживая ухмылку, ответил я. — Не так давно мы с ними общались, как сейчас с вами… А как можно умыкнуть эти самые аппараты с полицейского склада? Не стрелять же охрану?
Джордан меня утешил, что стрелять никого не нужно. У него имеются два комплекта полицейской формы и несколько чистых бланков с печатями Департамента полиции Нью-Йорка, а также бланки удостоверений личности, куда вклеить фотографию — минутное дело.
— Хранил мундиры для одного дела, — признался Джордан. — Правда, много ли вы встречали чёрных полицейских? В том-то и дело… Но, думал, ещё пригодятся костюмчики, и, как видите, от них может быть толк.
Он посвятил меня в созревший у него план, который мы решили реализовать уже на следующий день. Тем более что аппараты могли вывезти со склада в любой момент.
— Я сейчас же отправлю туда пару своих парней, пусть присмотрят за складом, на случай если автоматы всё же вывезут, — сказал Джордан. — Иначе вся наша затея превратится в ненужный риск.
На следующее утро, сидя в кабине грузовика «форд» рядом с Демидом, мы подъезжали к офису полиции 23-го округа. Мы оба были в полицейской форме, причём моя сидела на мне почти как влитая, и если бы не маленькая заштопанная дырочка напротив сердца, не вызывала бы никаких посторонних мыслей. Демид был поздоровее меня, брючины и рукава были ему чуть коротковаты, а в подмышках слегка тесновато, но в его обязанности не входило покидать без необходимости кабину грузовика.
Четверо темнокожих парней в кузове изображали грузчиков. Лэнс Джордан ехать не рискнул даже под видом одного из работяг, опасаясь, что его уже засвеченную в каких-то старых сводках физиономию, когда он ещё чудил по молодости, может кто-нибудь узнать.
— Для белых мы, негры, все на одно лицо, — сказал он мне перед выездом, — но лучше не рисковать.
Грузовичок он мне выделил вместе с парнями для погрузки-разгрузки, а я в качестве водителя взял Демида. В общем, пара копов в кабине, один из которых водитель в звании сержанта с удостоверением на имя Фредди Крюгера, а второй — старший в звании лейтенанта — Дэвид Копперфильд. Ну да, такой вот я шутник. Фото мы сделали вчера у уже знакомого мне фотографа в еврейском квартале, и наши фотокарточки по спецзаказу за двойную плату были готовы всего через час. А рано утром человек Джордана вклеил наши морды в проштампованные полицейские удостоверения, лишь немного добавив ретуши на уголки фотокарточек. После чего проделал какие-то загадочные манипуляции, отчего документы перестали выглядеть совершенно новыми.
