Ты точно хочешь это прочесть?

Обратная развёртка файла, если у тебя есть ключи отправителя, даже без ключей получателя, это штука затратная, но достижимая. Осталось только запустить процесс декомпрессии.

Пять с половиной часов Парсонс бродил по своему вымершему после разряда схрону и не находил себе места. Даже подкатывающая тошнота и волны головной боли не могли его отвлечь от одной и той же мысли. В его руках оказался смертельно опасный механизм и сейчас, кажется, он своими руками его приводит в действие.

Негромкий сигнал возвестил о завершении расшифровки. В файле был один лишь текст. Начинался он словами «Парсонс, если не хочешь погибнуть вместе с Корпорацией в начинающейся войне, если хочешь спасти Мать, читай этот текст внимательно». Шесть килобайт. Без подписи.

Теперь у него не осталось выбора. Спасти Мать, ха.

Лишённый имплантантов, полуслепой, едва не глухой, всё ещё с трудом стоящий на ногах после нападения вражеского роя, Парсонс покинул схрон утром следующего дня. Единственным оставшимся в его распоряжении элементом амуниции был сделанный по спецзаказу экранированный от терагерцевого[41] излучения гауссов пистолет капсульно-магазинного типа. Энергия выстрела бралась как в допотопном огнестреле – из одноразового аккумулятора на высокотемпературных сверхпроводниках, смонтированного прямо в основании гильзы. Единственное оружие, которое Парсонс, отныне голый и босый перед чужими средствами обнаружения, мог себе позволить.

Даже «гоутонг» теперь на нём был самый обыкновенный, скорее муляж, нежели реально функционирующий инструмент. И кодированный инфопакет внутри, вскрыть его можно только одним ключом, всем остальным просьба не беспокоиться.

Парсонс оглянулся напоследок, оглядел ещё раз привычный бардак, и со вздохом активировал команду самоуничтожения.

Эх, залечь бы сейчас куда-нибудь подальше отсюда, где-нибудь в Рио, восстановить имплантанты, популяцию наноботов, купить на чёрном рынке новый джейлбрейкнутый «гоутонг», перепрошить его, раздербанить пару дальних схронов со «спецухой», подлечить пострадавшие от налёта внутренности, завести новые айди на все случаи жизни.

Но нет, не судьба. Парсонс торопился, понимая, что если план сорвётся, жизни ему останется – считанные дни, а то и часы. В этом было даже своего рода удовольствие – поднять ставки, сыграть ва-банк.

Да пошли вы все. От фигуры на чьей-то доске Парсонс отличается одним немаловажным свойством – способностью совершать неблагоразумные поступки, жертвовать собой, не дожидаясь, пока тебя разменяют другие.

Преклонных лет поминутно кашляющий, пошатывающийся на каждом шагу мужик пробирался по закоулкам Мегаполиса. От него шарахались, случившиеся будто вчера пандемии забудут нескоро, пусть бушевали они в основном в других местах. Тоже способ конспирации, кто лишний раз на такого взглянет.

Впрочем, даже лишённый привычных способов коммуникации с инфосредой Мегаполиса, Парсонс в нём продолжал неплохо ориентироваться. В этот раз большего и не требовалось. На тех, кого разыскивал он сегодня, всё равно не выйти, их слишком берегут. Но с ними есть односторонний канал связи, для своих, для Знающих. Парсонс до последнего не хотел заходить так далеко, но теперь у него не было другого выхода. Когда вокруг рушится привычное мироустройство, пора было Хранителям сказать своё слово.

Слишком давно они молчали. Собственно, когда Парсонс из простого персекьютора Гильдии стал агентом Корпорации, они уже ушли в тень. Знающим сообщили, кто они, и какую роль играют в структуре построенной Ромулом сети, заставили лично посетить некоторые из разбросанных по планете точек контакта, поскольку хранить эти координаты на носителях любой степени сложности строжайше запрещалось. Парсонс подозревал, что о каждом знало всего несколько человек, все же были известны разве что Соратникам. Малейшее подозрение о раскрытии точки приводило к её срочной зачистке. Ещё бы.

Парсонс поставил на единственное известное ему подобное место в пределах Мегаполиса, оставалось надеяться, что точка до сих пор действовала. Тихая заброшенная клетушка в муниципальном многоквартирнике, упрятанная подальше от любопытных глаз на задворки малоперспективного района, где после очередного строительного бума, уже третьего в XXII столетии, цены на недвижимость только падали, и даже вездесущие корпорации не спешили окончательно делить тут зоны влияния – не стоило оно того.

Преклонных лет поминутно кашляющий, пошатывающийся на каждом шагу мужик сошёл на предпоследней станции юго-западной ветки монорельса, немного передохнув тут же на скамеечке, пересел на канатку, продолжая углубляться в частокол башен.

Так далеко от центра должны были, по идее, уже начинаться промзоны и гидропонные биореакторы, но даже в них тут не нашлось надобности, если Мегаполис в целом представлял собой образец серости и убожества, то здесь эти серость и убожество превращались в свои предельные формы.

Башни тут никогда не мыли, так что они сплошь были покрыты толстым слоем перегнившего бактериального коллоида – готовый рассадник любых смертельно опасных подарочков от задушенной, но не погибшей биосферы. Да и сами местные жители были больше похожи на классических «медленных зомби», столь любимых мастерами «вирта». Серая кожа, воспалённые глаза, и это несмотря на то, что как раз тут солнце иногда выглядывало из-за туч, поскольку неизбежный для агломераций смог здесь просто нечему было поддерживать, а с окраинных пустошей то и дело прорывался заметный ветер, принося относительно свежий воздух. Но серым людям было не до того, они проживали здесь свои жизни, даже не пытаясь ничего изменить. А кто мог, тут же отсюда спешил вырваться.

Идеальная среда для революционеров и фанатиков. Здесь Корпорация рекрутировала себе низовой персонал, рекрутировала и вывозила, пока у них тут мозги заживо не сварились. Если где-то на Земле агония Матери была скорее удобной моделью для описания творящегося вокруг безумия, то тут эту агонию можно было почувствовать во плоти. Может, в частности поэтому Хранители и выбрали для точки именно это место.

Парсонс украдкой оглянулся, тут даже патрулей «красножетонников» не наблюдалось – ни к чему они тут, кого тут ловить, доходяг-наркош? Двинувшихся умом стариков? Не смешите. А вот и она, искомая глыба многоквартирника. Парсонс устало, но целеустремлённо потопал к ней, немудряще, напрямик.

Безликая фигура в промокшем насквозь плаще бесшумно отделилась от серой шершавой стены и направилась следом. Людей здесь было немного, потому приходилось держать заметную дистанцию, хорошо хоть Парсонс не проявлял в этот раз обычной для него прыти.

Ещё бы узнать, что с ним случилось за то время, которое прошло с его появления в метрополии, почему он выглядит, будто попал под поезд. Зная Парсонса, можно было скорее подумать, что при этом не поздоровилось именно поезду, но важнее другое – наводка действительно оказалась точной. Даже совет идти за ним в одиночку был по делу – пока он такой, посторонние бы только мешали. Это должно разрешиться между ними двоими, что бы там ни думал по этому поводу Улисс.

Интересная складывается ситуация, бывший персекьютор будто оглоушенный бродит по приграничным трущобам, а за ним невидимкой крадётся в общем-то любитель, просто с некоторых пор приученный быть очень осторожным. Забавная штука ненависть. У некоторых она, месяцами не находя выхода в консервной банке «драккара», разгорается всё жарче и жарче, выжигает изнутри душу, оставляя лишь обгорелые головешки. Но такие в дальнем космосе долго не живут. Там надо уметь ждать, если надо – хоть годами. Терпение, терпение, ещё раз терпение.

На то, чтобы вызвать «драккар» с ушедшего в радиомолчание «Фригга», понадобилась неделя. Спасибо, хватило ума заранее оставить распоряжения о самопальном прослушивании заранее уговорённых частот. Дальше дело техники. Конечно, самоубийственный бросок Парсонса через сол-систем повторить не вышло, но «драккар» был мощнее той грузовой жестянки, и даже при столь неблагоприятной кофигурации планет добраться до Земли в разумные сроки было вопросом силы воли, не более.