«Боже, спасибо тебе, она пришла в себя!» — не смог сдержать я глубокий тяжелый вздох, вырвавшийся из груди.

Но вдруг Миша отстранилась от меня.

— Почему ты так редко говоришь, что любишь меня? — нахмурившись, спросила она.

— Я говорю это не словами, а поступками, — серьезно ответил я, тоже нахмурившись от ее бестактного вопроса.

— Знаю. Ты очень боишься?

— Боюсь чего?

— Что я совсем сойду с ума?

— Да, но все равно не отпущу тебя. Ты нужна мне любая. И ты, безумная или нет, не отвертишься от меня, — резко сказал я.

— Что ж, это приятно. Но тебе повезло: я выздоровела. — В ее глазах заблестели слезы. — Мы с ней помирились, и она ушла.

Эта новость привела меня в странное состояние. Как я мог поверить ее словам?

«Но, если ее семья отпустила ее одну в сад, не боясь того, что она убежит, значит… Она вернулась ко мне!» — пронеслось у меня в голове.

Встав со скамейки, я сделал шаг к Мише, чтобы обнять ее, но она вновь отошла от меня.

— А ты женился бы на мне?

— Хоть сейчас, — серьезно ответил я.

Миша пристально вглядывалась в мое лицо, словно раздумывая, пошутил я или нет.

— Если не боишься жениться на мне, то пойдем, — вдруг спокойно сказала она.

— Но ты так боялась этого. Не пожалеешь? — Я не мог поверить своему счастью: Миша предлагала мне жениться на ней! Прямо сейчас! Это было выше предела моих мечтаний. Она согласилась стать моей женой. Это невероятно!

— Я? Это ты можешь пожалеть о том, что женился на девятнадцатилетней истеричке.

— Никогда. И не надейся, что пожалею.

— Ну что ж, посмотрим, — с сарказмом в голосе сказала она.

— Почему ты всегда во мне сомневаешься? — удивился я, недовольный ее сомнением.

— С чего ты взял?

— Ты всегда говоришь это.

— Но ты сам говоришь: никогда не верь словам, верь только поступкам. И я всегда говорю тебе обратное.

— Но ты почти никогда не говоришь, что любишь меня, — в свою очередь напомнил ей я.

— А тебе обязательно это слышать? Ну, ладно, я люблю тебя.

— Прозвучало как одолжение, — усмехнулся я.

— Дурак! — вдруг вспылила она. — Вот поэтому я и стараюсь не говорить это, ведь ты воспринимаешь мои слова… Так!

Я усмехнулся: вот она, моя Миша. Эмоциональная и легко-взрывающаяся, как коктейль Молотова.

— Пойдем. — Я протянул ей руку. — Конечно, если, тебя не смущает жених в футболке, джинсах и кедах.

— Не смущает. Но твои родители так и не увидят твоей свадьбы, а ведь ты их единственный сын.

— Думаешь, мне ни плевать на это?

Миша улыбнулась и взяла меня за руку, и я с любовью сжал ее тонкую ладонь.

— Но у меня нет колец, — нахмурился я.

— Зато они есть у меня. — Миша разжала кулачок, который прятала за спиной: на нем лежали два одинаковых платиновых кольца.

— Откуда? — поинтересовался я: мне было неловко принимать от нее эти кольца, ведь для нашей свадьбы я хотел купить их сам.

— Я купила их после того, как переехала к тебе, и ждала момента, чтобы сделать их символами нашей любви. Символами Нас. Думаю, они дождались. Ну, хорошо, потом ты купишь кольца сам, и у нас будет по два свадебных кольца, договорились? Я же знаю, какой ты гордый.

— Знаешь, кажется, у меня тоже есть кольца, но они совсем не свадебные. — Я достал из маленького кармана джинс два серебряных кольца. — Я купил их в тот же день, когда и твой кулон. Но я забыл о них, и они долго пылились в одном из ящиков моего письменного стола. Но потом я вспомнил и с тех пор носил их в кармане.

— Какой ты забывчивый! Я от тебя такого не ожидала! — вдруг хихикнула Миша, но потом стала очень серьезной. — Но, как быть с твоими родителями?

— Мы пошлем им фотографии, — улыбнулся я. — Хватит болтать. Где ближайший костел?

— На соседней улице, — ответила Миша.

Я поднял ее на руки.

— Ты понесешь меня туда? — со смехом спросила она, вновь впившись своими коготками в мою шею.

— Именно. Даже если солнце выдаст меня, — ответил я.

Меня обжигало счастье. Безумное, божественное, сладостное счастье: Миша станет моей женой!

— Я знала это, поэтому взяла зонтик! — хитро улыбнулась она.

— Синий? — усмехнулся я, подходя к нему. — Ох, Миша!

Миша ничего не ответила: она потянулась к зонту, раскрыла его и подняла над моей головой. Огромный купол зонта полностью закрывал мое лицо, плечи и руки, а Мише он и вовсе был не нужен, и ее длинные ноги в белых туфлях блестели своей белизной на солнце.

Мрочеки уже ждали нас у калитки, подняв над головами большие яркие зонты.

Я со своей драгоценной ношей подошел к ним.

— Мы не можем пропустить свадьбу нашей младшей дочери, — с улыбкой сказала пани Мрочек: в ее глазах блестели слезы.

— А мы так надеялись, что ты проживешь с нами хотя бы до ста лет, — слегка печально сказал пан Мрочек младшей дочери.

— Не могу. Теперь я принадлежу ему, — просто сказала ему Миша. — Я люблю его, хоть он такой холодный и иногда раздражает меня своим хладнокровием. Ну, вперед, мой айсберг! — с улыбкой глядя на меня, воскликнула Миша.

Я поцеловал ее. И мне было совершенно плевать на то, что нас окружали зрители.

Миша смущенно улыбнулась, но ее глаза были полны счастья и любви.

Мы направились к костелу, и окружающие нас люди с удивлением смотрели на нашу процессию, держащую над головами яркие разноцветные зонты, такие неуместные в этот прекрасный, солнечный сентябрьский день.

Через две недели после свадьбы мы уехали в Швецию, где Фредрик построил для нас деревянный двухэтажный домик на берегу лесного озера, выкрасил его в красный цвет и поставил рядом с ним качели для меня, сделанные его руками. Мы жили здесь уже два года, отрешившись от всего мира.

Оксфордский университет я так и не закончила. Но я была счастлива, полноценна и любима.

Уже два года я была Мишей Харальдсон. А Фредрик уже два года каждый вечер играл для меня на никельхарпе и учил меня играть на бузуки. Я знала, что когда-нибудь мы все-таки решим переехать в более людное место, например, в Стокгольм, но сейчас мы наслаждались своим одиночеством.

Стоял удивительно красивый рассвет: шведская осенняя природа была прекрасной и чистой. Это было утро после моей ночной охоты. Я вышла из дома в голубом ситцевом платье, босиком, с распущенными волосами, спустилась к озеру, по щиколотку вошла в воду и стала смотреть на ярко-розовое небо, рожденное новым днем. И вдруг я вспомнила слова Седрика Моргана: «Ты можешь побороть этот мир. И ты будешь счастлива».

Я печально улыбнулась.

«Спасибо тебе, Седрик. Спасибо за то, что верил в меня. Благодаря тебе и твоим советам, я встретила Фредрика. Только благодаря тебе, я поехала в Оксфорд. Прости меня за то, что я перекладывала на тебя свою вину, когда сама отвергала его. Спасибо тебе. За все. Найди свою Вайпер и будь счастлив. Где бы ты ни был, — с искренней благодарностью подумала я. — И спасибо тебе, Господь, за то, что ты создал меня той, кто я есть: я буду счастлива вечно»

Я так задумалась, что не услышала, как кто-то подошел ко мне, обвил руками мою талию и поцеловал мои волосы.

Фредрик. Моя любовь. Мой ледяной принц.