— У меня появилась работа, это куда важнее, — сказал он, а потом, хитро прищурившись, заметил: — а вот ты…

— Даже не вздумай! — попыталась было остановить его Гермиона, но не преуспела.

— Я мог сразу заметить. Новые духи с нетипичным для тебя ароматом, появившаяся привычка подкрашивать губы, приведённые в более-менее сносное состояние волосы. Спешу заметить, что у тебя отвратительный вкус, хотя Драко Малфой, разумеется, несколько лучше твоего рыжего друга.

Гермиона только рассмеялась в ответ. Шерлок, разумеется, был прав — совершенно неожиданно для себя она оказалась девушкой Драко Малфоя.

Тот появился в атриуме Министерства в один из летних вечеров, дождался её возле камина и позвал ужинать. У неё не было никаких планов на вечер, к тому же, она соскучилась по их беседам, так что согласилась с радостью. За ужином последовал поход в театр, потом снова — в ресторан. Утром он повадился слать ей белые розы, а вечером, если она вдруг не могла с ним увидеться, отправлял тёплые письма с пожеланиями добрых снов.

От прежнего язвительного Малфоя не осталось и следа — он был мил, галантен и по-доброму остроумен. Разумеется, Гермиона быстро почуяла подвох — не мог он просто взять и влюбиться в неё, — и даже на всякий случай проверила его на воздействие любовных зелий, однако ничего не нашла. Потом аккуратно поинтересовалась его финансовым и политическим положением — это тоже был тупик: у него было всё в порядке, он не нуждался в ней, чтобы поправить свои дела.

Тогда она решила просто расслабиться и получать удовольствие — в конце концов, за ней ещё никто и никогда так красиво не ухаживал. Нельзя сказать, чтобы он не нравился ей — даже наоборот. В нём сочетались именно те качества, которые она больше всего хотела бы видеть в воображаемом поклоннике: у него был острый ум, который он не стеснялся демонстрировать, обширный словарный запас, прекрасные манеры, при этом он уважал её собственные суждения и был блестящим собеседником.

И всё-таки что-то в нём мешало Гермионе влюбиться в него или хотя бы просто ненадолго потерять голову.

— Почему плохой? — спросила она в ответ на замечание Шерлока.

Шерлок скривился и уточнил:

— Ты серьёзно собираешься со мной это обсуждать? Неужели у тебя нет, ну, не знаю, лучшей подруги или кого-то в этом роде.

— Лучшая подруга у меня есть, — ответила Гермиона, — но мне нужен лучший аналитик. А это, однозначно, ты.

— Он для тебя либо слишком умён, либо слишком глуп, — ответил Шерлок, — и в обоих случаях слишком заботится о собственной выгоде.

— Так не бывает, — фыркнула Гермиона, — он либо умён, либо глуп.

— Отнюдь. Он слишком умён, чтобы точно делать то, что ты ему скажешь и не раздражать тебя своими требованиями. И слишком глуп, чтобы ты не начала изменять ему через три-четыре года. Впрочем, ты всё равно ничего не теряешь, потому как, если учитывать, что любви не существует, ты в любой момент можешь поменять его на кого-то другого. Теперь о выгоде. Если его не интересуют деньги или связи, значит, он хочет, чтобы его наследники в дальнейшем были приняты в лучшем обществе, а так как ты — национальная героиня, ты сможешь им это обеспечить.

После того разговора с Шерлоком Гермиона твёрдо решила если не прекратить, то, во всяком случае, постепенно свести на нет ухаживания Драко, по возможности оставаясь с ним в хороших отношениях.

И её работа предоставила ей отличную возможность — в начале августа, почти сразу после свадьбы Гарри и Джинни, Гермиона получила заманчивое предложение на протяжении года поработать в магическом посольстве Великобритании в Чехии.

Предложение Гермиона приняла без колебаний — глупо было бы отказываться от возможности пожить за рубежом, а заодно и безболезненно расстаться с Драко.

Она подписала все необходимые бумаги и уже собирала вещи, как неожиданно, за день до отъезда, её наручные часы неприятно задребезжали. Гермиона открыла крышечку и проследила за тем, как стрелка с именем «Шерлок» перемещается на отметку «В большой опасности».

Шерлок закатил глаза и откинул голову на спинку кресла. О необдуманном решении побывать дома он уже жалел — мама как будто с ума сошла и пыталась его задушить заботой.

— Ты совершенно ничего не ешь, дорогой! Одни кости остались! — произнесла она, ставя перед ним полную тарелку — ее содержимое он даже не стал разглядывать.

— Мама, я не ребенок и вполне способен следить за своим питанием, — заметил он.

На самом деле, еда не входила в сферу его интересов — пищеварение плохо влияло на умственную деятельность, процесс переработки продуктов питания в энергию сопровождался сонливостью и некоторым отупением, так что Шерлок старался сокращать еду до здорового минимума. Кофе, напротив, подстегивал работу ума, поэтому его он потреблял в количествах, которые даже ему иногда казались чрезмерными.

— Боюсь, что ты еще совершенный ребенок, — нахмурилась мама, потом вздохнула и села рядом с ним. — Шерлок, я же вижу, что у тебя что-то случилось. Не забывай, что я не настолько глупее тебя.

Шерлок хмыкнул — он об этом и не забывал. Это была еще одна причина, помимо удушающей заботы, по которой он старался пореже бывать у родителей — от мамы сложно что-либо скрыть.

— И мне очевидно, что ты сам не свой, — продолжила мама. — Ты похудел, выглядишь нездорово. В чем дело?

— Ни в чем. Я просто много занимаюсь, — ответил он достаточно категоричным тоном, чтобы мама прекратила расспросы и перевела разговор в более удобное для него русло.

Это было чистой правдой, пусть и неполной. Он действительно с головой погрузился в учебу, временно перестав обращать внимание на все остальное. Он дал себе слово, что окончит университет за полтора года вместо трех, и в оставшиеся полгода ему нужно было освоить огромное количество материала. Майкрофту больше не придется упрекать его в нахлебничестве — окончив университет, он не возьмет больше ни у брата, ни у родителей и пенса. Он не сомневался в том, что его ум будет востребован в мире идиотов.

— Ты уверен, что хочешь так быстро завершить обучение? — спросила мама, и ее голос вырвал Шерлока из размышлений.

— Разумеется. Там сплошные тупицы, не вижу смысла терять лишнее время на общение с ними, — ответил он.

Чтобы не было соблазна отвлекаться от учебы, он даже отказался от своей квартиры-убежища и, после короткой поездки в Суссекс, почти не покидал своей комнаты в Кембридже. Он поглощал огромное количество литературы, почти не вдумываясь в смысл прочитанного, а ночью в Чертогах анализировал полученные знания, рассортировывал их по полочкам и комнатам и полностью усваивал. К счастью, библиотека колледжа Даунинг была достаточно обширной, так что ему не приходилось выходить на улицу лишний раз.

И все-таки его отвлекли, и сделал это человек, от которого Шерлок менее всего мог ожидать какого-то беспокойства. Как-то утром на пороге его комнаты нарисовался Джонатан Элиот.

Шерлок, увидев его, собирался захлопнуть у него перед носом дверь — после того, как он нашел Элиота в грязной дыре под дозой, он его презирал и избегал, — но Элиот успел выставить руку и удержать дверь.

— Холмс, пожалуйста, удели мне минуту! — быстро сказал он. — Дело очень важное!

Шерлок оглядел Элиота с ног до головы. Отметил глубокие синяки под глазами, красные прожилки на белках, посеревшую кожу, потертый костюм и сказал:

— Ты перепутал меня со своим дилером.

В глазах Элиота мелькнул испуг, и Шерлок понял, что его предположение было верным — парень действительно не завязал с наркотиками.

— Нет, подожди! Речь не об этом! — выкрикнул Элиот и тут же нервно обернулся, потом склонился к Шерлоку и сказал тише: — Речь не об этом. И мне действительно нужна твоя помощь.

Логичнее всего было бы отослать Элиота прочь — он мешал заниматься, от него не было никакой пользы, и он был скучен. Но он говорил о деле. Он не пришел бы к Шерлоку ради заданий или непонятой фразы на латыни. У него что-то случилось, что-то такое, с чем мог, по его мнению, справиться только Шерлок Холмс.