Шерлок отпустил костюм врага и отошел в сторону. Он отослал Джона, чтобы тот был в безопасности, но в итоге подставил его. Миссис Хадсон — раздражающая неимоверно своей болтовней, сейчас, наверное, пьет чай и смотрит телик, не подозревая, что ее хрупкий мирок висит на волоске. Лестрейд — тупица, олух, непонятно, как его вообще в полицию занесло. Шерлок сам хотел застрелить его пару раз в месяц. И снова Джон — со своим куцым разумом и огромным сердцем он скорее походил на персонажа из книги, чем на живого человека, потому что никто не может обладать таким терпением. Джон спасал его жизнь столько раз, что и посчитать сложно. Пришел черед Шерлока.

— Дай мне минуту наедине, — попросил он Мориарти. За мгновение до шага в бездну нелепые мысли о том, что просить стыдно, пропали.

Мориарти отошел в сторону, и Шерлок вгляделся вдаль, в сплетение улиц — и замер, осененный внезапной догадкой. Он был слеп! Он искренне рассмеялся и спрыгнул с ограждения обратно к Мориарти.

— Что такое? — задергался он. — Что я упустил? Что?

— Мне не нужно умирать. У тебя есть код, который отменит операцию. Достаточно узнать его, и моим друзьям не будет ничего угрожать.

— Ты не узнаешь его, — Мориарти улыбнулся почти нормально, — твой брат и вся его свора не смогли ничего у меня узнать, пока я не захотел рассказать.

— Верно, — согласился Шерлок и сделал шаг вперед, — но я — не мой брат и не его свора. Я — твое отражение. Я могу сделать то, на что другие не решаться, готов сгореть, если будет нужно.

Шерлок говорил твердо, глядя Мориарти в глаза, и действительно видел в нем свое отражение. Такой же гениальный, непохожий на людей и презирающий их за беспросветную глупость, такой же одиночка. Они могли бы встретиться как соратники, но оказались врагами. Та Женщина как-то сказала, что Шерлок «надломлен», и, пожалуй, была права, но Мориарти был надломлен еще сильнее. Он был тем, кем стал бы Шерлок, не будь у него Гермионы, Майкрофта и Джона.

— Пустая бравада, — скривился Мориарти. — Ты скучен, ведь ты играешь на стороне ангелов.

— Возможно, я и правда на их стороне, — Шерлок подошел еще ближе, так, чтобы видеть не просто выражение лица, а даже крапинки на радужках глаз Мориарти, — но не подумай ни на мгновение, что я — один из них.

Шерлок опустил окклюментный щит и позволил своему страху и своей злобе выплеснуться наружу. Мориарти мелко задрожал и прошептал:

— Нет, я ошибся… Ты не такой, как они, не обычный. Ты как я. Ты — это я. Ты прав, пока я жив, твоим друзьям ничего не угрожает.

Он сделал короткий шаг назад и протянул руку. Шерлок не колебался, пожимая его ладонь.

— Спасибо тебе, Шерлок. Храни тебя… — он не закончил, крепче сжал руку. — Прощай.

И резким, слишком быстрым движением выхватил из кармана пистолет. Но Шерлок не успел подумать, как уклониться от пули — раздался выстрел, и Мориарти с прострелянной головой упал на крышу. Запахло кровью.

Это был конец.

Гермиона любила утренние часы. Совещания, планерки и допросы обычно начинались ближе к одиннадцати, а с утра можно было не торопясь выпить чашку кофе, пролистать газету и составить план на день. Она уже дочитала свежий «Пророк» и потянулась было к стопке бумаг от Кингсли, как неожиданно в тишине кабинета раздался тонкий звоночек. Гермиона вздрогнула и откинула крышечку часов. Стрелка «Шерлок» указывала на отметку «В опасности». Снова. В последнее время он, похоже, задался целью убиться каким-нибудь особенно интересным способом. Храни Мерлин Джона Ватсона, который вытаскивал Шерлока из доброй половины неприятностей. Гермиона волевым усилием отвела взгляд от циферблата. Пока большой опасности нет, ей не стоит волноваться. Шерлок уже очень большой мальчик, так что справится сам.

Работать с бумагами оказалось трудно. Как ни старалась она выкинуть из головы лишние мысли, ее глаза нет-нет, да и соскальзывали с ровных строчек на прикрытые крышечкой часы. Поймав себя на том, что читает одну и ту же строчку в третий раз, Гермиона нахмурилась и встряхнула головой. Она твердо решила, что не станет без дела переживать за Шерлока.

Сквозь дверь кабинета просунула мордочку прозрачная лиса и голосом секретаря сказала:

— Мисс Грейнджер, к вам мистер Малфой.

Гермиона отложила бумаги, глянула на обычные часы, показывавшие восемь утра, и сказала:

— Пусть войдет.

Лиса исчезла, и спустя несколько мгновений в кабинет вошел Драко. Он выглядел на удивление бодрым для столь раннего времени.

— Привет, Гермиона, — сказал он с улыбкой, едва за ним закрылась дверь. — Выглядишь превосходно, как всегда.

— Привет, Драко, — ответила она. — Спасибо.

Из отношения после разрыва не стали снова враждебными, хотя и не превратились в дружеские. Они, пожалуй, остались хорошими приятелями, но и это было неплохо.

— Прости, что отвлекаю от работы, но… — он развел руками, — я уже не могу жить без списков. Удели мне час, давай разберемся с ними — и дело с концом.

Драко работал в отделе магического сотрудничества и чувствовал себя там как дома. Дипломатические игры были ему ясны и понятны, к тому же, он свободно говорил на нескольких языках, что способствовало успеху.

— Списки… — недовольно протянула Гермиона. Она понимала, что списки волшебников, за которыми нужно устанавливать наблюдение при пересечении ими границ Британии, были необходимы, но все никак не могла собраться с духом и составить их — это была работа нудная и долгая. — Ладно, ты прав.

Гермиона наколдовала патронуса-выдру и отправила его к секретарю с сообщением: «Прошу не беспокоить», — после чего предложила Драко кофе и забрала у него злополучные бумаги.

— Ты меня спасаешь, — улыбнулся Драко, причем не совсем было ясно, относятся эти слова к готовности поработать со списками или к горячему крепкому кофе.

Он устроился напротив нее за столом и развернул первое досье. Гермиона внимательно прочла его, исправила несколько ошибок, допущенных составителями, и отложила папку в сторону со словами:

— Не опасен, главное следить, чтобы он не ввез ничего постороннего.

Драко сделал пометку в блокноте, и Гермиона потянулась за следующим досье, но неожиданно ее наручные часы зазвенели снова, на этот раз долго и резко. Гермиона поднялась из-за стола и быстро сказала:

— Драко, извини, мы продолжим завтра.

— Да, разумеется, — кивнул Драко и прибавил: — Экспеллиармус.

Разоружающее заклятие было сказано таким спокойным тоном и так неожиданно, что Гермиона не успела среагировать — ее палочка выскользнула из кармана мантии и плавно пролетела к Драко.

— Что ты творишь! — рявкнула Гермиона. — Верни палочку, немедленно.

Драко убрал ее палочку себе в карман, сел на стул для посетителей и ответил:

— Конечно, верну. Просто чуть позже. Прости, но сейчас мне важно, чтобы ты никуда не уходила. Хочешь, поболтаем о чем-нибудь?

Гермиона медленно опустилась обратно в кресло, чувствуя, как начинают мелко дрожать пальцы. Драко выглядел очень спокойным и расслабленным, но для нее было очевидно, что это спокойствие — напускное. И, что бы он ни задумал, она ничего не сумеет предпринять, лишившись палочки. Без нее она даже секретаря вызвать не сможет!

— Драко, — сказала она твердо, — объясни мне, в чем дело? Ты взял меня в плен? Зачем?

Драко хмыкнул — совершенно незлобно, как обычно хмыкал в ответ на какую-нибудь ее подначку в адрес Слизерина:

— Ты что, я же не сумасшедший. Ты — глава Департамента магического правопорядка, возьми я тебя в плен, и завтра мой труп будут закапывать доблестные авроры во главе с Поттером. Я же сказал — мне просто нужно, чтобы ты гарантировано никуда не делась. Я планировал отвлечь тебя списками, но не вышло.

Часы снова звякнули, напоминая, что опасность никуда не делась.

— Я забыл о твоих часах, честно говоря.

Гермиона почувствовала, как по спине сбегает холодная струйка пота. Он забыл о часах и решил намеренно задержать ее сегодня утром — вывод слишком очевиден.