Удача улыбнулась Шерлоку, когда он уже почти отчаялся — под одним из кресел он обнаружил книжку с названием «Наитемнейшие искусства» и с удовольствием углубился в чтение. Конечно, заклинания ему тоже были не нужны, но про них было увлекательно читать.

Профессор вернулся через три с половиной часа, бледный, с мокрым от пота лицом. Шерлок посмотрел на него, вздохнул и спросил:

— Полка?

Профессор пошатнулся, рухнул в свободное кресло и прохрипел:

— Третья, ванная.

В единственном шкафчике в ванной на третьей полке стоял всего один флакончик, Шерлок забрал его и влил в горло профессору. Тот закашлялся, но проглотил и облегченно вздохнул.

Шерлок вернулся к книге. После пыток обычно человеку стоит немного отдохнуть и прийти в себя, не так ли?

— Какая жалость, — сказал вдруг профессор. Шерлок поднял голову от книги и вопросительно наклонил голову. — Какая жалость, — продолжил профессор, — что Темный лорд не об вашу голову убился. Насколько легче жить было бы.

Шерлок не ответил. Когда-то он мечтал, пусть и в глубине души, что тоже овладеет магией. Часто думал о том, как здорово было бы учиться в Хогвартсе вместе с Гермионой. Но сейчас не променял бы свое прекрасное будущее великого детектива на все волшебные палочки мира.

В тот день они с профессором ни о чем не договорились, зато в следующее воскресенье отправились в Королевский лес Дин. Профессор помахал палочкой в воздухе и сообщил, что это поможет ему отследить перемещение, но чары придется обновлять каждую неделю.

— По крайней мере, это не мое дело, — довольно заявил Шерлок.

Он не любил ждать, но теперь ожидание было куда приятней, чем месяц назад. Он ждал не неких непонятных вестей, а конкретного результата. И не сомневался в том, что результат будет. Гермиона умна, но предсказуема. Рано или поздно она отправится в лес Дин.

Прошло Рождество — как-то мимо. Майкрофт просидел весь праздник с надутым лицом, выходя из комнаты только чтобы поговорить по мобильному телефону. Мама с папой пытались веселиться, но переживали из-за того, что дети не разговаривают друг с другом. А Шерлок не думал о Гермионе, не решал, что именно он хотел бы ей рассказать, не сочинял короткие записки с описанием пришедших ему в голову идей — в общем, тоже не лучился радостью.

Но в ночь сразу после Рождества Шерлока разбудил стук в окно. Сова принесла письмо. Косым плохо читаемым почерком, как в книгах и свитках в доме Снейпа, было написано: «Это портал. Активируется словом „Дин“. У вас в голове есть башня с мягкими стенами».

Вместе с письмом из плотного конверта Шерлок вытащил обычную канцелярскую скрепку. Он придирчиво осмотрел ее и уже хотел было произнести кодовое слово, но передумал. Переоделся в уличную одежду, тщательно зашнуровал высокие ботинки, и только после этого снова взял скрепку и сказал вслух:

— Дин.

Скрепка засветилась голубоватым светом, и тут же Шерлок почувствовал, как огромный невидимый крюк поддевает его под ребра и утаскивает вверх. В глазах потемнело, в легких кончился воздух, и тут же все кончилось — Шерлок упал на грязный пол. Он тут же поднялся на ноги, отряхнул колени и спросил у стоящего рядом профессора:

— Прибыли?

Вместо ответа профессор протянул Шерлоку руку, тот, преодолевая отвращение, возникавшее у него при любом физическом контакте с посторонними людьми, дотронулся до этой ледяной сухой руки, и мгновенно испытал на себе все прелести аппарации — его сжало, скрутило, протолкнуло в игольное ушко и выплюнуло. Они с профессором стояли на заснеженной опушке королевского леса Дин.

— Они в десяти минутах пути.

— Что вы будете делать?

— Мне нужно передать Поттеру одну вещь. Я спрячу ее и привлеку его внимание. А вы?

Шерлок задумался.

— Прекрасно, брат, — хмыкнул у него в голове Майкрофт. — Такой план, столько энтузиазма, и что в итоге?

Шерлок моргнул, отгораживаясь от подсознания, и ответил:

— Ничего. Ей лучше не знать о моем участии в поисках.

Профессор кивнул и первым пошел вперед. Шерлок поплотней застегнул куртку и последовал за ним. Они подошли к небольшому, начавшему замерзать озеру. Профессор достал из удивительно глубокого кармана длинный сверток, развернул его и вытащил на свет короткий серебряный меч.

— Удивительно, что он вообще дается мне в руки, — произнес профессор и бросил меч на дно озера. Шерлок проследил за тем, как он тонет в темной воде. Профессор знаком показал отойти за дерево, вытащил палочку и произнес уже знакомые Шерлоку слова:

— Экспекто Патронум.

Этим заклинанием в прошлом году Гермиона вызвала выдру, прогнавшую дементора. У профессора выдры не было, вместо нее появилась легкая тонконогая лань. Как живая, она приблизилась к профессору, ткнулась носом ему в руку, развернулась и поскакала прочь.

— Это Лили Эванс? — спросил Шерлок.

Профессор не ответил, что вполне можно было перевести как «да».

Гермиону Шерлок увидеть так и не смог, точнее, не захотел. Понял, что ему просто нечего ей сказать. Он сделал свое дело, решил задачку, доказал себе, что может ее отыскать — и все. Уже днем он вернулся в комнатку в квартире у дальней родственницы и снова принялся скучать, надеясь, что произойдет что-то, что вырвет его из этой бесконечной скуки. Но незадолго до этого, на рассвете, у них с профессором состоялся странный разговор.

Они переместились обратно в дом в Паучьем тупике только после того, как убедились, что Поттеру и Уизли хватило мозгов (пусть и не сразу) проткнуть крестраж мечом. Профессор сказал что-то вроде:

— Это тянет на целое логическое умозаключение. Явно эволюционируют, — после чего вместе с Шерлоком аппарировал в свой неприятный дом.

— Зачем столько сложностей? Все эти планы, обманы, двойная игра.? — спросил Шерлок.

— Игра, — профессор улыбнулся как-то жутковато (или так показалось из-за того, что единственным источником света был камин), — все дело в игре. Смысл в ней. Идет большая игра, а мы все — фигуры. Наш игрок умер, но, если мы хотим победить, мы должны следовать его стратегии, а не бросаться на врага по одному.

— Фигуры обычно умирают, — заметил Шерлок.

— И так бывает, — как-то легко согласился профессор. Шерлок прищурился и сказал:

— Так вот в чем дело. Вы уже определили для себя удачный момент?

— Момент?

— Игры. Когда ваша фигура будет съедена. Я мог бы сразу догадаться. Но должен быть какой-то смысл в этом самопожертвовании. Мне не хватает фактов.

Профессор пожал плечами:

— Палочка. Долгая история, но есть палочка, за которой охотится Темный лорд. Она принадлежала Дамблдору. Но потом я победил его, она перешла ко мне как к победителю. Рано или поздно лорд поймет, что, чтобы владеть ей, меня нужно убить.

— Она у вас?

— Нет. Это не нужно. Достаточно того, что она знает, кто ее хозяин. Впрочем, к делу это не относится.

Шерлок согласился. Они еще некоторое время помолчали, глядя на пламя в камине, а потом профессор произнес фразу, которую Шерлок сразу не понял:

— Если когда-нибудь решитесь устроить собственную смерть, смотрите, чтобы вам не помешали. Смешнее и глупее несовершенного самоубийства только несовершенное самопожертвование.

После этого они попрощались, покинули дом в Паучьем тупике, и профессор, подумав о чем-то, поджег его. Пояснил:

— Давно пора было от него избавиться.

— Хорошо горит, — кивнул Шерлок. На этом они и расстались.

Неожиданно Шерлок подскочил с кровати, на которой лежал, почти не вставая, уже третий день. Как можно было быть таким слепым? Палочка! Палочке не принадлежит профессору Снейпу. Он убил Дамблдора, но не победил его. Его победил, если верить письму Гермионы, Драко Малфой.

Шерлок схватился за голову, сжал виски руками и тихо застонал. Теперь на место встали недостающие детали. Но главное, Шерлок уже ничего не мог изменить. Связи с волшебным миром у него не осталось.

Гермиона закричала. Казалось, будто весь день ее душу вытягивали, как кусок резины, и теперь она лопнула с громким щелкающим звуком, разбивая ее сердце на мелкие осколки и заставляя громко кричать от боли.