«Как трясется за свою шкуру! Подонок!» — Я почувствовал мрачную радость.

— Как знаете, мистер Ричардсон.

После этого раздался шум рвущейся бумаги: наверно, мажор Роб разорвал свое заявление.

— Мне нужно извиниться перед ней! — воскликнул он.

Послышался звук поднимающейся трубки стационарного телефона, голос Нельсона: «Приведите задержанную Мрочек», и затем трубка со стуком вернулась на место. Послышались шаги, дверь кабинета открылась, и выглянувший из нее мистер Нельсон пригласил меня войти.

Когда я вошел в кабинет, Роб вжался в спинку стула.

— Должен вас поздравить: мистер Ричардсон только что забрал свое заявление, и теперь у меня нет никаких претензий к вашей подзащитной, — важно сказал мне Нельсон. — Но это — подозрительная ситуация, вам так не кажется, мистер Харальдсон? Человек с серьезной травмой головы вдруг решил посреди ночи приехать в участок и забрать свое заявление. Очень подозрительно.

— А мне кажется, все логично: этот симулянт понял, что натворил, и решил выпутаться, — усмехнулся я, глядя на Роба ненавидящим взглядом.

— И все же, ситуация сложилась очень удачно… Для вас и вашей клиентки. А вот и она.

В кабинет ввели Мишу. Мажор Роб кинулся ей в ноги и стал умолять простить его, но Миша испугалась и, закрыв ладонями лицо, вновь заплакала.

— Мисс Мрочек, вы свободны. С вас сняты все обвинения, — сказал ей мистер Нельсон, хмуро наблюдая за этой сценой. — А вы, мистер Ричардсон, обвиняетесь в клевете, и на вас будет заведено уголовное дело. Мисс Мрочек, если хотите, можете сами подать на него заявление и требовать компенсацию за моральный ущерб.

Но Миша не слушала его: она плакала, и ее хрупкие плечи сотрясались от судорог.

— Это не самый удобный момент для зачитывания ее прав. Вы же видите, что она не в себе? Она очень напугана. Пойдем, Миша. — Я взял ее за руку, и мы вышли из кабинета.

Миша шла за мной и шаталась как пьяная.

Я посадил Мишу в свою машину и повез ее в свой оксфордский дом.

Миша затихла и молча смотрела на меня непонимающим, но благодарным взглядом.

— Остановись, — вдруг тихо попросила она.

«Отлично, я сделал свое дело и стал ненужным» — с горькой усмешкой подумал я, но остановил машину у тротуара, ожидая, что Миша выскочит, хлопнет дверью и убежит.

Но вместо этого она подвинулась ко мне и положила голову на мое плечо. Я вздрогнул от неожиданности и затаил дыхание.

— Ты приехал за мной! Спасибо! — прошептала Миша.

Я вздохнул и обнял ее: это чувство возвышало меня до небес. Миша доверяла мне, пряталась за моей спиной.

— Не за что. Я всегда буду рядом. Теперь все позади, — сказал я, не зная, какие слова нужны были в этой ситуации.

— Ты больше не уедешь? — тихо спросила Миша.

— Ты не хочешь, чтобы я уезжал? — Ее вопрос взволновал меня и дал надежду на новую зарю наших отношений.

— Не знаю. Я не должна удерживать тебя. У тебя там своя жизнь, работа… Твоя рыжая дама.

— Я ужинал с ней всего один раз, — негромко рассмеялся я. — Но мне нужен твой ответ: ты хочешь, чтобы я уехал, или чтобы я остался?

Миша подняла голову и пристально посмотрела мне в глаза.

— Чтобы ты остался, — прошептала она.

— Я останусь, если нужен тебе, без каких-либо условий с моей стороны, — пообещал я, осторожно сжимая ее в объятьях.

— Ты нужен мне, — тихо сказала на это Миша.

«И это сказала она! И это не сон. Она обнимает меня. Сама. Ради этого мига и стоило мучиться все это время!» — с блаженством подумал я.

Миша словно нежилась в моих руках. Это было неожиданно и прекрасно, даже лучше того раза, когда она обнимала меня в парке, укрывая от солнца. В этот раз все было намного серьезней: она обнимала меня сама. И в этот раз я не только держал ее за талию — я обнимал ее, прижимал к себе. Невероятное блаженство.

«Но что произошло? Раньше она ни за что не согласилась бы на то, чтобы я жил в Оксфорде, — удивленно подумал я. — Она твердила, что так будет лучше для нас обоих. А сейчас Миша хочет, чтобы я остался. Неужели это всего лишь ее благодарность за то, что я спас ее от тюрьмы? А какая, к черту, разница? Не полюбила же она меня! Разве все это важно? Она сказала, что я нужен ей, и я останусь»

— Пожалуйста, не уезжай, — чуть слышно прошептала Миша.

— Я не уеду.

— Но сейчас отвези меня домой. Мэри волнуется, и я так… Так устала. Не обижайся, я не бросаю тебя. Господи, как же ты…. — Она замолчала, но ее ногти впились в мою шею.

— Хорошо, поехали.

Миша отстранилась от меня, очень смущенная, но я сделал вид, будто не заметил этого, не желая смутить ее еще больше. Мы молча доехали до ее дома, и вдруг она быстро поцеловала меня в щеку и выскочила из машины.

С улыбкой и перевернутым миром я поехал в свой дом. Поцелуй Миши горел на моей щеке.

«Неужели она что-то чувствует ко мне? Боюсь, это только мои мечты» — подумал я, однако улыбаясь от воспоминания о поцелуе моей любимой Миши.

Едва я вошла в дом и закрыла за собой дверь, ко мне тут же выбежала Мэри: она выглядела жутко рассерженной и, видимо, не спала всю ночь, ожидая меня.

— Где ты ходишь! — накинулась она на меня, но, увидев мою одежду, покрытую засохшей кровью, схватилась за сердце. — Что с тобой? Это кровь? Что произошло? На тебя напали?

Я чувствовала себя такой подавленной, что села на пол и уперлась спиной в стену.

Мэри села на колени рядом со мной.

— Боже, Миша, что с тобой? Ты ужасно выглядишь! — В ее глазах появились слезы.

— Все хорошо. Ты волновалась за меня, да? — тихо сказала я, поднимая на нее усталый взгляд.

— Конечно! Что случилось? Почему на тебе кровь? — Мэри схватила меня за руки.

— Я была в полицейском участке. Меня арестовали.

— Как? За что? Но на тебе кровь, значит, пострадавшая — ты!

— Это не моя кровь. Это кровь мажора Роба. Он напал меня, а я толкнула его, и он получил сотрясение мозга. Потом приехала полиция, и меня арестовали за покушение на убийство.

— Что? Вот подлец! Ты убила его?

— Нет, у него всего лишь травма головы. И у меня был только один звонок. Знаешь, кому я позвонила?

Мэри покачала головой, но вдруг ее глаза широко распахнулись, словно ее осенила «ужасная» догадка.

— Фредрику? — воскликнула моя подруга, хватаясь за щеки.

— И он приехал. Когда я позвонила ему, он был в Берлине, но сразу же прилетел ко мне…

— Прилетел! — радостно повторила Мэри.

— Не знаю, что он сделал, но меня отпустили, а мажор Роб забрал свое заявление. Боже, как он любит меня! И я… Я думала, что просто люблю его, а оказалось, не могу без него жить, — грустно улыбнулась я.

Это была чистая правда, которая дошла до меня лишь тогда, когда Фредрик отвозил меня из участка домой.

Но я не помнила, что происходило в машине Фредрика, не помнила, что мы говорили друг другу. Я была так взволнована и взбудоражена, что эти события просто не остались в моей памяти. Лишь одно воспоминание не покидало мой мозг: Фредрик обнимал меня, а ведь я уже думала, что он разлюбил меня, но поняла, что ошиблась. Он любил меня так сильно, что, несмотря на все, что между нами произошло, и что я наговорила ему, он прилетел ко мне и освободил меня из логова дракона. Он — мой ледяной принц.

Но в данный момент я хотела только одного — избавиться от своей грязной одежды и отмыться от крови мажора Роба.

— Мэри, пожалуйста, набери мне ванну. Я хочу смыть с себя эту ночь. Представляешь, меня закрыли с двумя проститутками, и они собирались избить меня. Но Фредрик не позволил им. — Я машинально сжала в ладони свой кулон.

Фредрик стал героем. Моим героем. Нет, не просто героем, а гораздо больше — моим рыцарем, моим защитником.

— Я сейчас! — Мэри вскочила на ноги и побежала в ванную. — А я так волновалась и, если честно, думала, что ты где-то загуляла, и собиралась тебя отругать!