— Доброе утро. Проходите, — сказал я ей, указывая рукой на кресло для клиентов.

Красивой легкой походкой, цокая тонкими высокими каблуками лакированных туфель, гостья прошла к креслу и села в него, положив ногу на ногу и сложив ладони на бедре. Она не оставила свою верхнюю одежду в гардеробе и взяла ее собой в мой кабинет: элегантное серое пальто и длинные черные перчатки.

— Вы ко мне по делу? — бесцеремонно спросил я.

— Конечно. — Нежданная гостья улыбнулась, обнажив идеальные, ровные, белоснежные зубы. — Я хотела спросить, понравилась ли вам вчерашняя опера.

Мне пришлось сделать вид, будто я был удивлен ее словами.

— Откуда вы знаете о том, что вчера я был в опере? — спросил я, забавляясь ситуацией.

— Моя ложа была напротив вашей, и я не могла отвести от вас свой лорнет. — Ее сладкая улыбка превратилась в хищную.

«Все понятно: она пришла исполнять обещание, данное подруге. Как жестоко ты ошиблась, рыжая порочная Ева!» — усмехнулся я про себя, внимательно глядя на нее.

Я смотрел на гостью пристально и изучающе, чтобы узнать, насколько тверда была ее сила воли. Но эта смертная и глазом не моргнула, продолжала пожирать меня взглядом и улыбаться. Она была очень уверенной в себе. Что ж, это было даже интересно. Она так отличалась от Миши, всегда эмоциональной и живой: смутить Мишу было легко, смутить женщину, сидящую напротив, — невозможно.

— Актеры весьма расстроились бы, узнав о том, что все ваше внимание вы отдали мне, а не им, — равнодушным тоном ответил на ее вопрос я.

— Я не смогла сдержать себя: вы — магнит, а я — сделана из железа. — Последовал ее ответ. Она томно приоткрыла губы.

Я захотел проучить ее и приложил пальцы к губам, чтобы дать ей надежду на взаимность. Она клюнула и провела кончиками пальцев по своей щеке, как бы смахивая с нее несуществующие пылинки.

— Так как вам опера, мистер Харальдсон? — вновь спросила красавица.

— Я ушел, не дослушав ее, а это о многом говорит, — с усмешкой ответил я. — Но мне все еще непонятна цель вашего прихода, мисс… Кажется, мы с вами незнакомы.

— Незнакомы, но это легко исправить. Меня зовут мисс Элис Уильятсон. Я бизнес-леди. Может быть, вы слышали обо мне или о моем бизнесе, мистер Харальдсон?

— Увы, нет, но, вижу, вы знакомы с моей скромной особой, — ответил я, прищурив глаза. — И за прошедшую ночь вы узнали обо мне все, что могли узнать, не правда ли?

— Узнать все мне не удалось: вы окружены тайной. Единственное, что я смогла узнать о вас, — ваше имя и место работы: один ваш клиент является моим хорошим другом.

— Так вам, мисс Уильятсон, нужна юридическая помощь? — Я прикинулся дурачком.

— Мне? Мой бизнес настолько легален, что мне нет смысла прибегать ни к чьей помощи, — рассмеялась на это Элис. — И давай оставим этот официальный тон? Предпочитаю называть имена, а не безразличные семейные статусы.

— Хорошо, Элис. Так зачем ты здесь?

— Еще вчера, когда я увидела тебя, Фредерик…

«Опять Фредерик» — с насмешкой подумал я.

— …я решила, что влюбилась, — без тени смущения сказала моя гостья.

— Даже так?

— Я самостоятельная взрослая женщина и знаю, чего хочу.

— Чего же ты хочешь?

— Пригласить тебя на свидание.

Я немного опешил: она так открыто навязывалась мне.

Мне.

— Смело, — усмехнулся я.

Поднявшись с кресла, я подошел к окну, и, встав спиной к посетительнице, стал смотреть на улицу. И вдруг я увидел Мишу. Не ее образ, который я видел повсюду, нет! Я увидел настоящую живую Мишу! У меня прервалось дыхание: она была здесь в Лондоне! Так близко ко мне!

Миша сидела на лавке, недалеко от моего офиса, в черном пальто и с распущенными волосами. Она слушала музыку в больших наушниках и даже не смотрела в мою сторону.

«Да и зачем ей смотреть по сторонам? Она ведь не знает о том, что я здесь! Миша, что ты здесь делаешь? И нужно же было тебе появиться именно здесь, прямо у моего офиса!» — Я почувствовал что-то непонятное: это была ни радость, ни горечь, ни боль. Нет, это было что-то странное, и я вглядывался в лицо Миши, нежно целуя его в своих мыслях.

— Элис, подойди ко мне, — попросил я, не оборачиваясь к рыжеволосой бестии.

Она молча исполнила мою просьбу и встала совсем близко, прикоснувшись своим плечом к моему, хотя места у окна было вдоволь.

— Прежде чем ты будешь строить на меня планы, я должен кое-что тебе разъяснить. — Я наклонился к ее уху. — Видишь ту золотоволосую девушку, сидящую на скамейке?

Элис вздрогнула и шумно вздохнула.

— Да, — почти шепотом ответила она.

— Так вот: я люблю ее. Люблю до исступления. Постоянно думаю и мечтаю о ней, и не могу выбросить ее из головы, хотя стараюсь и безумно желаю это сделать, — тихо продолжил я.

— Она знает об этом?

— Знает, но ей плевать и на меня, и на мою любовь. — Я наслаждался каждым словом: я впервые говорил это вслух другому живому существу.

— Она дура: нельзя не желать твоей любви! — прошептала мне на ухо Элис.

Я отстранился от нее и насмешливо улыбнулся.

— Удивительно: ты знаешь о том, что я люблю ее, и оскорбляешь ее в моем же присутствии.

— Я всего лишь говорю правду. — Она провела ладонью по моей груди.

Я резко схватил ее за руку и прекратил эту фамильярность.

— Не стоит оскорблять ее. Мне не нужны ни ты, ни твоя правда, ни твои прикосновения. Мне ничего от тебя не нужно, — мрачно сказал я.

— Ты отказываешь мне в свидании? — улыбнулась Элис.

Она безупречно держала себя в руках, и даже я был впечатлен, но мечтал бросить все и побежать к Мише, чтобы просто сказать ей: «Привет» и услышать ее голос. Конечно, это было глупое желание, и я усиленно старался подавить его.

— Ты поняла это только сейчас? — спокойно ответил я, отводя от себя руку смертной.

— Когда ты злишься, то становишься еще более привлекательным! — произнесла она.

— Лучше тебе никогда не видеть меня злым. Ты зря потратила свое драгоценное время. До свидания, Элис.

Она широко улыбнулась и поправила свою прическу.

— Если передумаешь, позвони мне: я оставлю свою визитку, — сказала настойчивая красавица.

— Не стоит. Должно быть, я неправильно выразился. Прощай, Элис! — жестко сказал я.

Женщина забрала с кресла свои пальто и перчатки, и медленно направилась к двери.

— До свидания, ледяной ангел, — сказала она, сладострастно улыбнулась мне и вышла.

Я тут же отвернулся к окну, но Миши не увидел: она уже успела уйти.

«Черт возьми, я упустил ее! Зачем она приехала? Миша, зачем ты мучаешь меня? Появляешься, словно призрак, и тут же исчезаешь! — с отчаянием подумал я. — Хотя, ты ведь не знаешь о том, что я в Лондоне. И это к лучшему: мы не будем мучить и смущать друг друга своим присутствием»

Через десять минут зашел другой клиент, не по записи, и я смог отвлечься от мыслей о Мише, именно о Мише, потому что смертная Элис Уильятсон ни капли меня не очаровала: эта рыжая бестия оставила в моем кабинете терпкий запах своих духов и горький привкус в моей душе. Она была красива и обладала оригинальной, редкой красотой: молочно-белой кожей, веснушками, усыпающими ее лицо, и огненно-рыжими волосами. Но только Миша, эта наивная девушка, была моим идеалом. Недоступным для меня.

После ухода клиента я вновь утонул в мыслях о Мише, но в этот раз не смог усидеть в офисе и поручил миссис Нейтман обзвонить клиентов и перенести все встречи на завтра. Я не мог оставаться в четырех стенах: мой рассудок твердил мне, что не нужно было покидать офис, но сердце вело меня на улицу, в надежде увидеть мою дорогую Мишу.

Глупо. Слабохарактерно. Но я ничего не смог с собой поделать, надел пальто и бросился вон из офиса. Быстро шагая по улице, я оглядывался и внимательно всматривался вперед: может быть, Миша была где-то там? Но я не нашел ее. Эта неудача разочаровала мое сердце, но мой разум ликовал. Побродив по городу еще часа три, я вернулся в офис.