Но он помнит. Его жена любила фантазировать, что когда-нибудь артефакт засияет, связав их истинностью. Она не могла повести себя настолько жестко.

Рэм давит поднимающееся в груди рычание.

Та женщина, что бросила ему вызов, не Анна. Его истинная — незнакомка.

«Потеряла память», — сказала она, очнувшись после падения в саду. Жаль, он не сразу понял.

Он ничего о ней не знает, но ее упрямство будит в нем хищные инстинкты. Нет, эта женщина не уйдет от него.

Анна не должна была играть с ним — теперь он не оставит ее так просто.

И она его истинная. Что делать с этим обстоятельством Рэм решительно не понимает. В итоге решает придерживаться простого плана — присвоить Анну, а потом, наверное, жениться на ней снова.

Выключив воду, Рэм проводит ладонью по лицу. Короткая щетина колет и он вспоминает, что так и не посетил цирюльника. Обмотав полотенцем бедра, выходит в спальню, где его ждет сюрприз.

Изящная блондинка стоит посреди комнаты. Соблазнительные изгибы подчеркивает невесомая ткань ночной рубашки.

— И что ты тут потеряла? — спрашивает Рэм грубовато.

В принципе он ожидал чего-то подобного, но чтобы вот так скоро? А потом в спальню ворвется его мать в сопровождении свидетелей? Смешно, конечно.

Эва слегка дрожит, но гордо держит голову. Старается смотреть ему в лицо и вся розовеет. Возможно, никогда не видела голого мужчину. Но тогда какого беса?

Девица судорожно вздыхает и одним плавным движением скидывает рубашку. Мягкая ткань ложится у ее ног и Рэм сдерживает ругательство. Стиснув челюсти, хватает со стула плед и быстро набрасывает на Эву. Подбирает с пола невесомую рубашку и сует ее под подушку в кресле.

— Генерал Грэхем, — с придыханием шепчет Эва.

Но у него на Эву свои планы. Плотно прижав ее к себе спиной, Рэм тащит дуру к балконной двери. Она растерянна, но не сопротивляется. Только часто дышит и цепляется за его руки.

— Скажи спасибо богам, что я не свободен, — произносит он тихо. — Тебе бы не понравилось то, что я бы с тобой сделал, Эва.

С этими словами он распахивает дверь и выталкивает девушку на балкон. Захлопывает дверь и запирает ее на замок. Эва пару секунд смотрит на него через стекло, в ее глазах полыхает ненависть. А затем у нее хватает ума сбежать — благо балкон опоясывает весь этаж.

— Рэм, — в спальню стремительно врывается его матушка в сопровождении своей камеристки и экономки.

Он надевает халат и тяжело смотрит на мать.

— Что такое, что за переполох? — спрашивает недовольно.

— Рэм, где девушка? — леди Грэхем удивлена и нервничает.

— Какая девушка? — он приподнимает брови и идет к столу, на котором стоит графин с водой.

— Куда ты дел ее? — мать обходит комнату, заглядывает в ванную.

Рэм спокойно пьет воду и наблюдает за суетой леди Грэхем. Экономка и камеристка чувствуют себя неловко и мнутся у дверей.

— Ты веришь, что я оскорблю отчий дом и спрячу в комнате уличную девку? — Рэм ухмыляется, когда лицо матери вытягивается, а потом идет красными пятнами.

— Мне... мне послышался шум, милый. Извини, — отвечает она. Но по глазам видно, как мать разочарована и раздосадована.

— Спокойной ночи, матушка, — отвечает Рэм.

Никуда он не поедет. Тащиться домой слишком лень. Он просто завалится спать и пошли все в бездну.

Мать отступает, наткнувшись на холодный нечитаемый взгляд сына. А он пытается понять — это она сама придумала? Вряд ли отец стал опускаться до подобной глупости.

Утром за завтраком Эва не появляется и Рэм надеется, что ему удалось достаточно сильно ее напугать.

Родители же в прескверном настроении — леди Грэхем излишне суетлива, лорд Грэхем мрачен.

— Я не могу взять и послать Сайенов к бесам, Рэмхард, — цедит он поигрывая вилкой.

— Нам всем известно, что можешь, — вежливо улыбается Рэм.

На его лице непрошибаемая маска и родители прекрасно осознают, что уже давным-давно потеряли влияние на сына. С тех пор, как он сделал военную карьеру и практически освободился от рода. Не служи Рэм так хорошо императору, скандал с женитьбой на Анне обошелся бы ему куда дороже.

— Тебе придется послушать старейшину, Рэмхард, — скрипит отец морщась.

— Вы правы, в этой ситуации лучше обратиться к старейшине рода, — соглашается Рэм. — Но я настоятельно прошу вас вернуть Эву родителям. Жестоко давать ей надежду.

— Старейшина примет верное решение, Рэмхард, — сухо отвечает отец. — Тебе придется жениться на Эве Сайен.

— Я никогда не женюсь на Эве и это не обсуждается.

— Но...

— Я сам разберусь со старейшиной.

— Ты слишком много на себя берешь, — глаза отца темнеют от сдерживаемого гнева, но этот сухарь никогда не показывает эмоций открыто.

Рэм поводит шеей, щурится. Пока что он не собирается раскрывать, что нашел истинную.

Я переживаю, что господин Шатл сноб и откажет мне, но очень сильно ошибаюсь.

Оказывается, бухгалтер растит внука. Мальчик остался без родителей и дедушка взял заботу о нем на себя, но малыш болезненный и часто хворает. Поэтому Шатл рассматривает все варианты работы, чтобы выбрать наиболее выгодный. Внуку необходимо хорошее питание, курорты, лечение.

Предложенный мною аванс решил вопрос и Шатл соглашается. Обещает приехать в конце недели — как только уладит кое-какие проблемы в своем городке. А я приглашаю его пожить у нас, потому что постоянно буду нуждаться в советах профессионала.

Закончив разговор, выдыхаю. Я буду рада еще одному ребенку в доме. Лавиния у нас настоящий ураган. Она живая и в то же время очень воспитанная, настоящая маленькая леди. Возможно, внуку Шатла общество другого ребенка пойдет на пользу.

В последнее время я беру привычку вставать рано утром. Бывает, готовлю завтрак или что-нибудь пеку. Миссис Милл удивляется, ведь это ее обязанности, но мне приятно суетиться по дому. Так я расслабляюсь или, наоборот, сосредотачиваюсь — обдумываю стратегии развития гостиницы.

Через несколько часов за нами заедет Густав Айсо, но у нас есть время спокойно позавтракать. Экономка накрывает стол в саду.

Мне нравится завтракать под раскидистой липой и я помогаю миссис Милл, расставляя на веселой узорчатой скатерти кофейник, чашки и тарелки с пирожками.

Сад пока дикий, хоть я и избавилась от сорняков, но в нем царит такая спокойная атмосфера. Вчера прошла гроза, и в воздухе остался аромат свежей зелени и роз.

Мы рассаживаемся и миссис Милл, пожелав приятного аппетита, уходит. Она наотрез отказывается присоединяться к нам в саду — они с дворецким и Сарой едят на кухне.

Но это условности местного общества, в котором сословная иерархия весьма жесткая. А я и так частенько ее нарушаю.

Лави пьет фруктовый чай и жмурится. С удовольствием лакомится творожными пирожками. Мне нравится баловать девочку, пережившую нужду. Тем более ее мать не сидит без дела, берется за любую работу. Не брезгует помогать в расчистке библиотеки и моет посуду, с утра до вечера корпит над идеями дизайна.

Отставив чашку с кофе, Флора достает из картонного тубуса листы бумаги. Это еще не полноценные эскизы, а кроки — предварительные зарисовки.

— Смотрите, — говорит она увлеченно. — Номер можно украсить элементами Стародавья, не воссоздавая старинный стиль полностью.

Я с интересом разглядываю кроки. Мне все сильнее нравится эта задумка Флоры, а она продолжает развивать идею.

— Если сделать номер двуспальным, его можно будет предлагать молодоженам.

— И назовем его «королевский» номер, — киваю я.

Если честно, временами у меня возникали сомнения — может, лучше не изощряться с бутик-отелем, а оформить гостиницу в классическом стиле, рассчитанном на дельцов и дипломатов. Но потом Густав посоветовал придерживаться первоначального плана. Дельцы и политики предпочитают отели класса «люкс», а это больше ста номеров и пять корон, которые присваиваются экспертами из отельной ассоциации Дургара.