Шерлок почувствовал, что начинает злится. Сколько можно напоминать ему, что он едва не умер? Этого же не произошло, верно? Стоило оставить это в прошлом и заняться делом.

Их спор прервал Малфой, который махнул палочкой и произнёс:

— Акцио пальто Шерлока Холмса.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом из коридора вылетел и скакнул в руки Малфою тёмный сверток. Тот перекинул его Шерлоку, и он с большим удовольствием набросил на плечи пальто.

— Думаю, вы захотите узнать, почему волшебники вмешиваются в дела маггловских спецслужб, — сказал он Гермионе. — А мне пора, нужно ещё переодеться.

И, не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты. Маг и военный теперь не его забота. Его интересовал разговор с Майкрофтом. Тот если и удивился телефонному звонку от младшего брата, то не подал виду и сразу же согласился на встречу. Шерлок позаботился о том, чтобы привести себя в порядок — в его квартире-лаборатории была чистая одежда, а на столе он без удивления обнаружил тёмный пузырёк, к которому была привязана бумажка со словами «Выпей меня», написанными рукой Гермионы. Разумеется, за то время, что он добирался на метро, она успела переместиться сюда, оставить ему лекарство и вернуться обратно. Он залпом выпил мерзкое на вкус зелье, после чего заметил, что синяки и ссадины полностью исчезли, так же, как и неприятная дрожь во всем теле.

Майкрофт, разумеется, пришёл на место встречи чуть раньше — он предпочитал ждать, а не опаздывать, и, хотя Шерлок приехал вовремя, он всё-таки на миг почувствовал себя страшно непунктуальным.

— Удивлён твоим желанием увидеться, дорогой брат, — произнес Майкрофт, когда они заняли один из кабинетов в ресторане и остались одни.

— Соскучился, дорогой брат, — в тон ему ответил Шерлок, а потом наклонился и тихо сказал: — значит, мелкий чиновник, да?

— О чём ты? — мягко спросил Мафкрофт, складывая руки домиком перед собой.

— О тебе. Мелкий чиновник в правительстве, почти секретарь, далекий от политики человек. Я ведь почти поверил! До тех пор, пока парочка твоих политических конкурентов не оглушила меня и не пытала на протяжении недели, пытаясь выяснить, кто тебя поддерживает.

Он хотел говорить спокойно и достойно, но на последних словах сорвался почти на крик. Майкрофт приподнял одну бровь и невозмутимо заметил:

— Рад, что всё обошлось.

— Обошлось? — прошипел Шерлок. — Разумеется, для тебя это значит «обошлось»! Тебя же не избивали семь гребаных дней!

— Ты не выглядишь несчастной жертвой. Разве что потерял пару-тройку килограммов, но здоровое питание быстро восполнит эту потерю.

— Если бы не твои идиотские амбиции и комплекс властителя мира, — начал Шерлок, но не договорил. Взгляд Майкрофта на мгновение из спокойного и почти ласкового стал жёстким. Он наклонился вперёд и тихо сказал:

— Прежде чем ты продолжишь предъявлять мне претензии, братец, задумайся о том, что бы ты делал, если бы не мой, как ты выразился, «комплекс властителя мира».

Он снова откинулся на спинку стула и продолжил:

— Ты, возможно, думаешь, что твоя учеба в Кембридже — исключительно твоя заслуга. Но если бы ты поинтересовался, хотя бы раз, стоимостью одного семестра и сопоставил его с доходом наших родителей, ты, возможно, заметил бы, что они не могут оплачивать твое образование. Впрочем, для тебя это будет слишком сложно — я иногда даже сомневаюсь, способе ли ты отличить пенс от фунта.

Шерлок почувствовал себя так, словно из него выбили весь воздух. Деньги никогда не входили в сферу его интересов, достаточно того, что они всегда были. Слова Майкрофта прозвучали болезненным, но очень справедливым оскорблением.

— Ты с детства был избалованным маленьким принцем, Шерлок, — продолжил брат, — нытиком, не способным ничего сделать самостоятельно. Я готов с этим смириться, согласен обеспечивать тебя, следить за твоей безопасностью.

— Удивительная заботливость! — ответил Шерлок.

— Не думай, что её причина в сантиментах. Это мой долг, не более. Но соглашаясь на все это, я запрещаю тебе, брат, высказывать мне какие-либо претензии. На мой взгляд, разговор окончен, — Майкрофт сделал движение, чтобы встать, но Шерлок оборвал его:

— Нет. Не окончен.

— Хочешь сказать что-то ещё? — Майкрофт снова положил руки на стол перед собой.

— Пожалуй.

Шерлок прикрыл глаза, собираясь с силами, и произнес:

— Иди к чёрту, Майкрофт. Вместе со своей заботой. Я вполне смогу сам себя обеспечивать, а твоё понимание безопасности в последний раз слишком болезненно мне обошлось, так что защитить я себя тоже смогу сам.

Майкрофт вскинул голову и издал короткое:

— Ха! — а потом обычным своим тоном сказал: — ты говоришь серьёзно? Как же ты будешь обеспечивать себя, Шерлок? Может, устроишься работать клерком? Кассиром? Уборщиком? Не смеши меня, братец, твоя гордость никогда не позволит тебе этого.

Майкрофт был прав. Шерлок ненавидел, когда он был прав, но не мог спорить с его словами. Никогда он не опустился бы до чего-то подобного. Он слишком привык считать себя отличным от обычных, глупых людей, чтобы поставить себя с ними на одну планку.

— Или ты бросишь университет? Закроешь перед собой все дороги?

Шерлок опустил голову, чувствуя, что не в состоянии выносить тяжёлого взгляда брата.

— Видишь? — тихо спросил Майкрофт. — Я прав. Возможно, тебя утешит мысль о том, что я уже знаю, кто именно допрашивал тебя, и проконтролирую, чтобы они больше не мешались у меня под ногами.

Майкрофт встал, поправил пиджак и добавил с почти нормальной улыбкой:

— И я, так и быть, не скажу мамочке, что ты куришь. Береги себя, Шерлок.

Он вышел из кабинета, а Шерлок остался наедине со своими мыслями, ни одна из которых не была приятной.

Гермиона давно заметила — время никогда не течёт в одном темпе. Оно то замедляется, то ускоряется. Иногда часы длятся и длятся, а иногда месяцы кажутся очень короткими. Неожиданно тянувшееся, как жевательная резинка, время ускорилось до максимума, и она едва заметила, как после февраля наступил июнь, а вместе с ним и сдача ЖАБА.

Изменения со временем произошли почти сразу после того, как они с Драко Малфоем освободили Шерлока. После того, как Шерлок ушёл, они с Драко привели по очереди в чувство всех пятерых и расспросили. Ничего особенно интересного не выяснили, только поняли, что в маггловском мире назревают крупные политические перестановки, и несколько влиятельных людей, в том числе и Майкрофт Холмс, борются за власть. Каким-то образом один из его конкурентов вышел на связь с волшебным миром и нашёл за хорошие деньги троих или четверых магов, которые были готовы поработать в мире магглов. Как поступить, они с Драко решили сразу и единогласно — всем пятерым, знавшим Шерлока, они подправили память и убедили их в том, что Шерлок не видел ни одного заклинания, после чего Гермиона отправила Патронуса Кингсли, и тот прислал авроров. Не было никаких сомнений в том, что всех, кто нарушил Статут о Секретности, ждали неприятные последствия.

— А ты лицемерка, — с некоторым уважением в голосе сказал ей Драко тем же вечером, за ужином.

— Лицемерка, — согласилась Гермиона. — Во всяком случае, в том, что касается моих друзей.

— Ты его защищаешь так, как, похоже, никогда не защищала Поттера и Уизли, — заметил он. Гермиона задумалась и кивнула:

— Пожалуй, ты прав. Но Гарри и Рон могут за себя постоять, а Шерлок…

— Я бы сказал, что он несколько не от мира сего, — аккуратно произнёс Драко.

Гермиона улыбнулась и согласилась:

— Пожалуй, немного. Но это не мешает ему быть самым умным человеком, которого я знаю.

— Он действительно окклюмент?

— Да, и очень сильный.

Драко замолчал на некоторое время, а потом медленно сказал, обращаясь скорее к собственным мыслям, чем к Гермионе:

— Я всегда завидовал вам троим, тебе, Поттеру и Уизли. То, как вы боретесь друг за друга, и как ты защищаешь Холмса… Видимо, это и есть то самое гриффиндорское положительное качество.