Приехав в Оксфорд, я вбежал в дом и громко окликнул Мишу. Она не отозвалась, но я знал, что она была в доме. Она рыдала. Я нашел Мишу в моей комнате. В шкафу. Она сидела, обняв свои колени. Совершенно обнаженная и вся в крови.

— Миша… Миша! — Я схватил ее в объятья. — Что случилось, родная?

Я усадил ее на диван, достал из шкафа первую попавшуюся свою футболку, надел ее на Мишу, сбегал в ее комнату, принес Мише ее трусики и надел их на нее. Все это время она рыдала.

— Солнышко, что с тобой? — Сняв свой пиджак, я стал стирать им кровь с рук и лица Миши, а она вдруг крепко обняла меня за шею. Я сел на пол и усадил ее на свои колени.

— Все, успокойся, я здесь, — сказал я ей на ухо.

— Ф-Ф-Фредрик! — заикаясь, сказала Миша и вцепилась пальцами в мои волосы.

— Все позади. Тише, родная, тише. — Я поцеловал ее в лоб.

Миша перестала рыдать, но ее тело все еще сотрясалось.

Я обнимал ее и терпеливо ждал, когда она хоть немного успокоится. В это время, объятый страхом за Мишу и ужасом от ее поведения и вида, я мысленно искал причины и возможное объяснение ее состоянию. Но ни одна удачная мысль не пришла мне в голову, поэтому я понятия не имел, что, черт возьми, произошло с Мишей за короткое время моего отсутствия.

— Что произошло? Почему ты пряталась в шкафу? В таком виде? — ласково спросил я ее.

Она выпрямила спину и посмотрела на меня глазами, полными непонимания и страха.

— Я позвонила тебе, а она забрала телефон и разбила его… А потом… Я не знаю… Я оказалась на улице, голая, рядом с истерзанным трупом… Она убила ее, Фредрик! Я побежала домой и спряталась…

— Где труп? — спросил я, пораженный ее словами.

«Она… Кто такая «она», черт возьми? И что она сделала с Мишей?» — прокричало мое сознание.

— Я спрятала его… В кустах… Около леса…

— Подожди минуту, я сейчас вернусь: нужно уничтожить труп, ведь на нем остались твои отпечатки…

— Нет, не оставляй меня! Прошу! Она вернется! — Миша вцепилась в меня и вновь зарыдала.

— Хорошо. Тогда мы пойдем вместе. Но сначала нужно одеть тебя. Пойдем.

Я понес Мишу в ее комнату, достал из ее шкафа какие-то джинсы, надел их на Мишу, обул ее в балетки, и мы побежали в лес. Там она указала мне, где был спрятан труп женщины, совсем неинтеллигентного вида, и я сжег его.

Когда мы вернулись к дому, Миша отказалась заходить в него, потому что там была «она», поэтому я взял ее на руки, она крепко зажмурилась, и я отнес ее в свою комнату. Усадив Мишу в кресло, я опустился на колени у ее ног.

— Ты скажешь мне, кто «она»? И почему в твоей комнате разбито зеркало? — мягко спросил я, гладя ее волосы, а она смотрела на меня таким многострадальным взглядом, что разбивала мое сердце.

— Потому что она живет там… Но она вышла из него и забралась в мой мозг, — словно в ступоре, прошептала Миша.

— Кто «она»?

Вдруг Миша широко распахнула глаза, ее губы задрожали, и она дрожащим указательным пальцем указала на что-то за моей спиной. Я резко обернулся, но не увидел никого и ничего, кроме нашего с ней отражения в зеркале.

— Миша, там никого нет, — мягко сказал я, вновь обернувшись к любимой.

Но лицо Миши изменилось: оно стало дерзким и злобным.

— Вот видишь, он не верит тебе, — сказала она низким голосом, который я слышал в телефоне. — Бедная, несчастная Миша! Думала, он поможет тебе?

Но вдруг ее лицо стало лицом моей Миши.

— Уходи! — с ужасом воскликнула она, глядя в зеркало.

— Уйти? Нет, я не уйду. Как тебе мое небольшое развлечение? А ведь это твое первое убийство! Поздравляю! — сказала она голосом другой Миши.

— Фредрик, спаси меня! Она убивает меня! — вскрикнула Миша, спрятав голову на моей груди.

Моя душа словно разорвалась от невыносимости осознания того, что у Миши случилось раздвоение личности. Я схватил ее в объятия, но не знал, что делать: я был оглушен, словно мой мозг ударили огромной кувалдой. Я гладил ее волосы, а сам закрыл глаза от душевной боли: Миша, моя любимая Миша была больна! Психически больна… Как это могло случиться? Как и когда? Меня не было всего лишь шесть часов! А она… Она сошла с ума.

— Борись, Миша, борись с ней! — громко сказал я ей и поцеловал ее в лоб.

Но вдруг Миша рассмеялась мне в лицо жутким смехом.

— Ты ничего не сможешь сделать! Она — слабое и безвольное существо! Она не нужна тебе! Тебе нужна я! — сказала она. Ее глаза блестели бешенством.

— Не давай ей завладеть тобой! — Я встряхнул Мишу, и она широко раскрыла глаза. Ошеломленная. Напуганная.

— Мне так страшно! Она говорит, что убьет меня! Она смеется в моей голове! Она сидит там, она — паразит… Заткнись, дура! Я намного сильнее тебя! Нет! Нет?! Ха, ты всегда была слабой, всегда только и делала, что рыдала! Оставь меня! Теперь никогда! Я убью тебя, маленькая истеричная сучонка!

Это страшное зрелище пробирало мои стальные нервы: Миша разговаривала сама с собой, меняясь в лице и меняя тон голоса. Злобное существо, сидевшее в ней, пыталось завладеть ее телом, а я не знал, что делать, не знал, как спасти мою Мишу. Я проклял себя за то, что уехал в Лондон и оставил ее в подавленном состоянии: мне необходимо было помочь ей выйти из депрессии, но вместо этого я уехал, оставив ее наедине с черными мыслями и мрачным впечатлением о вчерашней охоте.

Но я отчетливо понимал, что не справлюсь один, с этим существом, сидящим в моей любимой. Я схватил Мишу за руку, крепко сжал ее, достал из кармана брюк телефон и набрал номер Мартина — старшего брата Миши.

Увидев телефон, Миша рявкнула и попыталась забрать его у меня, но я скрутил ее и крепко прижал к себе. Тогда она стала кусаться. Клыками. А ведь я знал, что моя Миша не умела контролировать их.

— Алло? Кто это? — послышался в трубке голос Мартина.

— Мартин, это Фредрик Харальдсон, — поспешно сказал я.

Миша громко завизжала.

— Фредрик? Боже, кто у тебя там визжит? — удивился Мартин. Он, как и все Мрочеки, уже знал о нас с Мишей.

— Случилось что-то ужасное… — торопливо начал я, удерживая извивающуюся Мишу.

— Сукин сын! Положи телефон! — крикнула Миша.

— Это Миша? С каких пор она стала ругаться?

— Мартин, срочно прилетай в Оксфорд: у Миши раздвоение личности. В ней что-то сидит. Я не справлюсь с ней. Ты слышишь эти крики? Это не Миша, а то, что завладело ею.

— Уже вылетаю. Позвоню Мсциславу. Жди.

Отшвырнув телефон на пол, я схватил Мишу за обе руки.

Она злобно рассмеялась.

— Все будет хорошо. Я обещаю, — твердо сказал я ей, но не посмел обнять ее: она могла воспользоваться ситуацией и выпрыгнуть в окно.

— Мерзавец! Думаешь, что победишь меня? — хохотала она.

Я четко осознавал, что это была не Миша, а значит, я должен был быть жесток с ней, чтобы удержать. Но я безумно испугался: уже десять минут со мной была только эта злая Миша… А где моя? Где моя Миша? Куда она исчезла?

— Миша, солнышко! Где ты, Миша! — закричал я, сильно встряхивая ее. — Я знаю, ты слышишь меня!

— Ее больше нет! — дерзко ответила вторая Миша.

Я никогда не сделал бы того, что сделал сейчас, — сильно ударил ее по лицу, надеясь на то, что моя Миша хоть на секунду вернется ко мне.

— Фредрик… — прошептала Миша, моя испуганная заплаканная Миша! — Фредрик!

— Все хорошо… Я вылечу тебя, я обещаю! — Я поцеловал ее в губы. — Только борись, не сдавайся!

— Не бросай меня! Мне так страшно! — прошептала она.

— Никогда! Я здесь и всегда буду рядом с тобой…

— Как трогательно! — расхохоталась вторая Миша.

— Уходи из ее тела! — жестко сказал я ей. — Немедленно!

— Теперь это мое тело! У нее было достаточно времени! А теперь поцелуй меня! Ты полюбишь меня! Я лучше нее! Я достойна занять ее место!

Я вновь встряхнул ее.

— Фредрик… Она душит меня!

— Миша, не уходи! Будь со мной! — в отчаянии прошептал я, целуя ее лицо.

— Мне страшно! Она убивает меня! Фредрик! — Миша завизжала, а потом рассмеялась ужасным злобным смехом.