— Отлично, — кивнул Шерлок и быстро вышел из клуба. Стоило поспешит, если они хотели найти Элиота не только живым, но и вменяемым.

Он шел мимо вывесок, отметая одну за одной — слишком дорого, Элиот не сунулся бы туда, где ему откажут. Наконец, он увидел то, что нужно — обшарпанная дверь, грязные окна, кривая вывеска «Худой пират».

Внутри было куда хуже, чем в прошлом клубе — очень душно, грязно, к тому же, пахло не только алкоголем, но и потом и рвотой. Скотт сзади закашлялся, а Джойс выругался.

Элиот обнаружился в глубине заведения, бледный, полуголый, со зрачками-бусинками и непонимающим выражением лица.

Джойс кривился, но наклонился и закинул его руку себе на плечо, но тут же был остановлен работником:

— Не вздумайте, сэр, — сказал тот хрипло. — Нам не нужны неприятности. К тому же, он должен еще сорок фунтов. Заплатите и ждите, пока он не придет в себя. Потом заберете.

Шерлок поморщился и сказал:

— Что ж, хорошего вечера.

— Ты уходишь? — пораженно воскликнул Скотт. Шерлок поправил воротник пальто и заметил:

— Я вам его нашел, быть нянькой — не мое призвание. Пока, джентльмены.

Он вышел на свежий воздух и хмыкнул — небольшое дело явно взбодрило его и неплохо подняло настроение. А еще он приобрел весьма интересную вещицу для экспериментов — ампулу морфина.

Гермиона сидела в своей комнате в Норе и рассматривала собственные коленки. Сегодня, спустя три месяца после окончания войны, Гарри и Джинни объявили о помолвке. Миссис Уизли рыдала от счастья, мистер Уизли обнимал Гарри и Джинни по очереди, даже Джордж улыбнулся. Рон ворчал, что, в случае чего, свернет Гарри шею, тот отшучивался, говоря, что Рон едва ли страшней Волдеморта. Джинни заливисто хохотала и поочередно раздавала подзатыльники то брату, то жениху.

А Гермиона мучилась от стыда. Они с Роном были парой, все вокруг ждали, что и они вот-вот объявят о желании вступить в брак, но Гермиона понимала, что этого не будет. Она отлично помнила, что изменила Рону. По собственной воле. И даже если отбросить в сторону все остальные последствия того ее поступка, он был изменой. Конечно, Рон об этом не знал, но Гермионе было достаточно того, что знает она. Она ни за что бы не начала семейную жизнь со лжи.

Вечеринка между тем стала более веселой — все, кто хотел, уже пролили слезы, Симус завладел радиоприемником и настроился на молодежную волну, Чарли и Билл споро вытащили столы из дома и расставили их в саду, и вся празднующая толпа перебралась на свежий воздух. Джинни, не переставая громко и радостно смеяться, потащила Гарри танцевать, вскоре к ним присоединились Невилл с Луной, Билл и Флер и даже мистер и миссис Уизли. Симус, повинуясь настойчивым просьбам, нашел музыку для медленного танца. Гермиона стояла возле стола, когда почувствовала мягкое прикосновение к плечу. Рон отошел от сестры и подошел к ней, приобнял и спросил:

— Хочешь потанцевать?

В темноте, при свете одних только парящих в воздухе свечей, лицо Рона выглядело серьезней, чем обычно, черты казались тоньше, а волосы были не ярко-рыжими, а медными, с красными отблесками. Он улыбался мягко и очень светло, как будто Гермиона была лучше девушкой в мире. Он редко так смотрел на нее, и этот взгляд подкупал. Гермиона кивнула и протянула ему руку, он вывел ее к остальным парам, обнял за талию и прижал к себе, неспешно кружась на месте. Гермиона вздохнула и положила голову ему на плечо. Неужели она действительно собирается бросить его? Разбить ему сердце, признавшись в измене? Если бы она разлюбила его, это бы имело смысл, но так… Она ведь любит его! Близость с Шерлоком была ошибкой, вызванной стрессом. Так зачем ломать жизнь себе и Рону из-за этой ошибки?

Тогда, вернувшись в спальню девочек в башне Гриффиндора, она проплакала несколько часов, потом провалилась в тяжелый сон без сновидений, но встала практически живой. Она сразу же использовала противозачаточное заклинание, так что могла не опасаться нежелательных последствий собственной глупости. Больше она не видела Шерлока и пока не знала, когда найдет в себе силы снова его увидеть. Ей было стыдно за себя, горько и обидно, но она решила, что не станет об этом думать, не позволит этому окончательно вогнать ее в депрессию. И что, неужели это повод расстаться с Роном?

Здравый смысл подсказывает, что Рон не тот человек, который, выслушав подобную историю, поймет и простит. «В таком случае, — подумала она, закрывая глаза, — я просто ничего не скажу». Рон отнюдь не аналитический гений, он не умеет читать мысли и видеть людей насквозь, он никогда не узнает о маленьком секрете.

Приняв это решение, Гермиона почувствовала себя свободной и счастливой. Она будет сама строить свою жизнь и построит ее очень-очень счастливо. Рон наклонился к ней и шепнул ей на ухо:

— Гермиона.

Она улыбнулась — сейчас ей хотелось услышать от него что-то нежное и заботливое. Возможно, то самое, заветное: «Я тебя люблю».

Но увы, сказал он совсем другое:

— Пойдем в дом, мне кажется, там осталась еще индейка.

Магия вечера рассеялась, Гермиона хмыкнула и спросила:

— И почему ты вечно голодный?

Рон пожал плечами и переспросил:

— Так что, идем?

Они пошли. В конце концов, в том, чтобы одним в пустом доме сидеть на подоконнике и есть индейку, тоже есть доля романтики. А без красивых ухаживаний, конфет, цветов и прочей ерунды она однозначно обойдется — это было бы даже противно ее трезвому рассудку.

Свадьбу Гарри и Джинни решили отложить до следующего лета, они оба возвращались в Хогвартс, чтобы закончить обучение на седьмом курсе. Гермиона всерьез думала последовать их примеру, но мысль о том, чтобы обедать в зале, где лежали тела погибших друзей, была слишком тяжелой. Она написала профессору МакГонагалл и договорилась о том, что сдаст экзамены ЖАБА вместе со всеми в июне, а готовиться будет дома. Рон тоже решил не возвращаться в школу, а присоединился к Джорджу в его магазине приколов — тому было не до шуток, но его нужно было заставлять жить, хотя бы по инерции. Большую часть времени он проводил теперь в комнатах над магазином.

Гермиона же сняла себе небольшую квартиру на третьем этаже дома 125 на Чарринг-Кросс-Роуд, совсем недалеко от «Дырявого котла». У нее были счет с маггловскими деньгами, открытый ее родителями много лет назад, и банковский сейф в Гринготтсе с некоторым количеством галеонов — своеобразное «спасибо» от и.о. Министра Магии Кингсли Шеклболта за победу над Волдемортом, в сумме — достаточно средств, чтобы не думать о работе и спокойно жить пару лет. Она накупила книг и погрузилась в подготовку к экзаменам. Тихие дни учебы, вечерние прогулки по маггловскому Лондону, встречи с Роном по выходным — это было именно то, что ей требовалось.

Почти незаметно прошло полгода, подкрались рождественские праздники. Она уже знала, что проведет их в Норе, с дружной семьей Уизли, но не ждала их и не радовалась им. В прошлом году на Рождество они с Гарри спасались от змеи Волдеморта, ей было не до печальных мыслей, а сейчас, в покое и тишине, она отчетливо ощущала свою потерю — рядом больше не было родителей, мама больше не свяжет ей пушистый шарф, папа не презентует коробку с полезными сладостями, а потом они вместе не усядутся у открытого огня и не будут считать, кто и сколько раз увидел тень Санты. Не было рядом и Шерлока. Теперь, когда прошло время, она стала тосковать по его коротким письмам, по этим вечным «будем считать, что я тебя поздравил».

В один из дней незадолго до Рождества Гермиона раньше обычного закончила заниматься, убрала по местам книги и выглянула в окно. Еще не стемнело, и в сумерках мелкий снег был почти не виден и скорее казался похожим на рябь или дымку. Во всех витринах светились гирлянды и горели надписи «С Рождеством» и «Счастливого Нового года». Она прижалась лбом к стеклу и бездумно принялась разглядывать людей: предвкушающих праздники офисных служащих, спешащих по домам, родителей с детьми, обнимающиеся парочки. Неожиданно ее внимание привлекла пара, выходящая из книжного магазина — высокий седой мужчина и миниатюрная женщина с забранными в пучок темными волосами. Больше всего они были похожи на мистера и миссис Холмс. Гермиона уже хотела было открыть окно и привлечь их внимание, но тут мужчина повернулся, и Гермиона поняла, что ошиблась. Мужчина и женщина были ей незнакомы. Однако заставили вспомнить о том, что в этой стране, в маггловском мире у нее есть еще двое людей, которым она дорога.