— Ремонт внутренних помещений уже начали? — управляющая по-деловому сыплет вопросами и мне это нравится.

— Уже ищу рабочих.

На реставрацию фасада нужно несколько месяцев, но и ремонт комнат задерживать нельзя. Только вот, где брать рабочих? Теми, что каждый день шумят у нас под окнами, я крайне недовольна.

Как всегда, приходится обращаться за советом к Густаву. Мне так неудобно перед ним после выходки Ласко, но Густав уверяет меня, что не в обиде. А нам с Флорой как раз ехать на склад при заводе фарфоровой посуды. По дороге можно заглянуть и в семейную гостиницу Айсо.

Но в этот день терпение местных богов, видимо, иссякает, и полоса спокойствия заканчивается. Когда спускаюсь на первый этаж, из холла слышатся голоса. Вроде Патрик спорит с кем-то, но высокий и визгливый женский голос мне знаком.

Это же «добрая тетушка» — леди Мойрош!

Быстро выхожу в холл и останавливаюсь как вкопанная. Леди Мойрош и ее дочка пререкаются с дворецким, не желающим их впускать. Заметив меня, женщины все-таки пробиваются мимо Патрика и я даже не пытаюсь давить омерзение, подступившее к горлу. Как они посмели заявиться?

На их лицах настоящий букет эмоций — начиная с примитивной злобы и заканчивая неуверенностью.

— Анна, — начинает леди Мойрош. — Мы семья. А родственники всегда помогают друг другу в трудную минуту. Разве не так, милая?

Да что вы говорите?

«Тетушка» старается держаться с достоинством, что выходит у нее очень и очень скверно. В глазах мелькает паника и я вижу, что она еле волочит ноги. Сестрица выглядит не лучше — бледная с покрасневшими от слез глазами.

— Выслушай меня, — вскидывает леди Мойрош руку ладонью вперед. — Я все объясню, и ты поймешь, как сейчас важно нам объединиться. Этот скандал ударит и по тебе.

Ей трудно стоять, но она поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Щурюсь. Кажется, понимаю, в чем дело. Роммер передал, что суд состоится совсем скоро и мне тоже придется выступить, как пострадавшей стороне.

Леди Мойрош ждет, неубедительно разыгрывая королеву в опале. А моих губ касается кривая улыбка. Нет, я не ощущаю злорадства, только лишь отвращение к этим людям.

Они смотрели на Анну свысока, но сами не гнушались грязных методов, чтобы отнять наследство бабушки. Они считали ее нищенкой, но не постеснялись прийти сюда и вымаливать помощь.

Попытки леди Мойрош сохранить гордость выглядят настолько жалкими, что я кривлюсь. Мне невыносимо находится с ними в одном пространстве.

— Уходите, — бросаю коротко.

«Тетка» закатывает глаза. Сестрица подходит и берет ее под руку. Смотрит на меня злыми глазами.

— Я болею, — слабым голосом произносит леди Мойрош. — Мой муж уничтожил нас, Анна. Он во всем виноват, он связался с этой Шейлой и науськал ее. Я ни о чем не знала.

Сестрица кивает, безмолвно подтверждая слова своей матери. Но я-то читала дневники Анны. Эта бледная поганка была подругой Шейлы.

Роммер рассказал мне, что любовница Рэма обвиняла именно женщин семьи Мойрош. Они, вот эти две лгуньи, придумали план с зельями. Они подлили первые капли в чай Анны, когда она гостила у них. Они оклеветали Анну, повесив на нее обвинение в воровстве.

Патрик замер поблизости, готовый в любой момент вывести родственниц под белы ручки.

— Анна, — сестрица выходит вперед. — Не губи нас, дай показания против папеньки и мы с мамой уедем.

Забавно, они хотят повесить все на лорда Мойроша?

— Император присудит нам работы при монастыре, — шепчет леди Мойрош. — Рубища, стриженные головы, каждодневные молитвы и тяжелый труд. Я не выдержу.

И тут они бухаются передо мной на колени.

— Анна, я каждый день теряю силы от стресса, — леди Мойрош сглатывает слезы, а ее дочь судорожно комкает ворот блузки и смотрит исподлобья со жгучей злобой.

Я отшатываюсь. Они валяются на полу, но мечтают вонзить в меня зубы. Они ненавидят меня за свое унижение.

— Убирайтесь отсюда, — делаю знак Патрику выгнать преступниц из дома. — Если вы невиновны, никто вас не станет отправлять в монастырь.

Дворецкий поднимает с пола леди Мойрош и ее дочь. Они пытаются возмущаться, а я просто разворачиваюсь и ухожу. Не хочу слышать их выкрики.

На кухне завариваю себе чай и некоторое время прихожу в себя. Суд, если честно, меня тоже волнует. Придется пройти по острию ножа, ведь я не Анна. Давать показания придется очень осторожно, чтобы нигде не запутаться.

У меня сохранились медицинские справки Анны с диагнозом бесплодия, но сейчас этой проблемы, скорее всего, нет. С моим появлением тело Анны восстановилось, уровень магии поднялся. Да и сама магия видоизменилась.

В чем именно я должна обвинить родственников, чтобы не зарыться? О ритуале и его причинах рассказывать нельзя. Впрочем, и того, что я смогу озвучить, достаточно, чтобы засадить родственниц в монастырь.

В дверях появляются Флора и Лави.

— Мы уже собрались, — крутится вокруг своей оси малышка, демонстрируя милое летнее платье в горошек.

— Одну минутку, — улыбаюсь я. — Сделаю один звонок и поедем.

Поднимаюсь в кабинет и прошу связать меня со стряпчим.

— Господин Роммер, мне было бы интересно прочитать показания Мойрошей и Шейлы. Это возможно? — спрашиваю я.

— Все материалы у обвинения, — отвечает Роммер. — Я передаю вам только то, что узнаю от генерала Грэхема.

Вот же. Но мне важно знать, что наговорили обвиняемые. Хочу подготовиться.

— А вы можете попросить его передать вам информацию? — осторожно прошу я.

— Постараюсь, леди Мойрош.

Рэм.

Мать редко навещала его, поэтому заявилась сегодня, скорее всего, с нотациями.

Мрачно посмотрев на леди Грэхем, Рэм проходит к столику у окна и наливает себе воды.

— Останешься на ужин? — спрашивает безучастно.

— Рэм, не надо прятаться от меня за условностями, — мать сидит небрежно откинувшись на спинку дивана, но генерал замечает небольшое напряжение в ее позе.

— Я устал, — коротко отвечает он.

— Ох, — она подносит руку ко лбу и некоторое время потирает кожу. — Мы с отцом в ужасе от тех слухов, что доносятся до нас. Рэм, этот процесс... Анна втягивает тебя в очередной скандал, милый.

— Что? — Рэм отставляет стакан. Ему кажется, что он ослышался.

— Такая неприличная история с Мойрошами. Какой стыд. Ты не должен участвовать в этом. В конце концов вы с Анной развелись и дела ее семейки тебя больше не касаются.

— Дела Анны касаются меня самым прямым образом, — отвечает он сдавленно. — По моей вине она потеряла здоровье и... — Рэм замолкает и втягивает носом воздух.

Мойроши чуть не убили Анну. Она спаслась чудом, а сейчас на ее месте другая. Хотя он знает, как выставить дело в суде, чтобы правда о новой Анне не вылезла наружу. Осталось все согласовать с ней, но упрямая женщина переговаривается с ним через юриста.

— О чем ты?! — мать округляет глаза, в ее голосе проскальзывают нервные нотки. — Ты виноват, что Анна происходит из преступной семьи? Смешно. Твоя бывшая наш позор и...

— Хватит! — прерывает он излияния матери. — Как бы я не относился к Анне, но все равно виноват. Не уберег жену, за которую взял ответственность.

Леди Грэхем поджимает губы и встает на ноги.

— Возьмись за ум, Рэм. Нам нужен наследник, иначе твой отец потеряет вес в родовом совете. Эва Сайен прекрасная кандидатура, она ждет разрешения вопроса, несмотря на твой мерзкий поступок.

— Что за мерзкий поступок? — спрашивает он рассеянно.

— Ты заставил редактора напечатать опровержение! Ты опозорил...

— Да, кстати, — снова обрывает он мать. — Я очень надеюсь, что вы не станете вредить Анне. Если узнаю, что у ее дома крутятся журналисты, наши отношения сильно испортятся.

— Милый мой сын! Эта женщина тебя околдовала, — мать начинает искать сумочку, находит ее в соседнем кресле и принимает обиженный вид.

Кажется, и правда задумала пакостить Анне, которая уязвима сейчас из-за процесса. Но он успел обзвонить редакции и предупредить даже желтую прессу.