— Что-то не так? — вкрадчиво спросил Штильман.

— Нет, все в порядке, но мне нужно ответить на звонок, — пробормотал я и взял трубку, но, едва успел сказать: «алло», как тут же услышал в телефоне чьи-то рыдания.

Я не мог ошибиться: это была Миша. Она рыдала в истерике.

«Зачем она звонит? Ей, что, скучно в проклятом Оксфорде?» — недовольно подумал я.

— Фредрик! Фредрик… — Снова рыдания и всхлипы. — Это я! Миша! Ты нужен мне!

— Что случилось? Почему ты плачешь? — насторожился я.

— Меня арестовали! Я убила человека! Мажора Роба… — Вновь рыдания. — Но я не хотела! Он пытался затащить меня в свою машину! Я… Я просто толкнула его…

— Ты в участке? — Я даже вскочил со стула от удивления и ужаса: Миша арестована! Да еще за убийство!

— Фредрик… Пожалуйста! Мне так страшно!

— Я сейчас же выезжаю к тебе. В каком ты участке? — Я почти выбежал из кабинета Штильмана, позабыв забрать пальто, и спустился к своей машине.

— Не знаю… Когда ты приедешь? Меня посадят? Но я не виновата! — Миша зарыдала громче прежнего.

— Нет, я этого не допущу. Все, я еду. Буду сегодня же, и ничего не бойся, поняла?

— Здесь со мной проститутки… Они забрали у меня твой кулон…

— Все, мисс, довольно, — раздался в телефоне мужской голос, а затем послышались короткие оборванные гудки.

Я поехал в аэропорт: частного самолета у меня не было, и сейчас я осознал, что зря не приобрел его.

«Миша арестована и так напугана! Этот подонок хотел затащить ее в машину! А потом? Понятно, чего он хотел! Сукин сын. Клянусь, если после этого Миша сойдет с ума, я убью всю его семью, включая всех родственников до двенадцатого колена! Но Миша… Она вампир, и он не смог бы ничего с ней сделать. Черт, неужели она забыла, кем является?» — думал я, по пути.

Вскоре я был в аэропорту. Моя голова была забита мрачными мыслями, а сам я пылал яростью. И, как назло, на ближайший рейс до Лондона не осталось ни одного билета.

— Дерьмо! — вырвалось у меня, и я по-английски обратился к ближайшему человеку — он забрал последний билет прямо у меня из-под носа. — Послушайте, продайте мне свой билет, и я заплачу за него столько, сколько вы потребуете. Любая цифра! Назовите!

Мужчина, седовласый китаец, испуганно раскрыл глаза.

— Не могу, — сказал он, пряча руку с билетом за своей спиной, будто я собирался забрать его.

— Мне срочно нужно в Лондон! Кто-нибудь, продайте мне свой билет! Я заплачу за него, сколько вы захотите! — крикнул я в зал, надеясь, что хоть кто-то откликнется на мое предложение.

— Серьезно? — выкрикнул молодой мужчина: по виду, он был заядлым путешественником.

Я моментально подошел к нему.

— Совершенно. Сколько хочешь за свой билет? — напрямик спросил я, торопливо доставая из кармана пиджака свое портмоне.

— Ну, думаю, пяти тысяч евро будет достаточно, — неуверенно сказал мужчина, таращась на меня, как на психа.

Я молча вытащил чек, выписал его на пять тысяч евро и протянул чек мужчине.

— Обналичь его в любом банке, — сказал я.

— Да ладно? — недоверчиво спросил он.

— А ты думал, я шучу, малец? — холодно сказал я, впихнув чек в его руку. — С тебя билет.

— Но у меня… Это… Эконом-класс, — пролепетал мужчина, рассматривая чек.

— Плевать. Билет!

Он достал из кармана куртки измятый билет и отдал его мне. Я быстро подошел к кассе и переписал билет на свое имя.

— Самолет уходит через полчаса. Вам лучше поторопиться, — сказала кассирша, подавая мне новый билет, уже с моим именем. — Удачного полета!

Я поторопился пройти контроль. Вдруг в кармане моего пиджака заиграл гимн Швеции.

«Миша!» — с надеждой подумал я и быстро достал телефон. Но это была не она, а Альберт Штильман.

— Мистер Харальдсон! Куда вы так неожиданно исчезли? — спросил он недовольным тоном.

— У меня появилось срочное дело, — холодно ответил ему я.

— А как же наш контракт?

— Да плевал я на ваш контракт!

Я был взвинчен и представлял себе, как Миша плачет, сидя в углу грязной камеры.

«Моя Миша сидит в одной камере с уличными шлюхами! И они обокрали ее! Забрали кулон, который я ей подарил. Но неужели она все еще носит его?» — удивился я.

— Вас не устраивают условия? Мы можем пересмотреть их! — настаивал немец, словно не слыша моих грубых слов.

Но я отключил телефон, прошел на посадку и занял свое место в самолете.

Мужчина, продавший мне билет, сказал правду: это был эконом-класс, заполненный веселыми студентами и бородатыми путешественниками, похожими на бродяг. Двое из них оказались моими соседями, и от них несло дешевым табаком.

«Теперь я понимаю Мишу и ее неприязнь ко мне, когда я курил: я ужасно вонял!» — с насмешкой подумал я, отворачиваясь к иллюминатору.

Я закрыл глаза и стал гадать, что произошло с Мишей. Мне было больно оттого, что она страдала. Я ни секунды не сомневался в том, что она могла убить того подонка, ведь Миша не умела рассчитывать свои силы: она испугалась и толкнула его, а он так сильно ударился о что-то, или даже о землю, что тут же сдох.

Тварь. Он посмел прикоснуться к ней! И из-за него она сидит в тюрьме, как преступница!

Но одна мысль заставила меня почувствовать радость, хоть и совсем ни к месту: у Миши было право только на один звонок, и она потратила его на меня. Она могла позвонить Мэри, матери, сестрам, братьям, но позвонила мне. Она знала о том, что ей больше не позволят позвонить, но позвонила мне: она была уверена в том, что я не брошу ее. И пусть Миша просто использовала мою любовь к ней… Плевать! Она доверяла мне, и это главное. Я поклялся себе, что вытащу ее из-за решетки. Любой ценой.

Отмежевавшись от всех звуков, я думал только о Мише и не знал, что происходило вокруг. Я очнулся только в аэропорту Лондона, когда стюардесса тронула меня за плечо.

Выбежав из аэропорта, я сел в свой верный «Мустанг», ожидавший меня на стоянке, с силой нажал на газ и рванул в Оксфорд: Мишу не могли увезти в другой город, потому что было еще слишком рано, около четырех часов утра. Дорога была абсолютно свободна, и, несмотря на темноту, я мчал на всех парах. По дороге я обзвонил полицейские участки Оксфорда и узнал, что Миша находилась в центральном отделении.

Приехав в пункт назначения, я выскочил из машины и стрелой залетел в участок.

— Я адвокат Миши Мрочек, — сразу сказал я дежурному полисмену. — Она поступила к вам вчера вечером за убийство.

— Должен вас обрадовать: не за убийство, а за покушение на убийство, но умышленное, — медленно сказал мне тот: у него слипались глаза.

От его слов у меня прервалось дыханье: так эта сволочь мажор Роб жив!

— Я требую встречи с моей подзащитной, — потребовал я.

— Погодите секунду, сэр: я сообщу шефу. — Дежурный зевнул, поднялся из-за стола и скрылся в коридоре. Через минуту он вернулся и сказал, что шеф ждет меня в своем кабинете.

Начальником участка оказался серьезный на вид мужчина преклонного возраста: он сидел за столом, что-то писал и пил кофе. Увидев меня, он жестом указал на стул.

Я молча сел на предложенное мне место.

— Значит, вы адвокат мисс Мишель Мрочек? — спросил шеф участка, взглянув на меня с плохо скрытым удивлением.

— Именно так, и хочу узнать, за что ее арестовали, — холодно ответил я.

— Статья очень серьезная: покушение на убийство. Исходя из заявления потерпевшего, ваша подзащитная умышленно толкнула его, и в результате этого насилия он получил серьезную травму головы. Если бы скорая помощь приехала позже, его не было бы в живых. А впрочем, ознакомьтесь с его заявлением. — Мистер Нельсон (как я прочитал на табличке двери его кабинета) протянул мне заявление.

«Вчера, в десять часов вечера мисс Мишель Мрочек — студентка Оксфордского университета, напала на меня на остановке, около колледжа Святого Иоанна. Сперва она оскорбляла меня, а потом толкнула, после чего я потерял сознание и очнулся только в больнице. Могу с полной уверенностью заявить, что мисс Миша Мрочек пыталась убить меня, и могу предположить, что мотивом этого была ее ревность меня к другим девушкам…»