— Да, это совсем несложно, — заверил ее Шерлок. — Надо только связаться с кем-нибудь на земле. Видишь что-нибудь, похожее на рацию?
— Нет!
Девочка снова запаниковала.
— Не страшно! Продолжай искать. У нас с тобой полно времени.
Она вскрикнула.
— В чем дело?
— Весь самолет трясется! — девочка заплакала. Шерлок попытался ее успокоить, хотя понимал, что делает это напрасно.
— Огни приближаются! — у самолета заканчивалось топливо. Уже было поздно что-то предпринимать.
— Это хорошо, ты уже почти дома, — пробормотал Шерлок, но канал связи снова сменился. Голос Джона сообщил:
— Я в колодце.
— Откуда…
В Шеринфорде не должно было быть колодца. И комнаты с фотографиями Шерлока. И мисочки Рыжей бороды. И сквозняка.
Он подошел к стене и резко толкнул ее — картонный блок поддался и упал, открывая вид на сгоревший, покореженный, но все еще узнаваемый Мастгрейв. Родной дом.
В наушнике засмеялась Эвр:
— Мы с Джимом были как огонь и вода. Это напомнило мне о Мастгрейве.
— Что с самолетом? — рявкнул Шерлок.
— О, милый Джим не хотел оставаться в живых — он понимал, сколько проблем можно доставить, когда ты мертв, — она опять засмеялась, но Шерлок ее прервал:
— Это неинтересно. Что с самолетом?
Не дожидаясь ответа, он вышел из картонной коробки и вдохнул вечерний воздух.
На территории Мастгрейва было много всего занятного. Кладбище с фальшивыми надгробиями — шутка выжившего из ума Дилана Холмса, любившего говорить всем, будто Мастгрейв — древний фамильный замок. Светлый лиственный лес — творение ботаника-самоучки Ларса Холмса, еще одного психа с фамильного древа. Картинная галерея с портретами, которые все время как будто наблюдают за гостями — после пожара от них ничего не осталось, но, кажется, даже родители по ним не скучали. Винный погреб со вторым дном. Обсерватория. Но колодец? Наверняка он где-то был, но Шерлок не помнил его. В классической средневековой постройке колодец должен был располагаться недалеко от дома, скорее всего справа, возле хозяйственных помещений, но Мастгрейв был домом-загадкой, семейной шуткой. В то время, когда он был построен, колодец уже не был нужен — в доме сразу сделали водопровод.
— Ты знал, что Джим отомстит, — продолжила Эвр, — и его месть — это я.
— Эвр, дай мне поговорить с девочкой в самолете, а потом я сыграю в любую твою игру, — он толкнул чудом сохранившуюся дверь и вошел в дом через черный ход.
— Сначала найди Рыжую бороду!
Под лестницей вспыхнул экран, Эвр взглянула на Шерлока и с удовольствием сообщила:
— Я пускаю воду. Ты же не хочешь, чтобы я утопила еще одного твоего питомца? Ну же, Шерлок, пора разгадать мой ритуал. Твое первое дело, помнишь? И последняя проблема.
В наушнике раздался судорожный вопль Джона: «Шерлок!».
Следом раздался плеск — потекла вода.
— Джон! — Шерлок чувствовал, как сквозь пальцы утекают решающие секунды. Нужно было найти колодец.
— Я где-то был потерян, иди меня искать, — запела Эвр, и он вспомнил слова — все до одного, все четыре куплета. — Ты яму раскопай, где старый дуб растет. Восточный ветер дует, и ты мне помоги.
— Самолет падает! — закричала девочка. — Помогите, мы все умрем!
Шерлок заметался на одном месте — его блестящий ум оказался не таким уж блестящим. Он не справлялся с загадкой, ни с одной из них. Он не мог спасти ни Джона, ни девочку. Лицо Эвр на экране исчезло, сменившись изображением потоков темной воды. Водопад, сметающий все и поглощающий все в своей пучине. Водопад, в который Шерлок прыгнул во время одного из наркотических видений.
— Вода все прибывает!
— Мы падаем!
А Эвр продолжала петь свою песенку.
Нужно было сосредоточиться и найти ответ. Песня — ключ, загадка, ответ на вопрос: «Как спасти Рыжую бороду?». Эвр тогда все пела эту песенку. Шерлок пошел ее строчка за строчкой, но ничего не нашел. Ему было семь. Возможно, в тридцать семь он сумеет с ней справится.
— Шерлок, что мне делать? — в панике закричал Джон.
— Постарайся не тонуть! — велел Шерлок и попытался отключить все звуки, но песенка не давала — из глубины сознания, из самых страшных кошмаров она поднималась и сводила его с ума. «Шестнадцать на шесть — в темноту вглядись, мои шаги — пять на семь».
— Мне недолго осталось!
— Я найду тебя! — пообещал он, опасаясь, что это обещание придется нарушить. — Эвр! Я изучил всю песню, прошел строчка за строчкой. Но ничего не нашел. Я выкопал яму под старым дубом. Шестнадцать на шесть дюймов, футов, метров — но ничего не нашел. И никого.
— Это была умная, хорошая загадка. Почему ты не справился с ней, Шерлок? — крики Джона и девочки смолкли, на экране снова возникло лицо Эвр. — Все дело в эмоциональном контексте. Но не переживай. Сейчас он придет…
— Шерлок? — тихо произнес Джон. — Ты должен знать кое-что. Кости, которые я нашел…
— Да, кости моего пса, я знаю…
— Нет, Шерлок, не пса. Майкрофт солгал нам.
— Шерлок, — позвала его Эвр, — ты помнишь, у папы была аллергия. Из-за этой аллергии он не позволял тебе что сделать? Он не позволял тебе, сколько бы ты ни просил, что.?
Шерлок прикусил ладонь, чтобы сдержать крик ужаса. У папы аллергия до сих пор. Жуткие приступы астмы. И из-за этой аллергии он никогда не позволял ему…
— Завести собаку.
У них никогда не было собаки. И не могло быть. Но Рыжая борода — он ведь был. Они играли в пиратов. Смеясь, носились по Мастгрейву и окрестностям. Сражались на деревянных мечах к неудовольствию толстого и ненавидевшего подвижные игры Майкрофта. Они вдвоем — лучшие друзья…
— Начинаешь вспоминать? — с извращенной заботой спросила Эвр.
— Виктор Тревор. Мы играли в пиратов. Я был Желтая борода, — Шерлок задохнулся, пытаясь закончить предложение, — а он — Рыжая.
— Вы были неразлучны, — с болью проговорила Эвр, — а меня все время оставляли одну.
— Господи…
Смешной мальчишка с рыжими волосами, с которым они вместе ели мед на террасе. У папы были ульи. Стена в сознании Шерлока рушилась, и его захлестывали забытые, стертые образы. Эвр не играла с ними — она была другой. Она прыгала с качелей, как будто слетала на невидимых крыльях. Она говорила со змеями, из-за чего папа дважды вызывал службу по отлову.
Когда он узнал о магии Гермионы, он почти не удивился, потому что вырос среди волшебства, хотя и не понимал его.
«Поиграй со мной, Шерлок!», — зазвучал у него в голове детский голос.
Он редко играл с ней, ведь у него был лучший друг, которому тоже нравились пираты. С ним было весело. А потом он исчез. И Эвр, смеясь, говорила, что найти его просто — надо только разгадать загадку. Никто не смог. Полиция, родители Виктора, мама и папа — никто. Шерлок тоже пытался. Он искал и искал, а потом до изнеможения копал яму. Его принес домой папа — едва живого, с температурой и в бреду. Он долго не мог говорить, потом пришел в себя и все плакал, звал Виктора, повторял про себя песенку Эвр.
В один из дней к ним в дом пришла женщина в темно-зеленой мантии и остроконечной шляпе. Шерлок не слышал разговора — он тогда редко выходил из своей комнаты. Но прежде, чем уйти, женщина зашла к нему и спросила, как дела.
Он повторил ей песенку и заплакал. Она нагнулась к нему, погладила по голове и пошептала:
— Бедный ребенок. Как тебя зовут?
Он назвался и спросил с надеждой:
— Вы можете найти Виктора?
Женщина вздохнула:
— Боюсь, что нет, Шерлок. Но я могу помочь тебе. Чтобы не было так больно. Вырасти хорошим умным мальчиком, — она погладила его по голове, неожиданно тепло улыбнулась и достала из кармана черную палочку. Направила ее Шерлоку в лицо, и он услышал непонятное:
— Обливиэйт.
Минерва МакГонагалл, профессор Хогвартса, не могла спасти погибшего несколько месяцев назад Виктора Тревора и, очевидно, не могла помочь Эвр. Она сделала то, что было в ее силах — забрала у перепуганного, почти обезумевшего от сознания своей вины мальчишки убивающие его воспоминания.
