К Шерлок-ребенку подошла маленькая девочка с очень пышными кудрявыми волосами, больше похожими на воронье гнездо, улыбнулась, стараясь скрыть слишком большие передние зубы, и протянула руку:

— Я Гермиона Грейнджер.

Шерлок вытер слезы и коснулся ее руки со словами:

— Я знаю.

Большие шоколадные глаза девочки блеснули весельем, и Шерлок почувствовал, что проваливается в них, в теплую черноту, пахнущую горячим шоколадом.

Он проснулся и взглянул на часы — наркотик вырубил его на десять часов, почти на половину еще одного бесконечно-долгого дня. Образы и видения, которые преследовали его во сне, были смутными и едва различимыми, и Шерлок решил, что не станет их вспоминать. Ему нужно было продержаться еще немного. Еще несколько дней, прежде чем за ним придут.

Он взял со стола поднос с едой, который принесли, пока он спал, и мрачно подумал, что это будут очень долгие несколько дней.

Собственно, он был прав. Если бы не кофе и страшная смесь химикатов, в которую постепенно, с каждой дозой, превращалась его кровь, он бы не выдержал до конца недели. Он был превосходным химиком, поэтому без труда рассчитывал количество того или иного приносимого охранником вещества, достаточное для того, чтобы притормозить реакции и уровень восприятия, но сохранить контроль над телом и умом.

Майкрофт пришел через шесть дней — похудевший на три фунта, с серым лицом и совсем не такой важный, как его двойник из Чертогов.

— Надо же, пришел меня проведать? — поинтересовался Шерлок. Если бы Майкрофт вздумал посветить ему фонариком в глаза или попросить пройтись по камере, он, конечно, понял бы, что Шерлок под кайфом, но он слишком верил в систему безопасности. Или в благоразумие своего младшего брата. Или ему было плевать.

— Не по собственному желанию, — холодно ответил Майкрофт.

— А, принес хорошие новости? Так меня решили отправить на электрический стул? Или, может, гильотинировать? Хотя, постой, как насчет нашего традиционного повешения? — Шерлок прикусил язык. Излишняя болтливость — один из симптомов. Не стоило привлекать внимание Майкрофта таким образом.

— Ты совершил убийство. Неужели ты думаешь, что тебя должны были отпустить на Бейкер-стрит с пожеланиями всего наилучшего?

— Магнуссен был подонком, едва ли кто-то будет по нему скучать, — Шерлок удобней устроился на кровати, но встать не решился.

— Однако ты решил избавиться от него слишком публичным способом, — Майкрофт оперся на свой извечный зонтик.

— И что дальше? Меня ждет «Пентонвилль»?

— Ни в коем случае, — покачал головой Майкрофт. — Я слишком ценю безопасность этой тюрьмы. Тебе решили поручить крайне важное задание в Восточной Европе. Я предполагал, что ты откажешься, но, учитывая обстоятельства, у тебя нет выбора.

Ему решили поручить задание, на котором он проживет полгода. Шерлок прислонился затылком к стене. Достаточно изобретательно.

— Это все? — спросил он.

— О чем ты?

— Это все, что ты хотел мне сказать? Тогда спешу напомнить, что выход из камеры у тебя за спиной.

— Шерлок… — вместо того, чтобы убраться куда подальше, Майкрофт сделал шаг к кровати, — ты вечно драматизируешь. Я не враг тебе. И я хочу…

— Дверь, Майкрофт.

Брат некоторое время постоял, покачался на носках и, развернувшись, вышел из камеры. Дверь пискнула, электронный замок закрылся.

На следующий день Шерлок поднялся рано, сделал себе очередную инъекцию, которая гарантировала бы внешнюю адекватность психических и моторных реакций, при помощи молчаливой и вежливой охраны побрился и переоделся в чистый новый костюм.

Очевидно, если планы Майкрофта нарушатся, с Джоном Ватсоном они сегодня встретятся в последний раз — Шерлоку придется начать новую жизнь после окончания задания в Восточный Европе. Ради Джона нужно было выглядеть хорошо. Он должен быть уверен, что все в порядке.

Шерлок взглянул на себя в зеркало и скептически нахмурился — он однозначно не был «в порядке», и Джон легко это заметит. Он, конечно, крайне невнимателен, но не в том, что касается здоровья и проблем с ним. Покрасневшие крылья носа, мешки под глазами, розовые белки — Джон сразу определит, в чем дело. Если только…

Вместо того, чтобы попытаться привести себя в надлежащий вид, Шерлок, наоборот, как следует потер глаза кулаками, заставляя их сильнее слезиться, потом плотно сжал переносицу и держал до тех пор, пока в носу не захлюпало. Оценил результат в зеркале и остался доволен. Джон сентиментален, он легко поверит в то, что Шерлок едва сдерживает слезы при прощании.

К самолету на военный аэропорт в пригороде Шерлока везли на машине почти без охраны. Можно было бы сбежать, но он, конечно, не стал этого делать — сбежать и из тюрьмы можно было, только бессмысленно.

Машина остановилась в сотне футах от самолета, Шерлок вышел наружу и вдохнул холодный январский воздух. Еще немного потер глаза и сунул руки в карманы. Зубы постукивали — слишком резкий перепад температуры, мышечный спазм, физиологическая реакция, которую можно было игнорировать.

Потом приехал Майкрофт — спокойный и собранный, как всегда. Сегодня у Шерлока не было никакого настроения злить его, поэтому он промолчал, вместо того, чтобы отпустить комментарий о лишней булочке за завтраком. Ради разнообразия можно было попробовать вести себя как взрослый человек. Майкрофт, похоже, тоже не был расположен раздражать его, потому что ничего не сказал, просто встал рядом, так близко, что их плечи почти соприкасались. Шерлок предполагал, что они будут молчать до приезда Джона, но Майкрофт неожиданно произнес:

— Она ударила меня. Дала пощечину, точнее, две.

— Испытываю прилив черной зависти, — ответил Шерлок и хмыкнул, представив себе эту картину и искренне пожалев, что не был ее свидетелем.

— Не сомневаюсь.

— Решил пожаловаться? Едва ли ты ожидаешь от меня сочувствия.

— Просто сообщил. Посчитал, что эта… информация тебя заинтересует.

Шерлок пожал плечами и спросил:

— С чего бы?

— Сам подумай, — ответил Майкрофт и машинально сунул руку во внутренний карман, но не довел движения до конца. Шерлок подавил еще одну ухмылку — ему всегда нравилось видеть проявления слабости в поведении старшего брата. Пусть даже такой ничтожной, как желание закурить.

Они стояли рядом почти пятнадцать минут, пока не приехали Джон и Мэри — вдвоем, разумеется. Джон все-таки безумец. В лучшие друзья он себе выбрал высокофункционального социопата с нездоровой тягой к раскрытию преступлений, а в жены — бывшую наемную убийцу. Впрочем, нельзя было не отметить, что вдвоем Мэри и Джон смотрятся крайне гармонично.

Шерлок шмыгнул носом, понадеявшись, что Джон не станет слишком пристально разглядывать его зрачки, которые не слишком-то хорошо реагировали сейчас на свет.

— Я полагаю, — сказал он Майкрофту, — что это мой последний разговор с Джоном Ватсоном. Можем мы поговорить без свидетелей?

Майкрофт кивнул и отошел, сделав охране знак следовать за собой.

Джон держался хорошо. Обнимал Мэри за плечо и пытался улыбаться — может, верил в счастливый исход дела, может — хотел поддержать Шерлока. Потом Мэри отошла в сторону, и они с Джоном остались наедине.

Неожиданно Шерлок почувствовал, что попытки вызвать слезы оказались слишком уж удачными — перед глазами появилась легкая пелена, во рту стало солоно.

Нужно было сказать что-нибудь, что снимет напряжение. Что-то смешное.

— Уильям Шерлок Скотт Холмс, — произнес Шерлок и пояснил на удивленный взгляд Джона: — мое полное имя. Вы же подыскиваете имя для ребенка?

— Мда… — протянул Джон, — только УЗИ показало, что будет девочка.

Шерлок притворился опечаленным и тяжело вздохнул — он, конечно, видел результаты УЗИ и интересовался состоянием ребенка в клинике, но Джону об этом было знать не обязательно. Джон чуть улыбнулся, но сразу стал серьезным.

— Не знаю, что сказать, — честно признался он.

Шерлок посмотрел на него очень внимательно: такая банальная, заурядная физиономия, ничего интересного. И принадлежит такому незаурядному человеку. Парадоксально, как сказала бы мама.