— Отцепись от него, — шипит Шейла, перегнувшись ко мне через стол. — Твоя семья не хочет тебя видеть, но, может, бабка оставила тот клочок земли, что обещала. Уезжай из Клейтона и позволь ему стать, наконец, счастливым.

Я непонимающе моргаю и смотрю в холеное лицо. Замечаю, что на нем слишком много пудры.

— Ты тянешь его назад, — ее красные губы кривятся.

Тру лоб. Мне нравится идея с потерей памяти. Сегодня вечером, когда генерал оставит меня, попытаюсь осторожно поспрашивать экономку. Но уже сейчас очевидно, что Анна не смогла забеременеть и ее сменили на другую.

— Шейла! — снаружи слышится низкий голос генерала и «подружка», злорадно ухмыльнувшись, выпрямляется.

Но почему в глазах победительницы читается лютая зависть?

— Он никогда не простит тебя, — шипит она напоследок.

За что не простит, Боже?

Я некоторое время сижу на кухне, а потом отправляюсь на верхний этаж. Проверяю все двери, пока не натыкаюсь на спальню мужа.

Задернутые шторы. Полумрак и горький мужской запах с нотками все того же парфюма.

Взгляд останавливается на разобранной постели и я стараюсь понять, спала ли тут Шейла. В голове тупыми отголосками бьются эмоции настоящей Анны.

Боль. Ревность. Горечь.

Она любила мужа, я уверена.

Но, получается, сейчас в ее теле я? Меня выбило сюда при столкновении с грузовиком, а Анна? Что с ней случилось?

— Передумала и решила навестить меня? — раздается за спиной и я резко разворачиваюсь.

В дверях стоит генерал Грэхем.

Отчего-то этот мужчина заставляет нервничать.

— Я пойду, — вежливо улыбаюсь.

Обычно жены в таких ситуациях устраивают скандалы, но мне лень. Я в замешательстве от свалившейся на голову новой жизни и очень боюсь проснуться. Больше не хочу быть некрасивой Ясей.

— Неделю назад ты сама предлагала мне себя, помнишь? — спрашивает он.

Я вздрагиваю от испанского стыда за Анну. Распрямляю плечи и стараюсь покинуть комнату, но этот шкаф стоит в дверях и мне приходится протискиваться мимо него. На секунду поднимаю голову и встречаюсь с жестким взглядом.

Мне снова нечего ответить, поэтому равнодушно бросаю:

— Я не помню.

Он не удерживает меня и я бегу по коридору к своей комнате. Лицо пылает, сердце частит.

В спальне расстегиваю платье и осматриваю плечо. Действительно, на белой коже остались ссадина и синяк. Анна падала и обдиралась.

Громкий стук в дверь заставляет встрепенуться.

— Леди Грэхем, можно к вам? — спрашивает экономка.

— Заходите, мисс Саманта.

Вот и возможность аккуратно пораспрашивать экономку.

— Генерал просил передать, что ждет вас к трем в гостиной. Желаете принять ванну?

— Конечно, желаю, — улыбаюсь, но внутренне сильно волнуюсь.

Неприятно царапнули слова Шейлы, что родные не любят Анну. Что за судьба такая у бедняжки?

Когда я выхожу из ванной, экономка уже достает из шкафа наряды. Кладет на кровать несколько строгих и закрытых платьев. Я начинаю разбирать вещи, с удовольствием щупая дорогую ткань.

Думаю, как осторожно начать расспросы и в то же время скрыть, что ничего не знаю об этом мире.

— Госпожа Саманта, — произношу, прикладывая к себе кремовую блузку. — Почему я упала? Кажется, ушиблась слишком сильно... настолько, что потеряла память.

Экономка округляет глаза, а я с сожалением пожимаю плечами. Настороженно слежу за ее реакцией.

Союзник мне эта женщина или она шпионка мужа?

— Ничего не помните? Так почему сразу не сказали?

— Я говорю, говорю, а мне не верят, — усмехаюсь и продолжаю приглядываться.

— Вы слишком много обманывали, вот генерал и не верит вам.

Госпожа Саманта поджимает губы и предлагает мне сесть перед зеркалом. Сосредоточенно принимается расчесывать мои пышные волосы. Я гляжу в отражение на свое новое, гладкое лицо, а внутри все замирает. Что ждет меня в будущем в руках такого мужа?

— Это из-за того, что я бесплодна? — спрашиваю напряженно.

— Я не имею права говорить об этом.

— Шейла спит с моим мужем? — задаю я следующий вопрос и экономка смотрит на меня со страхом.

— А вы и правда все забыли, миледи.

— Вы не ответили мне, госпожа Саманта.

— Как можно? Леди Шейла Оукс приличная девушка. После развода с вами генерал, возможно, женится на ней.

Возможно...

Задумываюсь. В «приличных девушек» наподобие этой Шейлы я не особо верю. Госпожа Саманта между тем красиво укладывает мне волосы, подкручивая их щипцами. Она громко сопит от неловкости темы, которую я затронула.

Понятно, личность генерала в этом доме не обсуждается.

— А мне что-то полагается после развода? — спрашиваю я и ловлю в зеркале удивленный взгляд экономки. Она шокирована.

— Ох... — выдыхает. — Вам что же, настолько память отшибло...

С досадой прикусываю нижнюю губу. Прокололась. Но решаю промолчать, вдруг экономка все-таки расскажет что-нибудь полезное.

— После развода он отошлет вас подальше. С небольшим содержанием, конечно. Но фамилию его носить продолжите, — она замолкает ненадолго, потом вздыхает и быстро продолжает. — Разведенные женщины остаются с самым низким статусом, но все еще считаются частью дома. Пока не выйдут замуж во второй раз, но таких берут редко. С хорошими женами не разводятся, вы ведь понимаете? У нас тут не Скарт с его вольными порядками.

— Бедные женщины, — бормочу я, а экономка хмыкает.

— Поэтому вы и не даете ему развод, — спокойно поясняет мисс Саманта. — Держитесь за статус леди Грехэм.

На миг на ее лице проскальзывает сочувствие, но тут же сменяется деловым выражением, так как женщина принимается закреплять мне прическу шпильками.

— Драконы давно потеряли возможность оборота, но их нечеловеческая сила и магия остались, — добавляет она задумчиво. — Так же как и древний уклад жизни.

Обед приносят в спальню, но меня это только радует. Видеть генерала неловко. И вообще, я стараюсь обдумать — а мне, Ярославе Конкиной, выгодно не давать развод? Получается, какими-то правами женщины здесь все же обладают?

Потом я долго выбираю платье. Читать завещание будут в особняке покойной Анниной бабушки — леди Глэдис Мойрош. Что она оставила внучке? Говорят, обещала клочок земли, но Анну ведь не любят. Вряд ли стоит ждать от этого наследства многого.

— Почему генерал едет со мной? — спрашиваю я, после некоторых колебаний выбрав строгое платье темно-кирпичного цвета.

Такое вполне подойдет для официального мероприятия. Местная мода похожа на стиль тридцатых или сороковых годов нашего двадцатого века. Мне определенно нравится.

— Пока что он несет за вас ответственность, — удивляется экономка.

Я раздраженно повожу плечами. Ощущаю себя как в клетке, но я всего лишь чужачка в этом мире. Я вынуждена покориться обстоятельствам, поскольку ничего не могу изменить.

Неопределенность и неизвестность пугают.

Кидаю последний взгляд в зеркало и думаю, что должна как-то изменить свою жизнь. Но только вот как?

Этого я не знаю.

Выхожу в гостиную, и встречаюсь с холодным взглядом мужа. Он великолепно смотрится в мундире. Да. А также мечтает отослать жену куда подальше с маленьким содержанием.

Бывшие жены, по-видимому, должны жить скромно и не высовываться.

Тем не менее он галантен, хоть за хорошими манерами и прячется глухое раздражение.

Он помогает мне забраться в старинный автомобиль, за рулем которого сидит шофер в форме. Салон отделен от передних сидений толстым стеклом и я оказываюсь заперта с мужем в тесном пространстве.

Укладкой щипаю себя за запястье, вдруг все же — сон? Осматриваюсь. В машине пахнет мужским, уже знакомым, парфюмом и деревом.

— Поговорим? — спрашивает генерал безразлично, а шофер заводит мотор.

— Вы снова станете требовать развод?

Откуда-то я «вспоминаю», что с мужем мы общаемся на вы. Иначе только в интимных ситуациях. Так уж принято в этом мире.