Малфой больше не появлялся в Британии, во всяком случае, легально, и попытки выяснить, что ему было нужно, пришлось прекратить.

Шерлок молчал. Он по-прежнему не появлялся у Гермионы дома, не оставлял записок и не отправлял СМС. Гермиона по привычке проверяла часы, но в неприятности он стабильно не влезал или выбирался из них до того, как она успевала среагировать.

Если бы не предвыборная кампания, встречи с представителями разумных рас и вдвое возросшая нагрузка, Гермиона, конечно, узнала бы о том, что произошло, значительно раньше.

Он проиграл. Окончательно и бесповоротно.

Шерлок поймал себя на этой мысли и едва удержался от глупого иррационального желания стукнуться головой об стену. Не проиграл, а заигрался. Вообразил себя… как там говорила Та Женщина? «Сверхчеловеком».

Он никогда еще не совершал подобных ошибок. Ходил по краю, балансировал на грани, но всякий раз в последний момент избегал провала. И уверовал в свою исключительность. Как же, он — великий и гениальный Шерлок Холмс, который никогда не ошибается, который видит людей насквозь и раздает другим людям клятвы защитить из в любой ситуации так, словно может одним взглядом поменять траекторию полета пули.

Смерти Мэри он себе никогда не простит.

В квартире на Бейкер-стрит было пусто и очень тихо. Шерлок стоял возле окна и смотрел на бурлящую на улице жизнь. Он привык относится к людям как к пешкам большой игры, выделяя только нескольких, близких. Остальные были для него ничем, пустым местом, жалкими идиотами, не заслуживающими внимания. Не считай он так, Мэри сейчас была бы жива.

Он убил ее.

Он намеренно провоцировал Норбери, чтобы она выстрелила — в него, разумеется. Напуганная женщина с пистолетом всегда опасна, особенно в толпе. Нужно было заставить ее сделать выстрел. Шерлок не сомневался, что успеет сместиться в сторону и поймать пулю в плечо — больно, но не смертельно. Но Мэри решила иначе. Она закрыла его собой, спасла, хотя это он был тем, кто давал слово защищать.

— Ты не справился, Шерлок, — прошептал Майкрофт и прикрыл глаза. — Ты всех подвел. Я всегда говорил, что ты глупый маленький мальчик, который ничего не может сделать как следует. Я оказался прав.

Шерлок стиснул зубы и ткнулся лбом в стекло. Его внутренний Майкрофт был чертовски прав.

Перед глазами встало лицо Молли, в ушах зазвенели ее слова: «Джон сказал, что примет помощь от любого. Кроме тебя». И Джон тоже прав. Было бы странно, если бы он согласился принять помощь от убийцы своей жены.

— Наконец-то ты проиграл, Шерлок, — визгливо засмеялся Мориарти. Он выбрался из комнаты с мягкими стенами и уселся на любимую кафедру Майкрофта. — Я так давно этого ждал! Может, устроить вечеринку в честь Шерлока-лузера? Я могу надуть шарики. И музыка, конечно, нам нужна музыка. Как насчет этого? «У тебя кровь на лице, Как тебе не стыдно, Лучше бы кто-нибудь поставил тебя на место!»*, — с удовольствием пропел он.

Шерлок закрыл глаза. Ему больше нечем было защищаться от собственного сознания. Его вера в свою правоту и гениальность была тем барьером, который сдерживал призраков. Утратив ее, он начал тонуть… Впрочем, это было не важно. Что бы ни было с ним, Джону сейчас гораздо хуже. Шерлок дорого заплатил бы за то, чтобы он не испытывал боли. Он этого однозначно не заслуживал. Только не Джон.

На улице закапал мелкий противный дождь, Шерлок отошел от окна и задвинул занавеску, однако поворачиваться лицом к гостиной не стал — было слишком больно видеть пустое кресло Джона и вмятины на ковре от детского стульчика Роззи. Про диван, на котором любила сидеть Мэри, он вообще старался не думать.

— Ты жалок, — повторил Майкрофт. Мориарти снова засмеялся, явно соглашаясь с этим утверждением. Еле слышно, но причиняя мучительную боль, им вторили голоса тех, кого Шерлок когда-то не спас. Мужчин и женщин, убитых из-за его невнимательности и недогадливости. Он никогда не думал о них — они тоже были пешками, элементами, на которых строились гениальные рассуждения консультирующего детектива. Он думал, что давно стер их из памяти, но нет — они были с ним. И с радостью напоминали о себе.

Вчера было, как ни странно, проще. После того, как Джон ушел, а Лестрейд вызвал скорую, Майкрофт увез Шерлока к себе домой. Предложил выпить, но Шерлок отказался — он совершенно не умел пить, а пьяные слезы были бы совершенно не кстати. Поэтому они с братом просто молча сидели перед камином.

— Ты можешь плакать, если хочешь, — заметил Майкрофт в какой-то момент. Шерлок ничего не ответил — плакать он не собирался.

Они так и не легли спать, отстраненно наблюдая, как светлеет комната по мере приближения рассвета. Вопреки ожиданиям Шерлока, реальный Майкрофт промолчал и ни слова не сказал о его вине и его преступлении. Но почему-то от этого становилось только тяжелее.

Не считая замечания о слезах Майкрофт нарушил молчание один раз, чтобы спросить:

— Мне позвонить ей?

Шерлок молчал почти минуту, прежде чем ответил:

— Ее телефон взорвался. Не выйдет.

— Ты следишь за ее телефоном?

— Разумеется, слежу.

Майкрофт поджал губы и заметил:

— Не думаю, что ее обрадовал бы этот факт.

— Она тоже не спешила ставить меня в известность о том, что следит за мной.

Шерлок прикрыл глаза, а Майкрофт повторил:

— Так мне позвонить ей?

— Ты оглох, брат? Я же сказал…

— У нее есть телефон. Было бы неразумно оставлять ее без… связи.

Эта фраза Майкрофта заставила Шерлока на мгновение забыть о произошедшем, о Мэри. Он выпрямился в кресле и взглянул в бесстрастное лицо Майкрофта, потом хмыкнул и уточнил:

— Ты подарил ей новый телефон? Интересно. Я и не знал, что вы настолько сдружились. Или, может, стоило бы сказать «сблизились», — он постарался вложить в это слово как можно больше яда.

— Сблизились? — переспросил Майкрофт. — Что за чушь?

— Не чушь. Ты присматриваешь за ней, даришь телефон, предлагаешь ей позвонить, — Шерлок сжал подлокотник кресла пальцами, — что неудивительно — она ведь не похожа на «аквариумную рыбку». Может, она заходит к тебе по вечерам поболтать? Или даже больше?

На щеках Майкрофта выступили непривлекательные красные пятна, он скрипнул зубами и резко ответил:

— Ты не в себе. Только поэтому я позволяю тебе болтать этот вздор.

— Отнюдь! — Шерлок позволил себе улыбнуться. — Как скоро ожидать счастливого объявления в газетах?

Он не мог сказать точно, но информация о том, что Гермиона и Майкрофт общаются между собой, а может, и правда сидят иногда вечерами возле камина вдвоем, взбесила его.

— Правда, я думал, что у нее вкус лучше.

Он не закончил мысль, но замолчал. На самом деле, по сравнению со смертью Мэри это все было неважно.

— Не вздумай звонить ей. И рассказывать. Это… не ее дело.

— Как скажешь, братец.

Похоже, он сдержал слово, потому что Гермиона так и не появилась в квартире на Бейкер-стрит ни с утешением, ни с советами. Шерлок не хотел ее видеть, во всяком случае, сейчас.

Наутро Шерлок отправился к Джону, но так его и не увидел — только встретил заплаканную Молли, которая ясно дала ему понять, что его не ждут. И стульчик Роззи пропал из гостиной. Наверное, его увезла миссис Хадсон. Шерлок мог бы присмотреться к комнате и выяснить это точно, но не хотел.

Еще два дня он держался. Снова пытался увидеться с Джоном. Работал — точнее, пробовал работать, но дела не занимали и половину его сознания. Изредка прерывал рыдания миссис Хадсон — хнычущие звуки его раздражали.

А потом сорвался.

Посреди ночи проснулся от кошмара, в котором опять звучала детская песенка про старый дуб, вылез из-под одеяла с почти бездумно открыл шкаф, на дне которого лежал небольшой запас им самим синтезированного вещества. Что бы ни привиделось ему в бреду, оно однозначно будет лучше реальности.

Веществу понадобилось пять минут, чтобы начать действовать. Оно не было опиатным, поэтому Шерлок не провалился в иллюзорный мир, скорее, иллюзии вышли в настоящий. Мориарти уселся на его кровать, подумал немного и прострелил себе голову. Шерлок сообщил равнодушно: