Девица кокетливо смотрит на генерала Грэхема, беседующего со знакомым. Сцепляю руки на коленях, а стряпчий начинает зачитывать завещание.

Насколько я разбираю из услышанного, лорд Мойрош — старший сын. Львиная доля достается ему. Стряпчий перечисляет имущество покойной бабушки и я давлю желание пораженно присвистнуть. До чего же богатой дамой она была!

Представляю, какие тут делались ставки, какими способами убирались конкуренты.

Кузина качает ножкой в изящной туфельке и самодовольно улыбается. Я внимательно слушаю. Дальним родственникам достаются лишь крохи, а тот самый пустырь уходит компаньонке старой леди Мойрош.

Я приподнимаю брови. И последнего клочка лишили Анну? Обидно.

— Кажется, ты совершенно напрасно притащилась сюда, — смеется кузина, слегка повизгивая от удовольствия.

Наверное, и правда напрасно. Пожимаю плечами, обдумывая возможность найти работу. Обычную работу... секретарем, например. И еще я могу устроиться продавщицей, кассиром, библиотекарем. Уверена, возможностей множество!

Стряпчий кашляет и продолжает:

— Леди Мойрош внесла в завещание несколько правок перед самой смертью.

По залу пролетает встревоженный гул, а дядя отчего-то смотрит волком. Жена что-то злобно шепчет ему на ухо и оба страшно волнуются.

Я расправляю складочки на юбке. Думаю купить газету с объявлениями. По пути видела из окна машины киоски.

У меня больше нет уродливых ожогов, все остальное решаемо.

— Леди Мойрош оставила своей внучке Анне Грэхем, в девичестве Анне Мойрош, особняк на Королевском проспекте. К леди Грехэм переходит земля, на которой стоит дом, сад, а также вся мебель и все имущество, хранящееся в доме.

Замираю. С лица кузины сползает улыбочка. Дядя с теткой подскакивают со своих мест, а их прилизанный сынок беззвучно открывает рот.

— Это какой-то обман! — кричит лорд Мойрош.

— Увы, милорд. Леди Мойрош вызвала меня перед смертью и внесла в завещание изменения. Свидетелями выступили ее компаньонка, мисс Паола и леди Шейсс. Поздравляю вас, леди Грехэм, — стряпчий обращается уже ко мне.

— Да бабка совсем спятила, — шипит кузина. — Такой домище отдать...

Она подскакивает с кресла и топая каблуками идет к родителям.

Кошусь на мужа, который выглядит приятно удивленным. Его глаза насмешливо блестят.

— Поздравляю, — смеется он приближаясь. — Разведемся, и съедешь на Королевский проспект. Содержание назначу тебе чуть больше, чем обычно принято.

А меня затопляет радостью. Такой неожиданный сюрприз.

— Мы будем судиться! — склочная тетя подает голос.

— Хочу уйти отсюда, — говорю супругу. — От этих людей у меня болит голова.

Но прежде следует уладить кое-какие формальности. Ко мне подходит стряпчий и снова поздравляет с неожиданным наследством.

— Я жду вас завтра в своей конторе, чтобы все официально оформить, — говорит он и достает из кармана пиджака продолговатую карточку. — Возьмите мою визитку, леди Грэхем.

Улыбаюсь и, запомнив фамилию стряпчего, прячу визитку в сумочку.

— Леди Глэдис Мойрош оставила мне некоторые указания на ваш счет. На первых порах вам понадобятся защита и поддержка. Вы ведь понимаете...

Боковым зрением замечаю, что муж опять встретил кого-то знакомого и они увлеченно разговаривают. Мне не нравится, что он везде сопровождает Анну, как несмышленую.

— Я обязательно зайду, господин Роммер, — киваю.

Как только стряпчий отходит, на него сразу налетают родственники Анны. Как коршуны прямо. Что-то гневно требуют, возмущаются. Мужчина поднимает руки ладонями вперед, резко отвечает.

Мне становится любопытно, почему бабушка внесла в завещание правки. Надеюсь, завтра господин Роммер прояснит этот вопрос.

Ко мне тоже подходят незнакомые люди с поздравлениями. Я делаю вид, что узнаю всех, вежливо благодарю. Маленькими шажками двигаюсь к генералу — пусть спасет меня сегодня, так уж и быть. А дальше я начну осваивать местный быт самостоятельно.

Под ненавидящими взглядами Мойрошев мы гордо покидаем особняк.

Всю дорогу молчим. Я погружена в себя и стараюсь осмыслить свалившееся счастье. Особняк можно продать. Но вдруг пугаюсь — может ли муж заявить права на имущество жены?

Кошусь на генерала, но он водит большим пальцем по подбородку и не смотрит на меня.

Ладно, завтра стряпчий все объяснит мне.

В городе пробки и автомобиль часто застревает по дороге. Я пользуюсь ситуацией и снова рассматриваю улицы. В конце концов, мы выезжаем на широкий нарядный проспект и генерал обращает на меня внимание:

— Вот этот дом, — говорит, указывая рукой.

Я приникаю к стеклу.

— Вот тот с кованой оградой?

— Да, а с задней стороны там есть сад, — подтверждает он.

Мне приходится невежливо перегнуться через него, но в порыве я этого не замечаю. Жадно поглощаю глазами фасад трехэтажного особняка. Несмотря на солидный вид, понятно, что он давно заброшен.

— Вы бывали там? — спрашиваю и поспешно отстраняюсь от мужа.

— Я — нет, — многозначительно отвечает он и под взглядом голубых глаз становится неловко.

Кажется, нас ждет неприятный разговор, но я запасла в рукаве козырь...

В холле нас встречает госпожа Саманта.

— Накрывать на стол? Вы останетесь, генерал Грэхем?

— Нет, я поеду. Накройте через полчаса для миледи.

Очень хочется есть и я сдерживаю досаду. Но муж решил поговорить и лучше расставить все по местам сейчас, пока я окончательно не запуталась.

Мы проходим в кабинет. Вдруг думается, что в этом доме живу я, а кабинет — его. У него здесь своя спальня, он распоряжается экономкой и, возможно, контролирует каждый шаг Анны. А теперь вот и мой.

Муж направляется к окну и распахивает шторы, впуская свет.

Его крепкое тело смотрится тренированным и ловким. Он всем своим видом излучает силу и власть, богатство и вседозволенность.

Развернувшись, смотрит на меня в упор.

— Завтра навестим стряпчего, а потом к доктору. Мне не нравятся странности в твоем поведении, Анна.

Качаю головой и набираю в легкие побольше воздуха. Он стоит на фоне окна и фигура его видится в контражуре. Есть в муже что-то демоническое, пугающее, но я должна освободиться от его гнетущего влияния.

— Генерал Грэхем... — начинаю.

— Рэм, — обрывает он.

Назвать его по имени язык не поворачивается. Я подхожу к столу и скольжу пальцем по холодной поверхности мраморной шкатулки для писем. Меня это успокаивает и я поднимаю глаза на мужа.

— Я дам вам развод. Если хотите, в ближайшие же дни.

Он удивленно приподнимает бровь.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — тянет лениво и усмехается.

— Вы правы, есть подвох, — постукиваю пальцами по шкатулке, — Я даю вам развод, а вы не вмешиваетесь в мою жизнь, генерал Грэхем. Я не пойду к врачу, со мной все в порядке. И к стряпчему я отправлюсь одна. Сама все улажу.

Муж слушает с насмешливым недоумением, скрещивает на груди руки и молчит.

— Вы ничего не ответите? — удивляюсь я.

— У меня нет слов, — он усмехается еще шире. — Анна, кто надоумил тебя пойти на эту игру?

— Игру? Но вы же сами...

Признаюсь, от его слов я теряюсь. Разве не он сам хотел развода?

— Я не верю, что ты так просто меня отпустишь, — он качает головой. — Ты держишься за положение моей жены и никогда не откажешься от статуса по доброй воле. Так что ты задумала, Анна?

Хочу прикусить губу, но осекаю себя. В итоге говорю, глядя прямо ему в глаза:

— Или немедленный развод, но вы оставляете меня в покое, или эта ситуация будет тянуться дальше. Я могу быть упрямой.

Да, он знает, что Анна бывает упряма. Очевидно, они так борются уже давно. На его лице возникает секундное сомнение, он хмурится. Генерал удивлен и не верит жене.

Интересно, что он ответил, когда Анна предлагала ему себя? Можно спросить, но стыдно. Неужели у них была близость совсем недавно?

— Согласен, — говорит он и я с облегчением выдыхаю.