— Отлично! Значит, у вас будет время поработать над рукописью. Вот вам текст с пометками редактора, ознакомьтесь, может, вы не со всем согласны и у вас найдутся замечания. А вот договор.
Перед моими глазами оказались скреплённые листы бумаги с отпечатанным на них текстом. Я внимательно прочитал документ, согласно которому издательство в лице мистера Малковича приобретало права на мою книгу и обещало выпустить её тиражом 50 тысяч экземпляров, а также выплатить аванс в размере 5 тысяч долларов и гонорар в зависимости от реализации «Экспансии». Нужно было расписаться в двух экземплярах, что я и сделал, после чего юридический статус бумаг был закреплён печатями, и один экземпляр перекочевал в мой портфель. Малкович проводил меня к окошечку кассы, где мне выдали перевязанную пачку пятидесятидолларовых купюр с физиономией президента Гранта. Не пересчитывая, я её также отправил в недра своего кожаного портфеля.
— Мистер Малкович, — обратился я на прощание, — если книга будет иметь успех, реально издать её на основных европейских языках?
— В принципе, почему бы и нет? Но в Европе сейчас полыхает война…
— Она будет полыхать ещё год, два максимум. Потом жизнь войдёт в мирное русло, и европейцев желательно заранее предупредить о готовящейся экспансии. Которую они же по глупости сами и организуют.
— То есть вы уверены, что всё, написанное в «Откровениях Будды», правда?
— А вы думаете, нет? Во всяком случае, кто предупреждён — тот вооружён. Так что подумайте над моим предложением.
Из Harper & Brothers я поехал в отель, и там, в тишине, принялся за просмотр рукописи с внесёнными синими чернилами правками. В целом редактор правил по делу, тем более правок оказалось немного. Задерживая свой взгляд только на них и лишь по диагонали читая уже знакомый текст, я уложился меньше чем в полтора часа. Тем не менее день клонился к закату, и даже смысла звонить Малковичу в издательство не было, наверняка он уже дома. Завтра заскочу к нему в офис, отдам рукопись и могу быть свободен. Останется только ждать выхода книги из печати.
Ну а что, так-то неплохо сложилось, вдвойне приятно, что роман был практически авторский, если не брать в расчёт несколько заимствованных у Чудиновой ходов. Эдак, чего доброго, могу и писателем заделаться, хотя корпению над рукописями моя деятельная натура усиленно сопротивлялась.
А теперь позвоним Вержбовскому, обрадуем его появлением своей персоны в Нью-Йорке, если, конечно, он сам куда-то по делам не уехал. Трубку подняла его супруга, обрадовалась моему звонку и с готовностью доложила, что муж сейчас в «Русском клубе», где, возможно, задержится допоздна, поскольку там сегодня в девять вечера начинается заседание литературного кружка «Славяне», гостем которого был писатель Владимир Набоков.
Ого, гляди-ка, кого заманил в свои сети Виктор Аскольдович! Кстати, Набоков ещё не написал свою «Лолиту», точно помню, разродился он этой книгой после войны. А вдруг в связи с изменением хода истории и не напишет? Тогда мировая литература много потеряет.
Ладно, бог с ним, с Набоковым, а к Вержбовскому можно и сейчас подъехать. Причём без предварительного звонка, хотя телефонный номер на «Орфее» я до сих пор помню наизусть. То-то будет сюрприз!
Ровно в 20.00 я ступил на мостик, переброшенный с причала на «Орфей», борта которого по-прежнему отливали нежно-бежевым цветом, а буквы в названии судна даже в сумерках полыхали ярко-красным.
— Здравствуйте, — встал на моём путь крепкий молодой человек. — К сожалению, сегодня закрытое мероприятие.
— Серьёзно? Жаль, а я собирался навестить старого друга, — по-русски ответил я.
— Кого именно? — приподняв левую бровь и также переходя на русский, с ленцой поинтересовался парень.
— Вержбовского Виктора Аскольдовича. Будь добр, передай ему, что тут его дожидается старый товарищ, прилетевший из Лас-Вегаса.
— Погодите-погодите… Ну точно! А я смотрю, кого вы мне напоминаете! Вы же Ефим Николаевич Сорокин, один из основателей «Русского клуба». Я вас на нашем хуторе видел года четыре тому назад, вы к Василию Антоновичу приезжали.
— Молодец, память у тебя хорошая, но не стоит кричать так на всю округу.
— Извините… Проходите, давайте я вас сам к Виктору Аскольдовичу проведу.
Вержбовский был в «Красной комнате», вёл беседу с мужчиной, на вид моим ровесником. Высоколобый, с объёмной залысиной и сигаретой во рту, он что-то вещал Виктору Аскольдовичу. А в глубине комнаты я разглядел тощую брюнетку со слегка выдающимся носом.
— Ба, Ефим Николаевич! Какими судьбами?! — расплываясь в улыбке, вскочил с кресла Вержбовский и двинулся мне навстречу, раскинув в стороны руки.
— Да вот, прилетел в Нью-Йорк утрясать дела со своей книгой, а заодно решил и вас навестить, — ответил я, освобождаясь из его объятий.
— Ого, вы уже и писателем заделались! Когда только всё успеваете… Кстати, хочу вас познакомить. — Он повернулся к мужчине, который поглядывал в мою сторону не без доли высокомерия. — Владимир Владимирович Набоков, русский писатель, эмигрант. Вы наверняка слышали, а может, даже читали его книги.
Набоков всё-таки соизволил подняться и сделать пару шагов навстречу, протягивая руку.
— «Защиту Лужина» читал, — честно признался я, чем вызвал у гостя одобрительно-удивлённое хмыканье.
— А это, — Вержбовский кивнул в сторону женщины, — супруга Владимира Владимировича, Вера Евсеевна.
Дама наклонила голову, никак не выражая своих чувств. Я тоже ограничился кивком.
— Присаживайтесь, господа, — пригласил бывший подполковник. — Ефим Николаевич, выпьете? Нет? Смею заметить, Ефиму Николаевичу принадлежала идея создания этого замечательного клуба на воде. Если бы не он и не его бьющая ключом энергия, ничего этого не было бы. А теперь у него свои отель и казино в Лас-Вегасе, не считая телерадиокомпании. Мало того, именно он снял фильм «Месть подаётся холодной» и написал несколько сценариев. А ведь прибыл в Америку весной тридцать восьмого без гроша в кармане!
— Мы тоже с женой и шестилетним сыном приплыли, имея на руках лишь сотню долларов, — усмехнулся писатель. — Пришлось бежать из охваченной антисемитскими настроениями Европы.
— К счастью, в Америке никто в паспорт не заглядывает, здесь настоящий Вавилон, — сказал Вержбовский. — Так вот, Ефим Николаевич — настоящий уникум, за что ни возьмётся — тут же всё превращается в золото. А ещё он настоящий храбрец…
— Виктор Аскольдович, право, прекращайте! Вы будто перед сватами невесту расхваливаете…
— Да что ж тут такого, Ефим Николаевич?! Как есть всё ваши заслуги, я ничего не преувеличиваю.
— Нет, в самом деле, вы довольно любопытная фигура, — вставил Набоков. — И швец, и жнец, и на дуде игрец, как говорят в России. Наверное, вы не обременены семьёй, если у вас на всё хватает времени…
— Это так, пока пребываю в статусе холостяка, — согласился я, невольно вспоминая Варю.
— Позвольте полюбопытствовать, Ефим Николаевич, о чём пишете?
— Вы слышали о недавно переведённых «Откровениях Будды»?
— Да, что-то такое слышал…
— Если в двух словах, то в этих «Откровениях» описывается будущее, в котором европейские страны под наплывом исламских иммигрантов объединяются в так называемый Европейский халифат. На этой истории и основана моя книга, написанная в новом жанре — антиутопия. Главная героиня — девушка, русская по рождению, которая ведёт свою войну с лидерами мусульманского мира. В общем, драматическая история. Большего пока, к сожалению, рассказать не могу. А вы над чем работаете, если не секрет?
— После «Подлинной жизни Себастьяна Найта» взял паузу. Много времени приходится отдавать преподавательской деятельности, нужно содержать семью.
— А у меня в загашнике есть одна любопытная и даже в чём-то провокационная история, которую мне рассказал один мой знакомый. Он пребывал в изрядном подпитии, а то бы вряд ли в таком признался… Я её никогда не напишу, а вот вы с вашим талантом могли бы попробовать.
